Кремлевский кардинал - Клэнси Том - Страница 28

– Ты встречался с генералом Покрышкиным? – спросил он Морозова.

– Нет. Что он за человек?

– Мне попадались начальники похуже. Как и большинство, он считает, что самое главное в установке – это лазеры. Урок номер один, Борис Филиппович: самое важное – это зеркала. Зеркала и компьютеры. Лазеры бесполезны, если мы не в состоянии сконцентрировать их энергию на определенной точке в пространстве.

Выслушав этот урок, Морозов понял, какая именно часть проекта находится под контролем старшего инженера, однако молодой человек уже знал: успех зависит от идеальной работы всей системы. Всего один плохо отрегулированный элемент превратит самую дорогую аппаратуру в Советском Союзе в бесполезный набор любопытных игрушек.

5. Глаз змеи – лицо дракона

У модифицированного «Боинга-767» было два наименования. Первоначально его назвали «Воздушная оптическая платформа», а теперь он получил имя «Кобра-Белл», что по крайней мере звучало лучше. По сути дела самолет представлял собой всего лишь платформу для такого большого инфракрасного телескопа, что он едва помещался в его широкофюзеляжном корпусе. Инженерам, разумеется, пришлось пойти на ухищрения, и у фюзеляжа ближе к хвосту, сразу за кабиной пилотов, появился неуклюжий горб, протянувшийся на половину длины самолета. В результате «Боинг-767» стал действительно походить на змею, которая только что проглотила нечто большое, не проходящее в желудок.

Однако еще более поразительным в этом самолете было то, что на вертикальном стабилизаторе красовалась надпись «Армия США», Это обстоятельство, приводившее в ярость ВВС, объяснялось необычайным упрямством армии, которая даже в семидесятые годы не прекратила работу над противоракетной обороной, и ее ученые, продолжавшие заниматься такими исследованиями в качестве своего «хобби», изобрели инфракрасные датчики для ВОП, получившей теперь название «Кобра-Белл».

Но сейчас она была составной частью исследовательской программы ВВС и действовала под общим наименованием «Кобра». «Кобра-Белл» работала совместно с радиолокационной системой «Кобра-Дэйн» на острове Шемья и часто совершала полеты вместе с самолетом, называемым «Кобра-Болл» – модифицированным «Боингом-707», – потому что наименование «Кобра» являлось кодовым для целой группы систем, назначением которых было слежение за советскими баллистическими ракетами. Армия испытывала самодовольство по поводу того, что ВВС нуждались в ее помощи, хотя и ревностно следила за продолжающимися попытками украсть у нее исследовательскую программу.

Экипаж «Кобры-Белл» не спеша проверял готовность систем перед вылетом, поскольку у него было достаточно времени. Члены экипажа набирались из служащих компании «Боинг». Пока армия успешно отражала все попытки ВВС укомплектовать экипаж самолета из своих специалистов. Второй пилот, ранее служивший в ВВС, водил пальцем по списку того, что подлежало проверке; бесстрастным голосом, лишенным каких-либо эмоций, он называл очередной пункт, а первый пилот и бортмеханик/штурман, двигая рычажки и нажимая на кнопки, смотрели на показания приборов – в воздухе не должно быть места случайностям.

В предстоящем полете больше всего тревожила погода. Шемья, один из самых западных Алеутских островов, – маленький, примерно четыре мили на две, он поднимается над уровнем синевато-серого моря всего на двести тридцать восемь футов. То, что считается обычной летной погодой на Алеутских островах, закрыло бы большинство уважающих себя аэропортов, а при плохой погоде на Шемье экипаж «Боинга» предпочел бы пользоваться железной дорогой. На базе было широко распространено мнение, что единственная причина, по которой русские запускают свои испытательные межконтинентальные баллистические ракеты в район Охотского моря,

заключается в том, чтобы предельно отравить жизнь американцам, следящим за этими испытаниями. Но сегодня погода была относительно хорошей, видимость почти до дальнего конца взлетной полосы, где синие огни казались окутанными туманными шарами. Как и большинство летчиков, пилот «Кобры-Белл» предпочитал дневные полеты, однако зимой их здесь практически не бывает. Впрочем, стоит ли жаловаться, подумал он: облака на высоте не меньше полутора тысяч футов и пока нет дождя. Немало трудностей вызывал и ветер, дувший под углом к взлетной полосе, однако он никогда не дует так, как этого хочется летчику, – или, что более точно, строители взлетной полосы не знали, что ветер влияет на успешный взлет самолетов, а то и просто им было на это наплевать.

– Диспетчерская Шемьи, это Чарли Браво, готовы выруливать.

– Чарли Браво, начинайте рулежку. Направление ветра – два-пять-ноль, скорость – пятнадцать узлов. – На башне управления сочли излишним передать, что «Кобра-Белл» – первая в очереди на взлет. В данный момент «Боинг-767» был единственным самолетом на базе. Вообще-то ему надлежало сейчас для проверки снаряжения находиться в Калифорнии, но всего двадцать часов назад было получено указание срочно перебазироваться на Шемью.

– Ясно. Чарли Браво выруливает. – Еще через десять минут «Боинг» начал разбег, готовясь к тому, что должно было стать еще одним полетом, ничем не отличающимся от предыдущих.

Спустя двадцать минут после взлета ВОП достигла крейсерской высоты в 45 тысяч футов. Полет проходил гладко, как это хорошо знакомо авиапассажирам, однако вместо того, чтобы браться за коктейли и просматривать меню предстоящего ужина, люди, находящиеся на борту самолета, уже давно отстегнули ремни безопасности и принялись за работу.

Им предстояло включить приборы, подготовить компьютеры к повторному циклу и установить голосовые каналы связи. «Кобра-Белл» был оборудован всеми системами связи, известными науке, и у него на борту был бы даже экстрасенс, если бы соответствующая программа Министерства обороны – а такая существовала – развивалась так же успешно, как на это первоначально рассчитывали. Возглавлял летающую лабораторию артиллерист со степенью магистра астрономии – подумать только! – которую он получил в Техасском университете. Раньше он командовал батареей зенитных ракет «Пэтриот» в Германии. Тогда как большинство людей, глядя вверх на самолеты, мечтали стать летчиками, его интерес сводился единственно к тому, чтобы как можно успешнее их сбивать. Такое же чувство испытывал он и по отношению к баллистическим ракетам. Он принимал участие в разработке модифицированной установки ракет «Пэтриот», способной перехватывать и уничтожать не только советские самолеты, но и ракеты. В результате он в совершенстве овладел приборами для слежения за баллистическими ракетами во время полета.

Сейчас в руках у полковника была телефаксная распечатка, которой надлежало руководствоваться при проведении операции. В распечатке, поступившей из штаб-квартиры Разведывательного управления Министерства обороны в Вашингтоне, говорилось, что через четыре часа шестнадцать минут русские проведут пробный запуск межконтинентальной баллистической ракеты СС-25. В документе не было сказано, каким образом удалось добыть эту информацию, хотя полковник знал, что ее получили не из газеты «Известия». Задачей «Кобры-Белл» было контролировать запуск, перехватывать телеметрические данные, передаваемые приборами, находящимися внутри ракеты, и, самое главное, фотографировать разделяющиеся боеголовки. Собранные данные позднее подвергнутся тщательному анализу, с целью определить, как функционируют установки и аппаратура ракеты и, что особенно важно и больше всего интересовало Вашингтон, какова точность наведения боеголовок на цель.

Поскольку полковник являлся руководителем предстоящей операции, дел у него было не так уж много. На его контрольной панели светилось множество цветных лампочек, отражающих состояние различных бортовых систем. Поскольку ВОП представляла собой относительно новое добавление к списку летающих исследовательских лабораторий Министерства обороны, все приборы, инструменты и системы функционировали вполне удовлетворительно. В данный момент бездействовал лишь запасной канал передачи данных, и над его ремонтом работал техник, обещавший ввести канал в строй. Полковник налил себе чашку кофе. Ему стоило немалого напряжения делать вид, что его интересует происходящее вокруг, тогда как на самом деле решительно нечем было заняться, однако, если он начнет явно скучать, это послужит дурным примером для подчиненных. Он расстегнул небольшой карман на рукаве летного комбинезона и достал леденец. Сладости все-таки не так вредны для организма, как курение, которым он увлекался в бытность лейтенантом, зато, как не уставал напоминать ему зубной врач базы, плохо действовали на зубы. В течение пяти минут полковник посасывал леденец, потом пришел к выводу, что необходимо как-то продемонстрировать свой интерес к происходящему на борту. Он отстегнул ремни, встал из кресла командира и прошел в кабину экипажа.