Принцип Пандоры - Клоуз Кардин - Страница 17

Именно в этот момент появилась встревоженная группа: два маленьких, с виноватым видом, мальчика и испуганная женщина; увидев младенца, все трое с облегчением расплылись в улыбке. Крепко держа ребенка за икры ног, Саавик направилась навстречу гостям.

– Саавик, позволь…

Но она не слушала Спока.

– Посмотри, они нашли! И с малышом все в порядке! Да он даже кажется вполне счастливым! Вот здорово!

– Это я! Я нашла его! – Саавик торжественно вручила им дитя и гордо выпрямилась, не обращая внимания на сердитые взгляды Спока.

– Ах ты умница! Ну, разве не смышленая маленькая девочка?

– Да, да! Он не мог идти, наверное, сломался. Так я учила его разным вещам…

– Она не хотела причинить вреда малышу, мадам. Так что забирайте его домой и…

– Я привязала его веревкой к дереву, чтобы…

– Какая прекрасная идея! Это лучше, чем доверять мальчикам! Они оставили ребенка, а сами пошли в лес! Мальчишки всегда остаются мальчишками!

Ребята неловко переминались с ноги на ногу, виновато опустив глаза в землю, будто что-то выискивали под ногами. И тут Саавик вспомнила свою главную новость:

– А знаете, что он делал? Ел собственный палец!

– Помолчи, Саавик. Мадам, ребенок, кажется, голоден, но…

– Он ел собственный палец, – настойчиво повторила Саавик.

– Да, дорогая, очень плохая привычка, и его нужно срочно от нее отучать. Извините за беспокойство, очень жаль, что вам пришлось повозиться… Чем мы можем отблагодарить вас?

– Что вы, что вы, мадам, честное слово…

– Ну как же, девочка может навестить нас! Почему бы такой хорошей няньке не прийти к нам в гости?

– Нет! – испуганно выкрикнула Саавик и спряталась за спину Спока, увернувшись от протянутой руки женщины, собиравшейся погладить ее по голове. Мальчики смотрели на Саавик полными зависти глазами.

– Застенчивая малышка, верно?

– Нет… не совсем…

– Но так хорошо умеет обращаться с детьми. Ну как, придешь к нам в гости? Может не сегодня, но через несколько дней, а? – Наконец, она удалилась, тиская, целуя и качая ребенка.

Спок молчал, обдумывая происшедшее. Через несколько минут, нежно глядя Саавик в глаза, он все же с упреком произнес:

– Саавик, ты перебивала.

– Но я начала говорить раньше, это ты меня перебивал! Спок, им нужен этот ребенок, а он такой глупый! – она провожала долгим взглядом удалявшихся гостей, пока те не скрылись из виду.

– Он – их ребенок… они – родные ему люди. У тебя тоже есть родные люди, родственники. На Вулкане. Ты хочешь их найти?

– Зачем? – подозрительно спросила она. – Они потерялись?

– Нет, вас будет многое связывать.

– Но они не будут меня искать, я не терялась. – Она бросила на него гордый испытывающий взгляд. – А тебе я тоже не нужна, Спок? Потому что я перебиваю, заставляю отвечать на мои вопросы? Ты хочешь, чтобы я улетела?

– Нет, Саавик, конечно, нет. И больше не будем об этом говорить.

– Если я потеряюсь, ты станешь разыскивать меня?

– Да, Саавик, стану.

– А если потеряешься ты, я тоже стану тебя искать. Только ты попытайся не теряться, Спок. Я постараюсь больше не перебивать. А сейчас расскажи мне что-нибудь новенькое.

– В самом деле. Итак, ты выразила желание вступить в ряды служащих Звездного Флота, поэтому…

– Не желание! Я собираюсь это сделать! На-ме-ре-ние… Ой, извини!

– Поэтому ты должна запомнить наше самое главное правило. Слушай внимательно, Саавик. Оно называется Первичной Директивой…

В бешеном темпе увлекательного марафона жизни и общения с Саавик чувства неуверенности и обреченности, которые мучили Спока ранее, теперь исчезли совсем. Девочка была необыкновенно активной и энергичной. Она находилась в постоянном движении, и уследить за нею было почти невозможно. Великолепная сообразительность, цепкое восприятие, ясное логическое мышление, острый и критический ум пленили Спока, заставив его без сожаления всецело отдать свое время, силы на воспитание и развитие. Ее настроение было изменчивым, как погода, а любознательность порой утомляла. Однако, сам того не ожидая, он находил ее общество удивительно приятным и теперь нуждался в нем постоянно. Ему нравилось день за днем рассказывать Саавик о других мирах, своем корабле, капитане, людях. Он любил беседы под вечерним небом, когда они вместе любовались звездами, рассыпанными на бархатисто-черном полотне ночного небосклона. Постоянно напоминая себе, что он здесь для того, чтобы учить ее, он все же забывал об этом, общаясь с ней на равных. Высшей наградой для него была бы улыбка Саавик, но Спок никогда не видел ее улыбок и слез.

Спок неожиданно ощутил, какой редкой ценностью он обладает: уважением и доверием того, кто так безгранично нуждался в нем. Сочувствие и жалость были вовсе не нужны Саавик. Ей требовалась информация, а Спок обладал огромным багажом разносторонних знаний. Взамен Саавик дарила ему то, что ранее было неизвестно Споку: полное приятие его и того, что он говорил. Она никогда не подгоняла его поступки под мерки и кодекс поведения вулканцев, не осуждая и не ожидая случая, когда его подведет «человеческая природа»… Она была просто Саавик, а он – просто Спок, который отвечал на ее вопросы. А Спок всегда отвечал. Он не мог не отвечать. Однако, однажды произошел случай, когда Спок попытался уклониться от объяснения. Почти в конце года, теплым солнечным днем, Саавик подняла взгляд от трикодера и, указав на поле, радостно сказала:

– Смотри, Спок! Кролики!

– Да, – пробормотал он, не отрывая взгляда от журнала, – наземные, Ориктолагус Никулус, семейство заячьих, класс млекопитающих, подтип…

– Что они делают?

– Размножаются, Саавик. Подтип позвоночных, тип…

– Это чтобы было больше зайцев? Но их и так уже много! – она нахмурилась, уткнув острый подбородок в ладони, внимательно продолжая наблюдать. Спок заметил сгустившиеся грозовые облака и мысленно взмолился, чтобы пошел дождь. – Вулканцы тоже спариваются, Спок? Вулканцев много?

– Нет, Саавик, – ., дождь так и не начинался.

– Так почему же слишком много зайцев и так мало вулканцев?

Да, логичный вопрос. Спок стал распространяться по поводу проблем популяций различных видов, о периодах спаривания, о количестве новорожденных у разных животных.

– Зайцы, – подвел он итог, – спариваются каждые шесть недель, а вот вулканцы должны заниматься этим только раз в семь лет.

– Должны? – она произнесла это слово, словно поперхнувшись. Нет, она не отстанет от него, пока не получит исчерпывающий ответ. – Ты сказал, должны?

–., мужчины-вулканцы… должны. Да.

– Но это же неудобно! – произнесла она свое излюбленное слово. – А что, если они не хотят? Если заняты чем-нибудь другим? Если… – лицо Саавик внезапно побелело, – ., они умрут?.. Мы все умрем, если…

– Нет, пока… ну, женщины… не умирают от этого, Саавик. Не волнуйся, у вас все по-другому. – «Как я ужасно это объясняю, – разочарованно думал он, – может, нужна специальная учебная пленка…»

– Тогда ты должен начать спариваться прямо сейчас, Спок, чтобы не умереть? Когда ты это делал в последний раз? Какие вулканцы у тебя получались? И где они? – Она огляделась, словно ожидая их увидеть прямо на поле, рядом с зайцами.

Спок резко поднялся.

– Саавик, уже поздно, мы должны идти.

– Нет. Это важнее. Я хочу знать…

– Не спорь, малыш, – голос Спока стал настойчивым, – одевай туфли и пойдем.

– Не хочу уходить, – нахмурившись, упрямо сообщила она, – я хочу знать, как делаются вулканцы, и что ты сделал со своими! – Она села на землю, вопросительно на него уставившись.

Спок так же молча и напряженно смотрел ей в глаза:

– С тобой невыносимо трудно, Саавик.

Как только Спок произнес это, он понял, что не прав. Она испугалась.

– Ты говорил, что я – вулканка, но… – голос ее дрожал, – ., не сказал, что со мной происходит. Так почему же это плохой вопрос?

И тогда на него нахлынули воспоминания, воспоминания другого дня, который остался там, в прошлом, семь лет назад: горячее вулканское солнце настойчиво жалит своими лучами, проникающими сквозь открытое окно; песок на лице почти шипит от раскаленной жары; в голосе отца звучат незнакомые, чужие нотки. Завтра Спок должен пойти к Т'Принг, все уже организованно. Потом Сарэк объяснил, для чего. В ярком солнечном свете кружили мелкие пылинки, песок за окном все так же шипел под палящими лучами. Песок, солнце, отец… после того дня все стало другим.