Последний довод королей - Аберкромби Джо - Страница 24

«Я целые дни копаюсь в дерьме, пусть в переносном смысле. Зачем пренебрегать настоящим?»

То, что пол был скользкий, заботило его куда больше. Он передвигался мелкими шагами, нога пылала от боли.

«Эдак можно явиться на встречу по уши в свинячьем дерьме. Вряд ли это способствует созданию образа неустрашимого и беспощадного».

Вскоре он увидел Морроу. Тот стоял, опираясь на ограду одного из загонов.

«Словно фермер, с восторгом наблюдающий за своим стадом, состоящим сплошь из победителей и призеров».

Глокта захромал к нему. Его сапоги хлюпали, проваливаясь в грязь, он морщился от боли и тяжело дышал, пот градом катился у него по спине.

– Ну, Морроу, вы умеете сделать приятное девушке, я вам доложу.

Секретарь Маровии усмехнулся. Это был невысокий человечек с круглым лицом, в очках.

– Наставник Глокта, позвольте мне сразу заметить, что я с восхищением отношусь к вашим достижениям в Гуркхуле. Ваш метод ведения переговоров…

– Я пришел не для того, чтобы обмениваться любезностями, Морроу. Если вы хотели только этого, можно было подыскать местечко, где пахнет более приятно.

– И общество получше. Тогда к делу. Времена сейчас тяжелые.

– Я с вами полностью согласен.

– Перемены. Неуверенность. Волнения среди крестьян…

– Это даже больше, чем волнения, вы не находите?

– Точнее, восстание. Будем надеяться, полковник Луфар оправдает доверие Закрытого совета и мятежников остановят на подступах к городу.

– Я бы даже его труп не подставил, чтобы защититься от стрелы. Но у Закрытого совета свои соображения.

– У Закрытого совета всегда свои соображения. Правда, не всегда единогласные.

«Они никогда не соглашаются друг с другом. Это стало правилом в их треклятом совете».

– Но на тех, кто служит совету, – Морроу значительно взглянул на Глокту поверх очков, – ложится весь груз их противоречий. Мне кажется, мы наступаем друг другу на пятки и потому не можем чувствовать себя удобно.

– Ха, – усмехнулся Глокта, стараясь пошевелить онемевшим пальцем в ботинке. – Я очень надеюсь, что у вас на ногах не слишком много мозолей. Никогда не прощу себе, если из-за меня вы захромаете. У вас есть предложения?

– Да, можно так сказать. – Морроу улыбнулся, наблюдая, как свиньи в загоне ерзают, толкаются, прыгают друг другу на спину. – На ферме, где я вырос, держали боровов.

«Не надо, бога ради. Все, что угодно, только не жизнеописание».

– И мне поручали их кормить. Я вставал рано утром, затемно, и на улице было так холодно, что от дыхания шел пар.

«Живая картинка! Юный мастер Морроу, стоя по колено в дерьме, наблюдает, как его хрюшки набивают животы, и мечтает убежать подальше. Новая жизнь, полная захватывающих событий в сверкающем, богатом городе».

Морроу усмехнулся, взглянув на Глокту. Стекла его очков блеснули в неярком свете.

– Вы знаете, эти твари едят все подряд. Даже калек.

«Ах, вот оно что».

Глокта тут же заметил человека, который украдкой направлялся к ним из дальнего конца сарая. Крепкого телосложения мужчина в поношенном камзоле явно старался держаться в тени. Ладонь крепко прижата к боку, рука в рукаве характерно согнута.

«Так, словно он хочет скрыть нож, но у него плохо получается. Лучше бы просто подошел с улыбкой на лице и открытым лезвием в руке. Найдется тысяча причин для того, чтобы носить при себе нож на скотобойне. Но есть только одна причина, чтобы этот нож прятать».

Он взглянул через плечо, сморщившись от хруста в шее.

Еще один человек, очень похожий на первого, подбирался к нему с другой стороны. Глокта вскинул брови.

– Наемные убийцы? Как-то неоригинально.

– Неоригинально, возможно, но вы сами убедитесь, что эффективно.

– Значит, меня зарежут на скотобойне, Морроу? Забьют, как скотину, там, где режут животных? Занд дан Глокта, покоритель сердец, победитель турнира, герой войны с гурками, будет сожран, переварен и вывален с дерьмом дюжиной свинок?

Он фыркнул от смеха и вынужден был вытереть слюну с верхней губы.

– Я очень рад, что вам нравится ирония этой ситуации, – пробормотал Морроу – судя по виду, слегка растерянно.

– О да, конечно. Быть скормленным свиньям. Это настолько очевидно, что я этого даже не ожидал. – Он глубоко вздохнул. – Но «не ожидал» и «не предпринял меры» – это совершенно разные вещи.

За шумом, поднятым свиньями, звука тетивы почти не было слышно. Наемный убийца как будто поскользнулся, выронил свой блестящий нож и упал на бок. Потом Глокта увидел, что в боку у него торчит арбалетная стрела.

«Обычное дело, но всегда кажется, что это какое-то чудо».

Наемник с другой стороны скотобойни в испуге отступил на шаг, не заметив, как практик Витари неслышно проскользнула под оградой пустого загона за его спиной. В полутьме сверкнул металл, когда она ударила по сухожилиям под его коленом и перерезала их. Он упал, и его крик быстро стих, когда она проворно затянула цепь на его шее.

Секутор легко спустился со стропил слева от Глокты и спрыгнул в грязь. Арбалет висел у него за спиной. Он прошелся, пнул ногой выпавший из рук убийцы нож и наклонился, чтобы посмотреть на человека, которого убил.

– Я должен тебе пять марок, – сказал он Инею. – В сердце не попал, черт подери. В печень, может быть?

– Пефень? – пробормотал альбинос, выходя из сумрака в дальнем конце скотобойни.

Поверженный убийца с трудом встал на колени, сжимая древко стрелы, торчащее в его боку. Перекошенное от боли лицо было измазано испражнениями. Приблизившись, Иней поднял трость и коротко ударил его в затылок, резко оборвав его стоны, и толкнул лицом в грязь. Тем временем Витари поборола на полу второго убийцу, уперлась в него коленом, сильно прижала к полу и затянула цепь у него на шее. Сопротивление жертвы становилось все слабее. Наконец он затих.

«Еще один покойник на полу скотобойни».

Глокта обернулся к Морроу:

– Как быстро все может перемениться, Харлен. Только что каждый стремился поклониться вам, а что будет мгновение спустя? – Он с грустью постучал испачканным концом трости по своей бесполезной ступне. – Вы проиграли. Это суровый урок.

«Мне ли не знать».

Секретарь Маровии отступил, облизнул губы, вытянул руку вперед и произнес:

– Погодите…

– А зачем? – Глокта поджал нижнюю губу. – Вы всерьез думаете, что мы можем воспылать друг к другу нежными чувствами после этого?

– Возможно, мы можем прийти к какому-то…

– Меня не огорчило то, что вы пытались убить меня. Но надеяться на такое? Мы с вами профессионалы, Морроу. Для меня оскорбительна сама мысль о том, что это может сработать.

– Я задет, – пробормотал Секутор.

– Я уязвлена, – пропела Витари, цепи звякнули в темноте.

– Глуфоко офижен, – проворчал Иней, подбираясь к Морроу сзади, со стороны загона.

– Вы могли бы и дальше облизывать жирный зад Хоффа. Или оставаться на вашей ферме и ходить за свиньями. Пускай это грубая работенка, да еще надо так рано вставать – но вы были бы живы.

– Подождите! Но… ву-у-у-гх…

Секутор схватил Морроу сзади за плечо, ударил ножом в шею и перерезал ему горло так спокойно и хладнокровно, будто разделывал рыбу.

Кровь брызнула на сапоги Глокты. Он отступил на шаг, сморщившись от боли, пронизавшей искалеченную ногу.

– Черт, – прошипел он сквозь стиснутые беззубые десны, чудом не споткнувшись и не упав задом в свинячье дерьмо. Сохранил равновесие только потому, что успел схватиться за ближайшую ограду.

– Ты не мог его придушить?

– А какая разница?

Морроу упал на колени. Очки соскользнули с его лица, одну руку он прижимал к перерезанному горлу, пока кровь, пузырясь, заливала воротник рубашки.

Глокта наблюдал, как секретарь опрокинулся на спину, одна его нога ударилась об пол, каблук несколько раз прочертил длинные полосы в густой жиже.

«Бедные свинки на ферме. Они никогда не увидят своего мастера Морроу. Не увидят, как он спускается с холма, возвращаясь домой после полной приключений жизни в блестящем столичном городе, и пар струится от его дыхания в холодном утреннем воздухе…»