Красный кролик - Клэнси Том - Страница 37

— Совершенно верно, — с серьезным видом кивнул Саймон. — Русские находятся в плену своих собственных политических иллюзий и не могут отчетливо видеть дорогу вперед. Но самая большая проблема заключается в том, что у них в руках действительно сосредоточена страшная власть.

— В этом уравнении я что-то не понимаю, — признался Райан.

— Не ты один, Джек. Это и есть наша работа.

Пришла пора переменить тему:

— Насчет папы римского ничего нового?

— Сегодня пока что ничего нет. Если у сэра Бейзила что-нибудь появится, я должен буду узнать об этом до обеда. Ты по-прежнему беспокоишься?

Джек угрюмо кивнул.

— Да. Проблема в том, что даже если мы и обнаружим реальную угрозу, разве мы сможем что-нибудь сделать? Нельзя же будет прислать взвод морских пехотинцев, чтобы они взяли охрану папы в свои руки, ведь так? Он — публичная фигура, и поэтому очень уязвим.

— К тому же, такие люди, как он, не бегут от опасности, согласен?

— Я хорошо помню убийство Мартина Лютера Кинга. Проклятие, он знал, должен был знать, что на него нацелено оружие. Но не отступил ни на шаг. Не убежал, не спрятался. Этого просто не могли допустить его моральные принципы. И то же самое, дружище, будет и в Риме, и вообще везде, куда бы ни отправился папа.

— Считается, что движущуюся цель поразить сложнее, — заметил Саймон, однако в его словах не было убедительности.

— Только не в том случае, когда о каждом шаге известно наперед за месяц, а то и за два. Проклятие, если КГБ задумает расправиться с папой, я не вижу, чем мы сможем этому помешать.

— Разве что предостеречь его.

— Замечательно. Войтыла лишь рассмеется нам в лицо. Ты же сам понимаешь, что этим все и кончится. Последние сорок лет ему приходилось постоянно противостоять — сначала нацистам, затем коммунистам. Черт побери, разве этого человека можно чем-либо запугать? — Райан помолчал.

— Если русские решатся на это, кто нажмет кнопку?

— Я склонен думать, что такое важное решение будет приниматься на заседании Политбюро. Политические последствия такого шага будут настолько серьезные, что ни один член Политбюро, какую бы высокую должность ни занимал, не возьмет всю ответственность на себя. Не забывай, русские привыкли к коллегиальному руководству — никто не рискнет действовать в одиночку, даже Андропов, самый независимый из всех.

— Хорошо, что мы имеем в этом случае? Голосовать предстоит пятнадцати членам. Итого пятнадцать ртов, плюс близкое окружение каждого, члены семей, которые также могут узнать обо всем. Насколько хороши наши источники? Если решение будет принято, узнаем ли мы о нем?

— Очень тонкий вопрос, Джек. Боюсь, я не смогу на него ответить.

— Не сможешь, потому что не знаешь ответа или потому, что не имеешь права отвечать? — уточнил Джек.

— Джек, ты прав, у нас есть источники информации, о которых мне известно, но которые я не могу обсуждать с тобой.

Похоже, Хардинг смутился сам, произнося эти слова.

— Эй, Саймон, не бери в голову, я все понимаю.

У Джека у самого были свои секреты. Так, например, он не имел права произносить в Сенчури-Хаузе слова «Ключ к таланту». Сам Райан был посвящен в этот вопрос, имевший классификацию «Н-ин», то есть, не предназначающийся для ознакомления иностранцев, — хотя и Саймон, и уж определенно сэр Бейзил были наслышаны об этом. Джек находил подобное положение вещей противоестественным, поскольку оно в первую очередь закрывало доступ к информации людям, которые могли бы плодотворно ею воспользоваться. «Если бы так обстояли дела на Уолл-стрит, — недовольно проворчал про себя Джек, — вся Америка давно опустилась бы за черту бедности.» Людям или можно доверять, или нельзя. Однако в этой игре были свои правила, и Райан вынужден был их придерживаться. Такова была плата за допуск в этот клуб посвященных.

— Чертовски отличная штуковина, — пробормотал Хардинг, листая отчет Берни Каца.

— У Берни очень светлая голова, — подтвердил Райан. — Вот почему Кэти так нравилось работать под его руководством.

— Но ведь он офтальмолог, а не психиатр, разве не так?

— Саймон, при нынешнем уровне развития медицины каждый высококлассный специалист должен разбираться понемногу во всем. Я уже спрашивал у Кэти: диабетический ретинит, которым страдает Суслов, свидетельствует о серьезных проблемах со здоровьем. При диабете красные кровяные тельца скапливаются в уголках глаз, что обнаруживается при обследовании. Берни со своей командой частично исправили эту проблему — полностью ее исправить нельзя — и восстановили Суслову зрение на процентов семьдесят пять — восемьдесят, по крайней мере, достаточно, чтобы управлять машиной в светлое время суток. Однако они лечили симптом, а не причину. Ведь красные кровяные тельца скапливаются не только в уголках глаз, правда? То же самое происходит по всему организму. Берни считает, что Красный Майк загнется от почечной недостаточности или сердечно-сосудистых заболеваний самое большее через пару лет.

— А наши ребята считают, что Суслов может протянуть еще лет пять, — заметил Хардинг.

— Ну, я не врач. Если хочешь, можешь переговорить с Берни лично, однако все, что нужно, есть в этой папке. Кэти утверждает — о диабете можно сказать все, лишь заглянув в глаза.

— Сам Суслов знает, насколько он плох?

Райан пожал плечами.

— Хороший вопрос, Саймон. Такие вещи врачи своим пациентам не говорят, что особенно верно в отношении России. Полагаю, Суслова лечат политически надежные врачи с научным званием не ниже профессора. Здесь, у нас, это означало бы, что речь идет действительно о светилах медицины, знающих свое дело. А там…

Хардинг кивнул.

— Правильно. Вполне возможно, что эти коновалы знают работы Ленина лучше, чем работы Пастера. Ты когда-нибудь слышал о Сергее Королеве, главном конструкторе советских ракет? С ним связана одна очень некрасивая история. По сути дела, беднягу зарезали на операционном столе, потому что два главных хирурга терпеть не могли друг друга, и один не протянул другому руку, когда корабль дал течь. Для Запада, возможно, это и к лучшему, но Королев действительно был очень талантливым инженером, а погиб он в результате некомпетентности врачей.

— И кто-нибудь ответил за это? — спросил Райан.

— О нет, никто. Оба этих хирурга занимали слишком высокое положение и имели много влиятельных покровителей. Им ничего не грозит до тех пор, пока они не прирежут кого-нибудь из своих высокопоставленных друзей, а этого не произойдет никогда. Не сомневаюсь, оба прикрываются знающими молодыми врачами.

— Знаешь, чего не хватает России? Адвокатов. Сам я не очень-то жалую этих крючкотворов, готовых по любому поводу затаскать человека по судам, но, наверное, именно они заставляют людей ходить по струнке.

— В любом случае, на мой взгляд, Суслов скорее всего не знает о том, насколько он плох. По крайней мере, так считают наши медицинские консультанты. Согласно нашим данным, он по-прежнему пьет водку, а это ему категорически противопоказано. — Хардинг поморщился. — А займет место Суслова Александров, еще менее приятный тип, чем его шеф. Надо будет проследить за тем, чтобы обновить досье на него.

Он сделал пометку.

Что касается Райана, тот продолжил знакомиться с утренними материалами, после чего ему предстояло заняться основной работой. Грир хотел, чтобы Райан изучил работу высшего управленческого звена советской оборонной промышленности и разобрался, как функционирует эта отрасль экономики. Эти исследования Райану предстояло проводить совместно с Хардингом, используя как американские, так и английские данные. Подобное задание как нельзя лучше устраивало Джека, тяготеющего к академическому анализу. Возможно, после этого его заметят наверху.

Ответное сообщение поступило в 11:32. «В Риме работают быстро,» — подумал Зайцев, приступая к расшифрованию. Работа эта требовала некоторого времени, но как только она будет закончена, он сразу же позвонит полковнику Рождественскому. Майор взглянул на часы на стене. Желудок у него уже начинал недовольно ворчать, однако с перерывом на обед придется повременить: срочная работа не допускала отлагательств. Единственным приятным моментом было, пожалуй, то, что полковник Годеренко начал зашифрование с первой строчки страницы 285.