Забытый замок - Клименкова Антонина - Страница 41

Секунды тишины я не выдержала:

– Тони, ты живой?

– Живой, – раздался раздраженный голос откуда-то снизу и даже издалека, эхом отразился от невидимых сводов.

Я выдохнула с облегчением.

– Венер, брось сюда меч.

Я торопливо подобрала оружие и швырнула в темноту.

– Попала?

– Почти, – хмыкнул Тони.

– Ну как там? – крикнула я. – Этот жив?

– Нет, отмучился.

По звукам и искрам я догадалась, что Энтони пытается что-то разрубить, но мешают камни.

– Вот ведь заладил, – пробормотал он сквозь зубы,-«Чем вы лучше? Чем мы хуже?» Грешник укушенный. Вообразить себя дьяволом!…

Через минуту он вернулся ко мне. Подав руку, я помогла ему выбраться из темноты. Похоже, падать туда было довольно глубоко.

– Ты как, цел?

– Там чуть дальше подземная река. Холодная, черт…

Оно и видно. Энтони насквозь мокрый. И, понятно в плохом настроении.

– Речушка узкая, но быстрая, – продолжал он, выжимая рубашку. – Я этому мышу голову отпилил и на тот бережок закинул. Так что можно без осинового кола обойтись. Больше не оживет, это точно.

Энтони натянул обратно теперь чуть менее сырую рубашку. А я краем глаза заметила за углом подозрительный красноватый свет.

– Ложись! – взвизгнула я, кинулась на Энтони и повалила его наземь.

Над нами что-то пролетело, взорвалось о стену. Под рукой щелкнула плитка пола. Над головой у меня снова что-то просвистело – теперь в обратную сторону… Раздался сдавленный вопль.

Все случилось за полсекунды.

– Слезь с меня, пожалуйста, – попросил Тони.

– Да-да, сейчас…

Я сползла с него, села, прислонясь к стене. Прямо надо мной дымилась обугленная вмятина. А на уровне носа, свисая с потолка, покачивался, точно маятник округлый топорик. Острый на вид. Вроде деревенской тяпки для рубки капусты, только побольше, этак метра полтора в длину. С лезвия капало, перечеркивая пол дорожкой клякс.

У противоположной стены сидел, неловко вытянув ноги и запрокинув голову, явно неживой… Демон? Колдун? Наемник?…

– Мне начинает это надоедать, – процедил Энтони. – Идем, Венера, сюда мы вернемся завтра.

Мы покинули подземелье под громкий вой запоздало включившейся сигнализации, оповестившей хозяина негостеприимной Шамбалы о вторжении.

ГЛАВА 33

Тихий вечер трудного дня

Вдохновение – это одна из многочисленных форм безумия.

– Так что если б не Венера…

– Уж больно та плитка на полу была подозрительна! Я так и думала, что она запустит какой-нибудь спрятанный самострел.

Я вернулась на кухню как раз вовремя, чтоб услышать последнюю фразу – Энтони «в красках» повествовал Вику о сегодняшних событиях.

– Я решила, что лучший способ нападения на противника – неожиданная атака с непредсказуемым маневром, – заявила я. – А что может быть непредсказуемее для врага, чем то, о чем я сама представления не имею! И ведь сработало.

Я приняла заслуженные аплодисменты от Вика, а от Энтони – ах!… – теплый взгляд.

Но несмотря ни на какие рукоплескания, я решила дуться на Вика Ронана неделю, не меньше. Дело в том, что, вернувшись, я обнаружила на месте моего великолепного кулинарного шедевра с вишневой начинкой одни крошки. А в гостиной на диване в обнимку мирно посапывали Цезарь, Цербер и Ронан. Причем на физиономиях всех троих ясно читалось полное удовлетворение жизнью, а белый нос Цербера был аппетитно испачкан вишневым сиропом. Как говорится, улики налицо. Конечно, все трое оправдывались, приводили веские аргументы в свою защиту… Князь же и Энтони наблюдали за ходом следствия с невозмутимой кошачьей иронией.

– Хоть пропекшийся был? – поинтересовалась я под конец.

– Восхитительно! – ответили хором.

Небольшое утешение моему тщеславию.

Поздний ужин состоял из подогретой итальянской пиццы и холодных японских суши, купленных по дороге домой. Нет, на обратном пути из Гималаев мы не заезжали в Италию и Японию. Дыра в подпространстве привела нас в Бюро разных услуг господина Дэкстера.

Очутившись в уже знакомом вестибюле, я незамедлительно отправилась искать туалет: несчастный мой организм выставил счет сразу за оба вояжа по измерениям. А пока я жаловалась фарфоровому другу (благо в конторе был выходной и никто не мешал), Энтони направился в отдел международного шпионажа раздобыть карту шамбальского лабиринта.

Но когда я освободилась, Тони оказался в кабинете Рыжего. О том мне доверительно сообщила секретарша. Впрочем, я б и сама догадалась: голос Джеймса гремел по пустынной конторе, слышный сквозь все дубовые двери. Президент выражал недовольство тем, что Энтони не смог справиться без подсказок с пустяковым заданием.

– Вот разошелся! – поделился Аидушка, пританцовывая под дверью от волнения и любопытства. – Карту давать не желаем, вредничаем.

Голос Джеймса оглушал. А чтобы услышать короткие реплики Энтони, приходилось хорошенько навострить ушки. Устав выслушивать упреки в неспособности возвратить собственное же украденное имущество, он тихо, но твердо сказал, что раз это его вещь, то он вправе сам решать, будет ее возвращать или нет. Услышав такое заявление, Джеймс онемел. Во всяком случае голоса больше не повышал.

– Вот это ультиматум! – подпрыгнул Аид. – И ведь не боится в коллекцию попасть!

– Что, простите? – не поняла я.

– В коллекцию, – пояснил коротышка. – Рыжик души коллекционирует. Туда попадают отборные грешники нашего округа – все, даже нелюди. Скажу как на духу, хуже Люфицерова Пандемониума! – Последнюю фразу он шепнул мне на ухо, предварительно настороженно оглянувшись по сторонам. – Я сам там бывал, можешь мне поверить. Согласен был на любую работу пойти, лишь бы сбежать оттуда.

– Да мы все там были, – грустно кивнула секретарша.

Так вот, значит, из какого «зоопарка» хомячки убегали…

Карту подземелья Энтони получил.

А мысли о коллекции не выходили у меня из головы. Даже за ужином я едва прислушивалась к болтовне Вика, взахлеб делившегося последними сплетнями о вчерашнем празднике.

Оказывается, мы слишком рано ушли с вечеринки и пропустили все веселье. Кто-то, танцуя стриптиз на столе, опрокинул на компанию подвыпивших упырей серебряный соусник с чесночной подливкой. Драка вышла отменная. Потом еще какая-то дама (кажется, ее прозывали Чертовой бабушкой) объявила о своей помолвке, приведя в обморочное состояние пожилую внучку от десятого брака. Но нежданно объявившийся пятнадцатый муж выразил протест, требуя признать шестнадцатый и все последующие браки недействительными в связи с фактом своего существования. Я, правда, не совсем поняла, что это значит, но, кажется, этого пятнадцатого мужа дама в свое время отравила. И, объявив себя неутешной вдовой, с чистой совестью продолжила выходить замуж. В общем, то ли яд попался испорченный, то ли муж – не муж, а аферист, только скандальчик получился занятный…

Однако была уже глубокая ночь. Оставив ребят выяснять правомерность притязаний пятнадцатого мужа Чертовой бабушки, мы с Князем отправились спать.

Измученная и утомленная долгим днем, я заснула мгновенно. Но не скажу, что спалось сладко. Снова мерещились костры инквизиции, смеющаяся полная луна.

Меня опять сжигали, будто ведьму, и опять в этом не было ничего приятного. Почувствовав, как на мне загорелись туфли, я проснулась.

Отступление № 9, размышлятельное

Князь посапывал без задних лап, разместив голову на моей подушке.

Серебристая бирюза грядущего рассвета едва просачивалась в комнату сквозь шелк штор. Я зевнула и решила, что спать больше не хочется.

Нежиться в постели – дело для меня непривычное Мое утро обычно начинается с убийства будильника. И способность ясно мыслить, признаюсь, нечасто меня посещает не то что ночью – даже днем. Обычно мыслям в моем мозгу тесно, они у меня там толкаются и перебивают друг дружку. И поэтому редко слышны отчетливо. А сейчас вот на удивление текут плавно и размеренно, даже слегка покачиваясь на волнах биотоков. Наверно, потому что голова пустая… Что ж, воспользуемся моментом, поанализируем.