Последний довод королей - Аберкромби Джо - Страница 28

– Э… Да. Конечно.

Опкер вслед за Худом вышел из палатки. Джезаль нервно улыбнулся. Дубильщик, конечно же, слышал, о чем говорили Байяз и адъютант командира, но он все так же посмеивался, словно будущее недавнего соратника больше его не волновало.

– Я должен извиниться за моего товарища. В таких делах трудно угодить всем. – Он с нарочитой величественностью взмахнул рукой. – Но не беспокойтесь. Я произнесу большую речь для маленьких людишек. Расскажу им, что мы получили все, за что боролись, и они разбредутся по домам, никому не причинив вреда. Кое-кто, возможно, не успокоится, но я уверен, вы их утихомирите без усилий, полковник Луфар.

– Ну да, конечно, – пробормотал Джезаль, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. – Думаю, мы…

– Отлично! – Дубильщик бодро вскочил. – Боюсь, мне пора удалиться. Слишком много обязанностей. Ни минуты покоя, полковник Луфар! Ни минуты.

Он обменялся долгим взглядом с Байязом, а затем вынырнул из палатки на солнечный свет и исчез.

– В случае, если кто-нибудь спросит, – прошептал первый из магов на ухо Джезалю, – я скажу, что это были напряженные переговоры с умными и решительными оппонентами. Вы держались хладнокровно, напомнили им о долге перед королем и страной, убедили вернуться на поля, ну и так далее…

– Но…

Джезаль чувствовал, что вот-вот заплачет, настолько он был разочарован. Невероятное разочарование – и такое же невероятное облегчение.

– Но я…

– Только в случае, если кто-нибудь спросит.

Голос Байяза прозвучал резко, что означало конец разговора.

Любимец луны

Ищейка стоял, щурясь на солнце, и наблюдал, как парни из Союза бредут мимо него в обратный путь. Так всегда выглядят побежденные после сражения: еле живые, грязные и понурые, не отрывающие взгляда от земли. Ищейке часто доводилось видеть такое. Он сам не раз оказывался на их месте и знал, что они испытывают. Горечь поражения. Стыд. Чувство вины у тех, кто проиграл, не получив ни единой раны. Ищейке были знакомы все эти чувства, навязчивые и мучительные, однако вина все же менее болезненна, чем удар меча, и рана заживает быстрее.

Некоторые из раненых были покалечены не слишком сильно. Перевязанные, они прихрамывали, опираясь на палку или на плечо товарища. С такими увечьями они получат послабление по службе на несколько недель. Другим бойцам повезло меньше. Ищейка узнал одного из них – совсем юного офицера, едва начавшего бриться. Его гладкое, белое как полотно лицо было перекошено от боли и страха, а нога оторвана выше колена. Одежда раненого, носилки и двое мужчин, которые несли его, были залиты черной кровью. Этот самый офицер встречал Ищейку и Тридубу у ворот, когда они в первый раз пришли в Остенгорм, чтобы присоединиться к Союзу. Тогда юноша смотрел на них как на дерьмо, а теперь вся его надменность исчезла. Офицер вскрикивал от боли, когда носилки вздрагивали, но Ищейку это не радовало. Потеря ноги – слишком жестокое наказание за высокомерие.

Вест стоял у дороги и разговаривал с офицером, голова которого была перевязана грязным бинтом. Ищейка не мог слышать, о чем они говорят, но смысл беседы был ясен. Время от времени собеседники жестами указывали на холмы, откуда они пришли, – два крутых склона, поросшие лесом, с несколькими голыми каменными уступами без единой травинки. Вест обернулся и встретился взглядом с Ищейкой. Лицо его было мрачным, как у могильщика. Нетрудно догадаться: до победы еще очень далеко.

– Черт, – пробормотал Ищейка негромко.

У него вдруг засосало в желудке. Это чувство неизменно посещало его, когда приходилось идти на разведку новой территории, когда Тридуба призывал к оружию, когда на завтрак была лишь холодная вода. С тех пор как Ищейка стал главным, приступы участились. Теперь все стало его собственной проблемой.

– Ничего не вышло?

Вест покачал головой, подходя к нему.

– Бетод поджидал нас. С большой армией. Он окопался на холмах. Отлично окопался и подготовил отличные укрепления между нами и Карлеоном. Скорее всего, он возвел здесь бастион еще до того, как пересек границу.

– Да, что он умеет, так это хорошо окопаться. И нельзя было его обойти?

– Крой пытался сделать это с обеих сторон и дважды потерпел неудачу. Потом Поулдер попробовал атаковать холмы в лоб, но вышло еще хуже.

Ищейка вздохнул.

– Значит, обходного пути нет.

– На всех путях Бетод получает шанс покрошить нас.

– И Бетод не упустит такого шанса. Именно на это он и рассчитывает.

– Лорд-маршал тоже так думает. Он хочет, чтобы ты со своими людьми двинулся на север. – Вест перевел взгляд на расплывчатые сероватые очертания других холмов вдалеке. – Он хочет, чтобы ты поискал слабые места. Не может же Бетод быть везде одинаково силен.

– Думаешь, не может? – переспросил Ищейка. – Что ж, поглядим.

И он направился к деревьям.

Ребятам это понравится. Ищейка прошел по тропинке и вскоре приблизился к лагерю. Его отряд постоянно разрастался и уже насчитывал сотни четыре бойцов – разношерстное, буйное сборище. Этим парням никогда не нравился Бетод, и они сражались с ним. И с Ищейкой, когда Ищейка воевал на стороне Бетода. Теперь они расположились в лесу, сидели вокруг костров, готовили себе еду, точили оружие и чинили одежду, устраивали поединки с клинками для тренировки. Ищейка поморщился, услышав, как металл скрежещет о металл. Скоро таких звуков ударов станет гораздо больше и от них польется кровь.

– Командир! – закричали воины, увидев его. – Ищейка! Наш вождь! Хей-хей, ура!

Они хлопали в ладоши и стучали оружием о камни. Ищейка поднял вверх сжатый кулак и с принужденной улыбкой произнес:

– Ну, будет вам, будет.

Сказать по правде, он до сих пор плохо понимал, как должен вести себя вождь, и потому вел себя как обычно. Отряду, похоже, это нравилось. Им все нравится, пока не начнутся бои и потери. Тогда они захотят другого командира.

Он подошел к костру, где сидели его названные. Логена не было видно, но все остальные члены его старой команды были на месте и явно скучали. По крайней мере, те из них, кто остался в живых. Тул заметил приближение вождя.

– Ищейка вернулся.

– Угу, – произнес Молчун, подравнивая оперение стрел бритвой.

Доу был занят тем, что собирал ломтем хлеба жир из котелка.

– Ну и как там союзники, взяли холмы? – В его голосе прозвучала насмешка, поскольку ответ он сам знал. – Что, угодили в дерьмо?

– Они вернулись, если ты спрашиваешь об этом.

– Скатиться сверху вниз – именно это я и называю дерьмом.

Ищейка глубоко вздохнул.

– Бетод хорошо укрепил позиции. Просматривает все пути к Карлеону. Никто пока не понимает, как подступиться к нему или как его обойти. Он отлично подготовлен на все случаи, я так понимаю.

– Черт подери, разве я не твердил об этом! – гаркнул Доу, и капли жира веером разлетелись вокруг него.

– У него Малорослик на одном из холмов и Белобокий на другом. Кроме того, с ним Бледный Призрак и Бодун. Эти четверо никому не уступят. Но если они все-таки дрогнут, за ними стоит сам Бетод со всей своей армией, с шанка и с этим чертовым Наводящим Ужас. Он готов отбросить от своих позиций любого.

– Очень может быть. – Тул поднес меч к свету, внимательно посмотрел на него, потом снова принялся начищать клинок. – С Бетодом всегда нужен план.

– Ну а что они придумали, чтобы придержать нас на поводке? – усмехнулся Доу. – Какую работенку эти неистовые бойцы придумали для своих псов?

– Берр хочет, чтобы мы отправились на север, через лес, и проверили левый фланг Бетода. Возможно, он более уязвим.

– Ха, – фыркнул Доу. – У Бетода нет привычки оставлять прорехи. Если только он подготовил ее специально, чтобы мы туда сунулись. Сунулись и сломали себе шею.

– Да уж, придется смотреть в оба.

– Ну и заданьице, черт его дери!

Ищейка уже устал от недовольных причитаний Доу, как прежде уставал Тридуба.

– А чего ты ждешь? Такова жизнь – череда заданий. И если ты не полное дерьмо, ты стараешься справиться с ними. Что еще заставит тебя поднять свой зад?