Сектор обстрела - Орехов (Мельник) Василий - Страница 3

Однако ветераны, похоже, не были особо напуганы мрачной перспективой заночевать внутри Периметра. Очень недовольны — да, но не напуганы. Это немного успокаивало. Мы медленно продвигались в сторону Чернобыля-4 часа полтора, пока еще можно было хоть что-то разобрать невооруженным глазом, а затем выбрались к заброшенной деревушке с полусгнившими хатами. Здесь, в густых украинских сумерках, Тайга и объявил, что пора остановиться — самое время и место.

Мы расположились в развалинах двухэтажного кирпичного дома, которые Паленый тщательно проверил дозиметром. Пес его знает, что тут было до первого взрыва — какая-то поселковая администрация или, может, школа. Сейчас тут не было ничего, кроме голых ободранных стен, кое-где еще сохранивших следы побелки. Превышение фона в развалинах оказалось совсем небольшим, едва ли способным напугать даже мирного городского обывателя, ну а сталкеры на такие пустяки вообще внимания не обращают. В Киеве на Крещатике порой фонит и посильнее. Если бы ожидался выброс, пришлось бы, конечно, искать что-нибудь более капитальное, желательно с погребом или подвалом поглубже. Однако поскольку просто требовалось пересидеть где-нибудь ночь, имея минимальную защиту от хищников и светомаскировку от военных, полуразрушенный домик вполне годился.

Иван Тайга быстро и умело сложил малодымный и малозаметный охотничий костер — прямо на полу, на закопченном жестяном листе, на котором еще угадывались выцветшие буквы: «…ЦИОННАЯ ОПАСНОС…». Наш ведущий мало того что легендарная местная фигура, так еще и бывший сибирский охотник, и его таежные навыки выживания на враждебной человеку территории здорово помогают в Зоне. Четверть часа спустя по помещению уже вовсю полз аппетитный дух разогретой в котелке тушенки, жидкий дым вытягивало в рваное отверстие в потолке, а мы сидели вокруг костра на пластмассовых бутылочных ящиках, которые стащил сюда какой-то домовитый сталкер — да сам Тайга и стащил, наверное, когда ночевал в этой хате в предыдущий раз, — и трепались вполголоса, предвкушая скорый ужин.

— А вот так оно и получилось, — рокотал Паленый, пока мы с Калбасяйненом его внимательно слушали и мотали на ус новую информацию. — После первого взрыва на Чернобыльской АЭС в восемьдесят шестом году военные долго мудрили тут что-то… Вроде бы секретный проект мастрячили. Из тридцатикилометровой зоны вокруг станции всех эвакуировали из-за радиационного заражения, поэтому проще стало соблюдать режим абсолютной секретности. Нарыли катакомб всяких, бункеров, подземных коммуникаций… — Он зачерпнул ложкой из котелка, подул, попробовал. Покривился: не готово еще. — Все верхние уровни изрыли, что твои кроты! Несколько энергоблоков станции, кстати, еще долго работали и после катастрофы. Надо же было обеспечивать энергией все эти военные разработки. Вот так к ЗГРЛС «Чернобыль-2», которую тогда называли Дуга, а сейчас кличут просто Радаром, прибавилось еще несколько объектов — лаборатории на Агропроме, подземный комплекс в Темной долине, бункеры всякие в непосредственной близости от Четвертого энергоблока… Думали, офигенное оружие получится. А станция потом возьми да и взорвись еще раз! — Он яростно треснул себя ложкой по раскрытой ладони. — Вот тогда, в начале века, тут и начался настоящий ад, когда все эти военные разработки вырвались на свободу. С тех пор бродить по здешним местам стало не то чтобы вредно для здоровья, как раньше, а смертельно опасно…

Словно подтверждая его слова, снаружи, за несколько домов от нас, раздался жуткий вой: ночные твари вышли на охоту. Это не была слепая собака, даже псевдопес не сумел бы так басовито и раскатисто завывать. Калбасаускас заметно напрягся, завертел головой.

— Это что? — спросил он настороженно.

— Кто ж его знает, — флегматично проговорил Тайга. — Какая-то местная ночная пакость. Да ты не дрейфь, салага. К костру они не пойдут, разве что излом. Но последнего видели в Зоне пару лет назад…

— Что еще за излом? — тут же сделал стойку я, любопытный, как все страусы.

Нет, на самом деле любопытство тут ни при чем, просто в Зоне лишних сведений не бывает, это я уже четко просек. Всякий подслушанный сталкерский треп может быть чертовски полезен, особенно о каких-то неведомых тебе вещах. Конечно, велика вероятность нарваться на тупую местную легенду вроде Черного Сталкера, но с тем же успехом можно услышать что-то действительно важное. И, что характерно, совершенно бесплатно, а ведь в Зоне любая информация денег стоит, между прочим.

— Хитрая тварь, — отозвался Паленый, деловито помешивая варево в котелке. — И вечно голодная. Берегись излома, парень. Говорят, они служат Хозяевам Зоны…

— А кто такие Хозяева? — последовал очередной закономерный вопрос.

Я намеревался задавать вопросы до тех пор, пока старшой не осерчает и не пошлет меня подальше. Краем уха я уже кое-что слышал о мифических Хозяевах, но мне требовалось больше оперативной информации для анализа.

— Это те, кто тайно управляет здешними местами. То ли люди, то ли нет. Никто никогда их не видел. — У Паленого был ярко выраженный белорусский выговор — казалось, он все слова произносит на вдохе, словно ему мучительно не хватает воздуха. — Говорят, без их ведома ничего в Зоне не происходит.

— Да не существует никаких Хозяев Зоны, не стращай зря салагу, — осек его Тайга. — Это всё сталкерские байки.

— Нет, зря ты, — обиделся Паленый. — Зоной явно кто-то управляет. Не бывает зоны без смотрящего. Понял? Бугор в законе должен постоянно держать руку на пульсе, иначе за колючкой начинаются разброд, беспредел и анархия…

— А у нас здесь, за колючкой, — закон и порядок? — парировал Тайга. — Что называется, ходи да оглядывайся. Полнейший беспредел…

Второй номер хотел азартно возразить, уже и рот раскрыл, но за стеной внезапно послышался громкий шорох, на этот раз совсем рядом с нами — кто-то осторожно, но неуклюже, то и дело оскальзываясь на кучах битого кирпича, приближался к выбитой двери нашего убежища. Сибиряк быстро вскинул широкую заскорузлую ладонь: убили разговоры, радиоактивное мясо!

— Эй, сталкеры! — хрипло донеслось из темноты. — Поздорову, бродяги. К костру пустите?

— Поздорову, брат, — отозвался Тайга, не опуская ладони. — Оружие есть?

— Угу…

Калбасенко резво цапнул винторез, но ведущий осадил его предостерегающим жестом. Если бы хотели напасть, разрешения войти не спрашивали бы. Что касается военных сталкеров, то они тем более не стали бы разводить переговоры с честными бродягами: обстреляли бы снаружи, ворвались внутрь и заштабелировали всех обнаруженных мордой в пол.

Однако свой автомат Тайга себе на колени все-таки положил. На всякий противопожарный случай, как я понимаю.

— Сколько вас? — негромко спросил он, пристально глядя в темноту.

— Один я…

— Ну, заходи, бродяга. Оружие за цевье держи, пальцы в спусковую скобу не суй, и все останутся довольны.

Человек, который опасливо заглянул в проем выбитой двери и остановился на пороге, подслеповато моргая и щурясь на наш костер, больше походил на настоящего престарелого бродягу, чем на сталкера. Ни банданы, ни кепки, ни капюшона, соответственно, растительность на голове торчала во все стороны уродливыми клочьями разных оттенков, серьезно траченная местными кислотными дождями. Вместо крепкой сталкерской куртки или защитного костюма — черное заношенное пальтишко с полуоторванными пуговицами, кое-где продранное, подпаленное и вымазанное свежей глиной. Пальто явно чужое — слишком велико, ниже колен; штаны мешковатые, неопределенного цвета, ботинки тоже гражданские, полуразвалившиеся, настолько покрытые грязью, что невозможно определить не только их цвет, но и фасон. Правая рука спрятана за отворотом пальто, словно у Наполеона. В левой какой-то ржавый огнестрельный ужас — искалеченный «Абакан» без затвора, ствол забит землей. Только не пытайтесь меня убедить, что этот металлолом способен сделать хоть один выстрел, не смешите мои берцы. Ну и разило от бомжа соответственно — словно он в последний раз принимал душ незадолго до второго взрыва на Чернобыльской АЭС.