Никто и никогда - Климова Элора - Страница 33

Они все время были вместе, словно неразлучные брат и сестра. Антония и относилась к Денису, как к старшему брату. Но теперь что-то изменилось. Он уже был не просто другом. Так сильно не тоскуют даже по самым лучшим друзьям. Так тоскуют только по любимым.

— Если мы с Дэном еще когда-нибудь увидимся, я ему скажу, — прошептала Тоня, — что всегда мечтала о прекрасном принце. Все думала, когда же его встречу? Все искала, искала, ходила на свидание с тем, кого частенько хотела удавить. И не понимала, что «принц» был рядом. Он жил в соседней квартире… Господи, какая же я дура!

— Лучше забудь, — отозвался Борис. — Сейчас война. Жизни всех висят на волоске. Мы — не исключение. Неизвестно, свидитесь вы вновь или нет. Не думай о нем, не береди душу. Живи сегодняшним днем. Тебе это можно.

— А тебе? — Тоня повернула к нему голову и пытливо заглянула в глаза, едва различимые в темноте.

— Мне — нет, — горько усмехнулся Старший Маг. — Мне вообще много чего нельзя. Я управляю государством. И не одним, а, по сути, двумя. На моих плечах ответственность не только за Кейлор, но и за Атер. Ведь наши страны — союзники уже многие столетия.

Он всмотрелся в темноту, прислушался. Чуткие уши уловили плеск воды. Краешек луны, на миг показавшийся из-за массы серых туч, заставил блеснуть речную гладь.

Они въехали на покатый деревянный мост. Копыта лошадей громко застучали по доскам. Река была очень широкая, как Волга или Днепр. Кони ступали осторожно, словно боялись свалиться в воду. Переход казался Тоне бесконечным.

Но и он закончился. Лошади, почувствовав под ногами твёрдую землю, поскакали быстрее.

— Как тебя выбрали Старшим Магом? — спросила Тоня, напряженно всматриваясь в черно-серый мир перед собой. — Вообще-то я не думала, что правители бывают такими молодыми. На вид ты не старше двадцати лет.

— Почти угадала. Мне двадцать один, — кивнул Борис. — И, по сути, выбрали меня еще мальчишкой, как абсурдно это ни звучит. Меня выбрал бывший Старший Маг — Кейл Энфор. Я вообще был способным ребенком. Несмотря на то, что попал в Школу Магов слишком поздно — в одиннадцать лет — за четыре года не только наверстал упущенное, но и перегнал сверстников. В пятнадцать сдал все тесты, прошел аттестацию на острове Этхара, в Ронгале. Получил диплом мага, через полгода — мастера-мага.

Борис покачал головой и горько усмехнулся:

— Меня бы никогда не выбрали Старшим, если бы не война. У нас было только восемь мастеров-магов, включая меня. Когда на границе погибли Дан Али и Джерона Схотта, два старых мага, Китон и Лесар, уплыли на остров Мудрецов. Они предпочли смерти в бою за Родину спокойную старость в золотой клетке.

Нас осталось четверо: Кейл Энфор, Моника Схотта— сестра покойной Джероны, Сильва Денион — четырнадцатилетняя девчушка и я. Только мы были достаточно сильны для того, чтобы противостоять врагу и управлять страной. Остальные не годились: и ум не стратегический, и энергетика слишком слабая. Моника стала Старшим Магом острова Этхара. А Кейл готовил меня себе на замену.

Он в буквальном смысле отрекся от всего, запустил военные дела, перестал интересоваться всем, кроме одного: учил меня, учил, учил. Вбивал знания в мою неопытную голову каждую секунду, заставлял продумывать ход сражений и управлять целыми армейскими частями. Таскал на поле боя. Драл за уши, когда я убегал от него в Белый Дворец на свидание к Эне. И каждый день твердил две фразы: «Интересы страны превыше личных интересов» и «Ты сможешь все». Проклятье, он меня убедил! Кейл сделал из меня того, кем я сейчас являюсь.

Мне кажется, он сознательно пошел на смерть: только для того, чтобы передать бразды правления мне. Понимаешь, Тоня, Старший Маг — это как Папа Римский. Должность на всю жизнь. Отказаться от нее можно, только умерев или уплыв на остров Кеанн, к старикам. Только так.

Уплыть означало для Кейла предать родную землю, трусливо сбежать от ответственности. Беда в том, что именно этого он и хотел — сбежать. Ему опостылела эта бесконечная война. И он красиво погиб в бою, свалив все на мои плечи, чтоб его…

Борис выругался отборным матом на языке Древних, ничуть не стесняясь того, что рядом с ним девушка. Впрочем, это прозвучало довольно красиво.

— Вот ты говоришь, что слишком молода для могущественной волшебницы, — обратился он к Тоне. — Тебе, видите ли, всего лишь семнадцать. А я был младше на год, когда неофициально стал Старшим Магом еще при живом Кейле. Я был один в ответе за миллионы людей, за их жизни и благополучие. Каково это для шестнадцатилетнего парня, совсем еще мальчишки?!

Антония придержала коня, заметив, что Борис поехал медленнее. Ей нечего было возразить. Только сейчас она поняла, как ему тяжело.

— И все же мне кажется, — осторожно произнесла девушка, — ты не так уж ненавидишь этого Кейла Энфора. Более того, ты ему очень благодарен и признателен. Иначе не назвал бы в честь него сына.

Борис вздохнул и тоже не нашелся что возразить. Он действительно чувствовал себя в долгу перед человеком, который сделал из него сильную личность. Рано или поздно Кочкину и так пришлось бы стать Старшим Магом. Энфор сделал все, чтобы подготовить его к этому, и преуспел.

Следующий час Тоня и Борис ехали молча, обдумывая один — сказанное, другая — услышанное. Тучи еще сильнее затянули небо. Свет луны не проникал из-за их мрачной завесы. Не по-летнему холодные порывы ветра доносили до Антонии запахи сырости и гнили. Стрекотали сверчки. Где-то далеко кто-то шуршал, квакал, шипел в темноте.

Под копытами лошадей чавкала жидкая грязь. Чувствительные животные фыркали и трясли головами. Запах им не нравился.

— Черное Болото, — тихо сказал Борис. — Мы как раз на мосту. Здесь устроим привал. Я бы не рискнул идти дальше: не слишком хорошо знаю местность. Да и в такой темноте можно легко сорваться с моста. И тогда — конец. Трясина утянет.

— Как же мы будем тут ночевать? — удивилась Тоня. — Костер, наверное, разводить нельзя. А в этом мраке жутковато, если честно. И, по-моему, тут очень грязно. Негде прилечь.

Борис подул на кристалл посоха, начертил над ним какой-то знак, прочитал шепотом заклинание, и камень засиял бледным, тусклым светом, слабо осветив землю в радиусе около метра вокруг них. Подошвы сапог утопли в грязи, которая плескалась в широкой вмятине прямо посреди моста. Но дальше был чистый камень.

Борис спешился, помог молодой волшебнице и достал из ранца спальный мешок и одеяло. Потом приказал коням стоять смирно.

— Ложись, — сказал он Тоне, расстелив спальник на мосту.

— А как же ты? — заботливо поинтересовалась девушка. — Не будешь спать?

По лицу Старшего Мага скользнула печальная улыбка.

— Тонька, — мягко сказал он. — Ты поражаешь меня своей наивностью. Мы с тобой не на прогулке в московском парке. Сейчас война. Враги и шпионы Монкарта повсюду. Да даже если б войны и не было, это — Черное Болото. Здесь несколько лет назад погиб мой тесть от зубов ящера-кминэка. Подумай об этом.

Борис достал второй спальный мешок, но не стал полностью расстилать его, а так и положил на землю, свернутым вчетверо.

— Вот и мой «стул», — сказал маг, усаживаясь. — Будем надеяться, что этой ночью с нами ничего не приключится.

Антония ловко сняла сапожки и скользнула в спальник, придвинувшись поближе к теплому боку Бориса. Кочкин потушил посох-светильник, вздохнул и уставился в ночную черноту. Где-то послышался всплеск, кто-то фыркнул, пронзительно закричала птица. Слева непривычно застрекотало. Тоня вздрагивала от каждого шороха. Нет, так она никогда не сможет заснуть.

— Перестань дрожать, трусиха, — с укором сказал Борис. — Я же с тобой. Я не позволю себе уснуть.

Старший Маг накрыл спальный мешок Тони одеялом и развернул так, чтобы голова девушки оказалась у него на коленях. Почему-то Антонии сразу стало спокойней. Глаза закрылись сами собой, в голове стали путаться мысли.

— Послушай, Борис, — обратилась она к магу уже в полудреме. — У тебя ведь есть возможность избежать участия в войне. У тебя в Питере мать. Забери Эну и уходи отсюда навсегда. Что тебя удерживает?