Жертвы обстоятельств - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 30

Что ж, по крайней мере, мне не будет скучно.

Чем больше мы приближались к башне Терсис, тем сильнее становилось ощущение неправильности, тем тяжелее было в груди. Как будто дорога вела нас вглубь холодной пещеры, а кислород в воздухе вытесняло неким непригодным для дыхания газом без вкуса и запаха. Вроде и температура бодрит, и не меняется ничего, а легкие отчего-то сводит.

Мой опыт «взаимодействия» с пиргитом в различных формах и конструкциях можно было, без всякого лукавства, окрестить «богатым». В пещере с пиргитовыми рудами сидела? Сидела. В клетке с прутьями из того же замечательного металла погостила? Погостила. Чудесный напиток из «звездной пыли» отведала? Отведала.

По степени дискомфорта пребывание в башне Терсис легко могло поспорить с последним пунктом. Неведомое излучение словно прессовало меня, заточая магию в пределах тела.

— Тяжко? — поинтересовался Рэмерт вполголоса. Я незаметно скосила на него глаза и, не увидев на угрюмом лице некроманта ни тени ехидства, кивнула. — Мне тоже не по себе, — сознался Мэйсон неожиданно. — Такое чувство, будто надели пиргитовый ошейник. Иногда подумаешь, что это излучение меняет тебя необратимо — и такая жуть берет… Я же, кроме магии, ничего не умею. Нет, диплом преподавателя истории у меня есть, — хохотнул он нервно, — мать настояла в свое время. Но на хлеб с маслом этим не заработаешь. У нас-то, Академии оклады у профессоров приличные, плюс гранты на исследования, плюс поощрения от спонсоров. Я еще иногда в рейды хожу… Да и вообще у нас ученых берегут. А людям непросто приходится. У них как-то криво устроено все.

— Ну, я слышала, в Заокеании ученым живется неплохо. Ну, тем, кто работает на частные компании, про «академиков» ничего сказать не могу, — уклончиво возразила я, думая о том, что если по своей природе таинственное излучение отличается от пиргита, то оно вполне может навсегда лишить магов силы. И тогда «калеками» останутся тысячи молодых волшебников всех рангов, включая моего брата. Интересно, маги просто не учитывают этот риск или боятся огласки? И почему тогда не увезут «бездну» подальше?

— Ну да, тем, кто разрабатывает оружие или новые материалы для производства, — хмыкнул Рэм. — И прочим, из чьих исследований можно извлечь деньги. А вот остальным — как хочешь, так и крутись. Вот она, стимуляция «полезных» исследований, — вздохнул он. — Это здесь я могу позволить себе роскошь изучать воздействие основных некромантических заклинаний на растения… Ты не устала? — поинтересовался он словно между прочим. — Вид у тебя квелый.

Я встрепенулась — распрямила сутулую спину, нарочито бодро улыбнулась. Действительно, что это за тоскливые мысли? Если бы излучение было таким опасным, неужели королевы еще не поняли бы это? Или шакарские князья? Как будто одна несовершеннолетняя равейна может додуматься до чего-то, что не пришло еще в голову целому консилиуму! Самонадеянный бред.

А вообще… заманчиво было бы стать ключом к «бездне». Может, тогда бы и удалось доказать и Ксилю, и Дэйру, и, главное, самой себе, что я чего-то стою.

— Найта? — Рэм тронул меня за плечо. — Меня пугает выражение твоего лица. Или шакарские психозы заразительны? — подозрительно осведомился он. — Передаются со слюной и тому подобное? Северный князь тебя в последнее время не целовал, а?

О, да, Мэйсон в своем репертуаре. Что ж, если он продолжает подкалывать меня на подобные темы, то не так уж сильно Люси повлияла на него.

— Шакарские психозы передаются исключительно с регенами, — вздохнула я. Сразу вспомнился бедняга Дэриэлл. Интересно, он уже проснулся? И правда ничего не помнит? — А ими меня Ксиль не заражал. Нам долго еще идти?

Некромант пожал плечами.

— Не очень. Только пройти через пропускной пункт и подняться осталось.

«Пропускной пункт» был организован гораздо серьезнее, чем я думала. У Рэма не только спросили идентификационную карточку и тщательно проверили допуск, но и записали цель визита, время посещения и предполагаемое время отбытия. В течение всех этих процедур мне периодически доставались крайне неодобрительные взгляды. Нечто среднее между «что это там проползло?» и «кто посмел привести врага в штаб-квартиру?!» — презрение пополам с агрессией.

Мне стало слегка не по себе — а пропустят ли в святая святых какую-то левую равейну?

Пропустили. Достаточно было Мэйсону небрежно бросить: «А это эстаминиэль Ар-Нейт, прибыла пообщаться со своей подружкой Риан… ну да, той самой Танцующей».

Имя Риан произвело эффект, сходный по воздействию с могущественным заклинанием подчинения или шакарским гипнозом. Два хмурых мага сначала недоверчиво посмотрели на меня, потом недоверие переродилось в любопытство. На просьбу предъявить документы я ответила, поднабравшись от Рэма нахальства:

— Может, лучше просто поколдую?

Один из магов заинтересованно кивнул… И хотя применить простейшее волшебство и заставить деревянную столешницу выпустить живой побег — трогательно-тоненькую веточку дуба с нежным зеленым листочком на конце — мне удалось только с четвертой попытки, работников Академии это впечатлило. Старший восхищенно улыбнулся, льстя моему самолюбию, а молодой записал каллиграфическим почерком в журнал посещений «Эстаминиэль Ар-Нейт, дружеские связи» и пролепетал:

— Добро пожаловать, госпожа…

Впору было бы возгордиться. Но Рэм, уже прошедший за линию контроля, поперхнулся смешком и наградил меня таким веселым взглядом через плечо, что я очень-очень остро ощутила и потасканность джинсов, и небрежно завязанный шарф на лохматой голове, и общую ничтожность в плане возраста и знаний.

Ну, подумаешь, побег вырастила. Это любая равейна сможет. А все восхищение у магов только оттого, что здесь их заклинания не работают.

Потом мы долго поднимались наверх по ступеням, бродили от одной двери в лабораторию до другой… Здесь, в Терсис, концентрация шакаи-ар и равейн на десяток магов перевалила за дюжину. Да и вообще на верхних этажах было много народу — и все в белых халатах, в шапочках и чуть не в масках-респираторах. Все сновали туда-сюда с ужасно деловым видом. В конце концов Рэма сцапала какая-то серьезная барышня с блондинистыми кудряшками, вручила ему поднос с пробирками и властно указала на лестницу, вполголоса наговаривая инструкции.

Мэйсон почти беспомощно вскинул брови, вякнул что-то вроде «Жди меня здесь, детка!» и исчез в неизвестном направлении.

Я беспомощно топталась на пятачке между тремя кабинетами и ступенями наверх, нарезая круги, пока не врезалась в кого-то очень высокого, жесткого и полыхающего, как печка.

— Будьте осторожнее, эстиль… эстиль Найта, — произнес глубокий бархатный голос с очень знакомыми интонациями.

— Пепельный кня… — радостно начала я, запрокидывая голову и осеклась.

На меня пристально смотрели пронзительно желтые глаза. Даже не медовые с волчьим блеском, как у Айне, а яркие-яркие — как густая гуашь, как лепестки подсолнуха, как лучи заходящего солнца. Слепящее золото… Оттенок кожи, черты лица — все это безумно напоминало Тантаэ. Только волосы были не насыщенного синего цвета, а черные, как ночь.

— Вижу, вы знакомы с моим отцом, — так же ровно и доброжелательно заметил шакаи-ар, делая шаг назад.

Я так и осталась стоять, бессмысленно хлопая ресницами. Хорошо еще, что рот не открыла, а то точно была бы дура дурой.

— Мы где-то встречались? — неуверенно поинтересовалась я, вглядываясь в его лицо. Да, он напоминал Тая — но только на первый взгляд.

Пепельный князь был воплощением такта и холодной рассудительности. А у Ириано… да, так звали этого типа, мы действительно встречались раньше — когда вместе с Феникс и Клодом выручали маленьких ведарси… у Ириано под внешней броней вежливости кипела лава.

Ярость, злость и презрение — все это ощущалось едва уловимым привкусом на языке. Если бы я не общалась столько с кланниками Максимилиана и не привыкла вглядываться, а не просто скользить взглядом, то вряд ли бы я заподозрила в желтоглазом шакаи-ар с безупречными манерами такой вулкан эмоций.