Эта песня мне знакома - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 50

На миг у меня возникло ощущение, будто я смотрю на двенадцатилетнего мальчика, который только что похоронил самого дорогого на свете человека.

— Я никогда тебя не брошу, — пообещала я ему. — Я слишком сильно тебя люблю. Питер, я не верю, что ты мог причинить кому-то зло. Ты не мог. Есть другой ответ, и, клянусь богом, я его найду.

В тот же вечер я позвонила Николасу Греко.

62

Джейн Барр сварила перловый суп на тот случай, если адвокаты останутся на обед, но без четверти двенадцать те уже уехали. Она с радостью ухватилась за повод что-нибудь приготовить; ей просто необходимо было как-то отвлечься от тревожных мыслей. Гэри вызвали в прокуратуру, и сейчас он находился там. Зачем он им понадобился? Неужели спустя столько лет они снова допрашивают его о Сьюзен Олторп?

«Пожалуйста, только не это», — взмолилась Джейн про себя.

Перед тем как ехать в тюрьму к Питеру, Кей Кэррингтон съела тарелку супа. Странное дело с этой Кей. Вроде бы из простой семьи, а держится с достоинством, без высокомерия, но цену себе явно знает. Самое то, что нужно Питеру. И похоже, она беременна. Она молчит, но Джейн-то видит.

«Где же Гэри? — забеспокоилась Джейн, поглядывая на часы. — О чем его спрашивают? Что он решил рассказать?»

После обеда она обычно отправлялась к себе домой, в сторожку, и была там почти до вечера, а потом возвращалась в особняк, зажигала свет, опускала занавеси и готовила ужин. Сегодня, вернувшись домой, она обнаружила там Гэри — он ел сэндвич и запивал его пивом.

— Что ж ты не сказал мне, что уже дома? — напустилась на него она. — Я тут уже вся извелась, гадая, что им от тебя было нужно.

— Они накопали на меня кой-чего, — буркнул Гэри. — Я тебе рассказывал. Были у меня по молодости небольшие проблемы с законом, но дело вроде бы прикрыли. Хотя кое-что все-таки просочилось в газеты; наверное, так они об этом и пронюхали.

Джейн упала в кресло.

— Это было так давно! Они ведь не собираются возобновить дело? Или вскрылись какие-то новые обстоятельства?

Гэри покосился на жену с чем-то близким к презрению во взгляде.

— А ты как думаешь? — спросил он.

Джейн еще даже не успела расстегнуть зимнее пальто. Она взялась за верхнюю пуговицу и протолкнула ее в петлю. Плечи ее поникли.

— Я прожила в этом городе всю свою жизнь, — сказала она. — И никогда не хотела жить ни в каком другом месте. Мы с тобой работаем у хороших людей. И теперь все это может рухнуть. То, что ты сделал, просто ужасно. Тебя об этом спрашивали? Им все известно? Да?

— Нет, — зло буркнул Гэри. — Ничего они не знают, так что прекрати кудахтать. Существует закон об исковой давности. Никто не может предъявить мне обвинения, слишком много лет прошло. А если бы они даже и попытались повесить на меня что-нибудь еще, у меня есть для них предложение, от которого они не смогут отказаться.

— Что ты такое говоришь?! — ахнула Джейн. — Срока давности по датам об убийстве не существует!

Гэри Барр вскочил со стула и запустил в жену недоеденным сэндвичем.

— Никогда больше не произноси этого слова! — рявкнул он.

— Прости, Гэри. Я не хотела тебя расстраивать. Прости.

Со слезами на глазах Джейн оглядела свое измазанное горчицей пальто, ошметки ржаного хлеба, ломтики ветчины и куски помидора, разбросанные на полу у нее под ногами.

Судорожно стиснув кулаки, Гэри с трудом взял себя в руки.

— Ладно. Ничего страшного. Только смотри не забудь. Видеть — одно дело, убить — совсем другое. Ничего страшного. Я все уберу. Все равно сэндвич был несъедобный. Скажи, там супа не осталось? Ты вроде с утра что-то готовила?

— Да. Ешь — не хочу.

— Будь добра, налей мне тарелочку, ладно? У меня сегодня выдался тяжелый день. Прости, что вспылил. Ты этого не заслужила, Джейн. Ты славная женщина.

63

Неожиданный телефонный звонок от заместителя прокурора Тома Морана порадовал Николаса Греко.

— Вы подали отличную идею, — сказал ему Моран. — Оказывается, в юности Барр имел привод в полицию. Досье было засекречено, но нам удалось получить к нему доступ. Он был арестован за то, что принес в школу марихуану и курил ее в спортивном зале. Кроме того, мы подняли данные по его выпуску и отыскали несколько его одноклассников, которые до сих пор живут в Покипси. Все они утверждают, что у Барра был вспыльчивый характер. Милый соседский мальчик — это не про него.

Конечно, это было давно, — продолжал Моран. — Но вот что любопытно: его одноклассники вспоминают, что он вечно лез в бутылку и при этом страдал комплексом неполноценности. Школу он так и не закончил, в колледж не пошел, а потом много лет спустя на встрече одноклассников плакался, что ему просто не дали шанса пробиться в жизни.

— Он произвел на меня впечатление человека крайне в себе неуверенного, недовольного жизнью и разобиженного на весь белый свет, — заметил Греко. — То, что вы мне сейчас рассказали, вполне укладывается в эту картину.

— Отвлечемся пока от Барра, — сказал Моран. — У меня для вас еще одна новость. Миссис Олторп умерла.

— Мне очень грустно это слышать, но я полагаю, что для нее смерть стала избавлением.

— Насколько я понял, публичного прощания не будет, а похороны только для близких. Полагаю, такова была ее воля; свою долю внимания прессы эта семья уже получила с лихвой.

— Да уж, — согласился Николас Греко. — Спасибо, Том.

Он взглянул на часы. Было уже пять вечера, но ехать домой он пока не собирался. Ему хотелось спокойно подумать, а лучше всего ему думалось, когда в офисе никого больше не оставалось, а телефоны умолкали. К счастью, у Фрэнсис сегодня вечером как раз должно было состояться очередное собрание читательского кружка, так что она не станет возражать, если он задержится на работе.

Он улыбнулся себе под нос. Фрэнсис была из тех женщин, которые полагают, что все внимание мужа должно безраздельно принадлежать им. Да он, как правило, и сам был не против, но сейчас ему необходимо было посидеть в коричневом кабинете. Когда он впервые употребил это выражение при Фрэнсис, она переспросила, что он имеет в виду.

— Сейчас оно почти вышло из употребления, но в девятнадцатом веке было очень распространено, — ответил он ей тогда. — «Коричневый кабинет», милая, означает состояние глубокой погруженности в серьезные размышления.

— Ой, Ник, я тебя умоляю, — помнится, фыркнула в ответ она. — Так бы сразу и сказал, что просто пытаешься кое в чем разобраться.

«Вот именно этим я сейчас и занимаюсь», — подумал Греко.

Первым в списке тем, требующих обдумывания, был Гэри Барр. Греко чувствовал, что Барр озлоблен на людей, которые, по его мнению, слишком хорошо живут. Интересно, какие отношения связывали его с семьей Олторпов? В те годы, когда он и его жена не служили у Кэррингтонов, они регулярно готовили и обслуживали банкеты у Олторпов, а Гэри еще и возил на машине их дочь. Как и почему он стал «приятелем» Сьюзен? Надо еще раз поговорить с подругой Сьюзен, Сарой.

Следующей по списку была страничка, вырванная из журнала «Пипл». Она имела какое-то значение, огромное значение, в этом он был уверен. Но какое?

Далее шла вечерняя сумочка Сьюзен Олторп. Почему Гэри Барр так хорошо помнил, как Питер Кэррингтон на следующее утро просил Винсента Слейтера вернуть ее Сьюзен, а потом припомнил еще и то, что Питер испугался, когда сумочки в машине не оказалось? Или Барр выдумал все это из каких-то своих соображений? Слейтер подтвердил его слова, однако лишь до определенной степени. Он утверждал, что Кэррингтон просто попросил его посмотреть, не осталась ли сумочка в машине, и если да, то вернуть ее Сьюзен.

Однако же Кэррингтоны в то утро ожидали Сьюзен к завтраку. А сумочка была совсем маленькая, и ничего, кроме носового платка, пудреницы, расчески и губной помады, там все равно не поместилось бы. Какой смысл тогда поднимать такую суету? Или в ней было что-то еще, что могло понадобиться Сьюзен?