Забытый замок - Клименкова Антонина - Страница 34

Итак, я достала из холодильника бутылочку жи-и-ирных сливок, вылила это дело в кастрюльку, добавила пакетик ванили, сахарной пудры и приготовилась взбить крем, вооружившись дрелью.

Но котенку надоело сидеть на холодильнике. Напомню: холодильник, хоть изнутри по большей части пустующий, был примерно двухметровой высоты. И малышу спрыгнуть с него представлялось довольно-таки трудной задачей. Он просто повис на краю, уцепившись за бортик, и истошно запищал. Испугавшись, что ребенок упадет, я бросила дрель и вскочила на табурет. Котенка подхватить я успела. А также попасть коленом в кастрюльку со сливками.

В общем, пока я отмывала и отмывалась от калорийно-сладкой субстанции, бисквит едва не подгорел. Но взошел он первоклассно! Толстый, мягкий, пышущий жаром и дышащий коржик я разрезала вдоль (в смысле горизонтально). Благо, в отличие от миксеров, дефицита в острых и длинных ножах не наблюдалось.

Я давно заметила, что в кулинарии точное соблюдения рецепта – далеко не главное. Гораздо важнее кажется мне общий настрой кулинара и умение импровизировать. К еде нужно относиться как к картине – общий фон пропитанного сиропом бисквита, цветной акцент вишневой прослойки (ягоды предварительно обмакнула в разогретую сахарную карамель), слой взбитых сливок из баллончика (я предусмотрительная девочка), снова коржик, а сверху – глазурь из растопленной плитки горького шоколада.

Не уверена, что положила все необходимое, но вы глядит очень даже вкусно.

ГЛАВА 28

Благие намерения и погубленная репутация

И вот я водрузила на стол пышный, ароматный, аппетитный тортик.

Очень вовремя – собачий лай в прихожей возвестил о возвращении хозяина. Отряхнув фартук, я изобразила само воплощение домашнего уюта. Но Энтони заглянул на кухню, и улыбка с моего лица слиняла.

– В каком ты виде! – изумилась я. – Ты где так умудрился извазюкаться?!

Энтони ухмыльнулся – он и оба его пса были буквально по уши в грязи! Причем некогда белоснежный Цербер решил отряхнуться посреди кухни, и на только что вымытые шкафчики, пол и стены полетели метеоритным дождем комья земли. «Обрадованный» Князь зашипел, как раскаленная сковородка.

– Я думал, ты уехала, – сказал Тони.

– Как видишь, нет. Послушай, твоя бабушка…

– Потом. Вот, держи. – Он сунул мне пакет. – Цезарь, Цербер, быстро в ванную!

– Погоди!… – Ну вот, он даже не заметил мой кулинарный шедевр!…

– Что? – Почувствовав мое огорчение, Тони настороженно замер.

– Вот, хотела сюрприз сделать, – призналась я.

– Отлично, – кивнул он. С таким видом, будто его сейчас стошнит. – Извини, но я сейчас о еде даже думать не могу. Все утро потратил на… В общем, одного типа нужно было на тот свет отправить. Ну мы его немножко утопили. В его собственном туалете. В унитазе, короче.

Неужели? И там было грязно, но весело?

Троица, посмеиваясь и виляя хвостами, скрылась в ванной.

Я заглянула в пакет. Внутри оказались новая кошачья миска и тапочки – из розового меха с заячьими ушками. В таком виде еще и по магазинам гуляли?

– Миска для малыша! – крикнул Тони, через пару минут выталкивая из ванной свежевымытых псов. – А тапочки тебе. Я подумал, не помешают.

– Спасибо. Я так и поняла, – кивнула я.

На его мокрой насквозь майке блестели пузырьки мыльной пены, а псы никак не желали заканчивать с гигиеной – очень им нравилось вытираться пушистым полотенцем. Только когда Энтони пригрозил их еще раз засунуть под душ, собаки ускакали в комнату, правда, прихватив полотенце с собой.

– Если меня будут спрашивать – меня нет. Я умер на ближайший час! – предупредил Тони.

Но через пять минут зазвонил телефон. И, засмотревшись на игры зверей (Князь залез на полку с фарфоровыми статуэтками и, свесив хвост, дразнил сей конечностью собак, ловил их широкой лапой без когтей, а те, захлебываясь от радости, прыгали внизу, налетая друг на друга и клацая зубами), я потеряла бдительное и взяла трубку.

– Фрося?

– Да? То есть да, это я.

Оказалось, мать Энтони. Помня его предупреждений я заявила, что никого нет дома. Но мне не поверили.

– Тони! – тихонько поскреблась я в дверь ванной прикрыв трубку рукой. – Тебя твоя мама спрашивает.

– Я умер!

– Она не верит.

– Ну соври что-нибудь другое.

– Я мамам врать не умею. И не буду.

– Ну ладно, давай сюда телефон.

– Куда сюда? – опешила я.

– Сюда. Через дверь по телефону говорить неудобно Неужели ты думаешь, будто из-за того, что кое-кто не хочет во благо ближнего своего показаться необъективным, я должен покидать эту восхитительную горячую ванну, куда убухал столько шампуня и прочей гадости?

Справедливо. Делать нечего. Я закрыла глаза рукой; другую (с телефоном) вытянула вперед и толкнула дверь. Сделав вслепую пару шагов, я поскользнулась и, как и следовало ожидать, очутилась на кафельном полу. Разумеется, после купания двух собачек здесь были не просто лужи – моря разливанные.

– Удачно, – заметил Тони. – Ничего серьезно не ушибла.

Собравшись с пола на четвереньки, я подняла голову и оказалась нос к носу с ним. Он наблюдал за мной с кошачьей невозмутимостью, положив руки на бортик ванны и уткнувшись подбородком в сцепленные пальцы. Блестят браслеты на запястьях, искрятся глаза из-под мокрых прядей. Прическа в стиле «пушистая ехидна». И море – нет, сугробы пенных пузырьков.

У меня загорелись уши. Сунув ему возмущенно пищащий телефон, я ретировалась. И перевела дух, прислонившись к двери с той, другой стороны.

– Привет, мам. Ты не поверишь, но я только что собирался тебе позвонить, – донесся насмешливо-бархатный голос. В ответ телефон так запищал, что даже мне стало слышно. – Нет, не вру. Просто преувеличиваю немножко… Угу, ты это уже говорила. Что поделать – так уж меня воспитали… Кто она? Миранда уже наябедничала? Просто знакомая. Да, оставалась у меня на ночь… Даже в разных комнатах. Мам, как тебе не стыдно? Взрослый человек, а туда же…

Это, наверно, они обо мне. Как все же невежливо – так ржать над родной матерью…

А ты сама, Дыркина, хороша! Подслушивать под дверью чужие разговоры разве приличней? Но я ж не по своей воле! Просто уйти не могу – коленки дрожат, ноги не держат. Я ведь девушка чувствительная, старомодного воспитания. И такой конфуз – растянуться на полу перед практически незнакомым молодым человеком! Хотя почему-то я не могу уже думать об Энтони как о чужом… А как же о нем думать? Как о брате, которого я клянчила в детстве у родителей? Нет, ни за что… О боги Валгаллы и Олимпа! Какие мысли в голове завелись, прямо перед собой совестно. Фрося, ты аморальная девица, и уши у тебя поделом горят!…

– …Не, мам, незачем тебе с ней знакомиться. Это вовсе не моя девушка! Это вполне самостоятельная личность… Нет, на ужин не приду. Ни с ней, ни один!… Не соблазняй, не выйдет. Это все, мам? – Трубка запищала протестующе, но Энтони и не думал слушать: – Тогда до свиданья. Привет твоему мужу, папе и остальным!

– Венера, ты погубила мою репутацию, – сообщил Энтони.

– Ничего я не погубляла.

– Какой позор! – продолжал он. – Родная бабушка застала у меня дома незнакомую девушку! Что они подумают?! Нет, что они уже подумали!!!

– А что бы они подумали, если б я удовлетворила любопытство твоей бабушки! – ехидно заметила я. – Вообще-то она задавала мне множество каверзных вопросов.

Я сделала многозначительную паузу, но ожидаемой реакции не получила. Только был слышен ленивый плеск.

– Тебе не интересно?

– В общем, – сказал Тони, – нет. Уверен, ты разумная девушка и не выдала Миранде никакой секретной информации. Впрочем, хотел бы я посмотреть, как ты сообщаешь моим бабусям: «Ваш внук подрабатывает курьером смерти. Его босс – рыжий черт, а вчера мы вместе устроили побоище с трухлявой нежитью на улице…» Как, кстати, называется та улица? Хотя какая разница. Венера, раз уж ты здесь, может, потрешь мне спину?

Скажем прямо, такая просьба повергла меня в шок.