Забытый замок - Клименкова Антонина - Страница 15

Я посмотрела на тетю Еву – она продолжала низать петли как ни в чем не бывало. Ну да, все правильно. Крестная ведь следит за своей фигурой. Пожалуй, и мне в следующий раз за ужином не стоит так увлекаться булочками с маком.

ГЛАВА 12

Про то, как порой заглядишься на парней – мало не покажется…

Где-то неделю спустя после вышеизложенных видений, что-то около четырех часов после полудня, я находилась в библиотеке. То есть это кто-нибудь мог меня здесь найти, а сама я, по-моему, среди стеллажей с ветхими томами на латинском языке давно заблудилась. Понятия не имею, что я тут потеряла. Просто дядя Адам решил после завтрака прогуляться до монастыря, где обычно по воскресеньям читает проповеди. И я увязалась за ним. А в храме дядю подкараулила парочка прихожан, жаждущих облегчить душу таинством исповеди. Отпускать грехи страждущим – святой долг священника, и дядя, кротко вздохнув, отправился работать, хотя сегодня у него был выходной.

Я уже пересчитала все свечки на алтаре, после чего решила продолжить ожидание в монастырской библиотеке. Благо сие хранилище сакральных знаний соединялось со святилищем прямым переходом. Я полагала вернуться к исповедальным кабинкам не ранее, чем через час, потому что на опыте знала, как прихожане обожают каяться дядюшке во всяких прегрешениях – независимо от важности и сложности. Отец Ирвинг охотно отпускал грехи и редко штрафовал провинившихся серьезными покаянными обетами. Но главное – святой отец был глуховат на оба уха, а с возрастом еще и близорук стал (хотя утверждал, будто обладает отличным зрением и очки ему носить абсолютно ни к чему). И потому дядюшке каялись часами. Ведь это одно удовольствие – душу облегчишь, отпущение получишь, да еще будешь абсолютно уверен, что все твои тайны останутся только между тобой и Богом! Это вам не болтливые психоаналитики, которые за ваши же деньги замучают бесполезными советами. Да еще и пропуск в рай дадут.

В таком вот русле протекали мои мысли, пока я пыталась отыскать среди всевозможных житий святых какой-нибудь альбом с красивыми картинками, дабы увесистой книжицей побыстрей убить время. Как назло, ничего подходящего под руку не попадалось. А в латыни я была не сильна – при всем упорном старании крестных из Pater Noster я умудрилась запомнить только Amen.

Умаявшись, я наугад взяла пару книжек в сафьяновых корочках и плюхнулась за длинный стол, что стоял вдоль стены, от окна до окна. Борясь со скучливой зевотой, я бесцельно листала фолианты, гадая, о чем в них речь, когда тишину книгохранилища робко нарушил живой человек. (Не считая меня, здесь было пустынно – монашка-библиотекарша, шуршащая бумагами в своем углу, в расчет не идет, она давно отказалась от суетной жизни в пользу царствия загробного.)

Я сделала вид, будто всецело поглощена чтением, а сама стала следить за посетителем. Следить не глазами, но всем своим существом – полагая, что в учреждениях духовного уклона люди ищут прежде всего смысл бытия, а такие штуки познаются в тишине и уединении, я не решилась крутить головой по сторонам, словно любопытная устрица. Спиной я слышала, как вошедший взял с полки книгу. Шаги приблизились. Тяжеленький фолиант лег на стол справа от меня. Придвинулся стул… Я скосила глаза, ожидая увидеть дородного отца церкви либо на худой конец суровую невесту Господню.

Правильный профиль. Внимательный взгляд голубых глаз, скользящий по ровным строчкам на пожелтелых страницах. Копна африканских косичек цвета золотой пшеницы. Упрямый подбородок, серьезно сжатые губы… Я рисковала окосеть!

Семинарист? Послушник? Ангел?! Молодой человек закончил чтение (причем было ясно, что почерпнутая информация внушила какую-то надежду) и захлопнул книгу. Произведенный им шум разбудил задремавшую монахиню, и она недовольно проворчала, что некоторым юношам не мешало бы в свое время поучиться хорошим манерам в воскресной школе. Молодого человека замечание ничуть не смутило. Он сиял, как подсолнух. Ослепительно улыбнувшись в мой адрес, поинтересовался:

– Вы изучаете историю местной инквизиции?

– Значит, эта книжка про инквизицию? А то я думаю, что за странные механизмы тут нарисованы.

– Это чертежи орудий пыток. Интересно, не правда ли?

Я не решилась кивнуть. Как-то не замечала за собой садистских наклонностей, врать не буду.

– А вы учитесь в семинарии? – спросила я.

– Боже упаси! – и суеверно скрестил пальцы. – Даже в церковь зайти опасаюсь – боюсь, молнией убьет. Кстати, Вик Ронан к вашим услугам.

– Очень приятно. Фрося, – в ответ назвалась я. Действительно приятно. Ну ты и влюбчивая ворона, мадемуазель Дыркина!

– Позвольте спросить, вы из России?

– Откуда вы знаете?

– Только в земле морозных рассветов рождаются такие прелестные цветы. Я бывал однажды в ваших краях. Правда, давно, еще когда в старой столице строили большой собор. Такой красивый, с огромным золотым куполом.

– Храм Спасителя? Стыдно признаться, я там никогда не была. Но по телевизору рождественские службы оттуда всей семьей смотрим каждый год! – отчеканила, будто пионерка. На всякий случай.

– Как? Его еще раз построили? Чудеса! Отпрошусь у шефа на каникулы – надо сравнить.

Только я хотела открыть рот и вопросить, что с чем он собрался сравнивать, как молодой человек извинился и, поспешно поднявшись из-за стола, отошел в глубину библиотечного зала. Из-за ряда стеллажей послышался его приглушенный голос.

Сотовые телефоны, подумала я, дают свободу передвижения, но подчиняют полному контролю со стороны всех, знающих номер. А вибрация вместо звонка вообще опасна. Только представлю – идешь по своим делам или, там, журнальчик почитываешь, а у тебя в кармане вдруг кто-то шевелится. И не просто шевелится, а еще подпрыгивает. Да тут икать с испугу забудешь! А для окружающих каково? Человек спокойно с тобой разговаривает – и вдруг вскакивает и убегает! Чисто псих.

Честное слово, подслушивание вовсе не входит в число моих увлечений. Но уши затыкать я ведь не обязана. Так что половину разговора приятного блондина Вика Ронана с невидимым собеседником я слышала вполне отчетливо:

– Как? Опять сбежали? Когда?… Кто за ними должен был следить?… Ему не жить, точно тебе говорю. Но почему я? Опять я!… Слушай, не будь свинтусом… Ну Тони, ну миленький!… Да знаю я, что это не твой уровень. Но что тебе стоит? Ты со своими охотничьими псами грешников в два счета соберешь. А мне за ними неделю в одиночку гоняться!… Ура. Хочешь, я за тебя в церкви свечку поставлю? Тут недалеко… Да не бойся, я пошутил.

– Я так надеялся наконец-то познакомиться с нормальной девушкой, но… – горестно вздохнул Вик Ронан, вернувшись ко мне, – не судьба!

– Вызывают на работу?

– Угу. Сбежали хомячки, целых две чертовы дюжины. У хозяина в доме какой-то зоопарк – то канарейки разлетятся, то кролики…

– Упорхнут?

Вик невесело улыбнулся и попрощался.

Я осталась сидеть над книжками. Идти к дяде Адаму было еще рано, из осады страждущих он не скоро вырвется. Я подвинула к себе книгу, оставленную блондином.

Отступление № 6, историческое

Латынь, латынь… О, какая симпатичная картинка. Антикварная гравюра с изображением стильного замка, окруженного корявыми деревьями. Темные башенки, острые шпили, решетки на окнах, неприступные стены. Художник даже не поленился нарисовать в небе грозовые тучи и пару теней летучих мышек. В общем, очень мило. И почему-то этот пейзаж кажется мне знакомым.

Под гравюрой значилось:

«…Таким запомнился мне замок графа Армана Диса, когда я имел честь побывать там с визитом. В те времена (ежели мне не изменяет память, произошло сие событие в году 134* от Р.Х.) я служил помощником аббата в монастыре…» Ясно. Это какие-то мемуары с картинками. Я пробежала глазами ниже. «Владетельный лорд по праву слыл нашим благодетелем, он часто одаривал обитель богатыми дарами…» Ну и слог! Одаривал дарами! Впрочем, подарков много не бывает. «…Граф всегда проявлял себя ревностным защитником Св. Веры, верным сыном Церкви. Потому, когда мне представилась возможность посетить его и лично принести благодарность, я не колебался ни минуты и немедля отправился в путешествие…» Ля-ля-ля, тополя… Так, тут интересно. «За короткий срок, всего за четыре года, господин граф изловил более полусотни ведьм, что скрывались среди простого люда окрестных селений. Каждый месяц в канун полнолуния, когда дьявольские чары особенно сильны, граф представлял на суд святых отцов нашего монастыря женщину, уличенную в сношениях с нечистым. И хотя ранее большинство обвиняемых имело репутацию благочестивых, порядочных вдов и девиц, приводимые графом доказательства не оставляли у нас ни тени сомнений. От служанок Сатаны господин граф избавлял мир с согласия и благословения Св. Церкви путем сожжения на костре. Однако народ за скудостью ума не понимал благого устремления своего господина. Его почитали за жестокого кровопийцу, чернокнижного колдуна и даже дали прозвание «Дис» – согласно популярному в те годы весьма сомнительному труду господина Данте. Очень жаль, что обидное сие слово прилепилось к столь благородному мужу и повергло в забвение истинное имя рода, хотя мне доподлинно известно, что господин граф был потомственным дворянином…» Тра-ля-ля. «…Сердце мое наполнилось радостью, когда я узнал, что г. граф обзавелся супругой и потомством. («Древняя фамилия не угаснет!» – подумал я.) Однако вскорости до моего слуха дошли горестные вести, повергшие мою душу в траур печали. Я узнал, что с графом стряслось несчастье. Он погиб от рук грязных разбойников. Крестьяне, обезумев от случившегося беззакония, подожгли и разграбили господский замок. В пожаре нашли свою смерть молодая графиня и две ее малолетние дочери. Скорбь моя по этому поводу безгранична, ибо я имел честь встречаться с госпожой Дис ранее, до ее замужества. То была поистине светлая личность, по праву носившая свое лучезарное имя…» Мы-ммм… «Несколько лет спустя я побывал в тех местах проездом. Но как ни пытался, не смог разыскать даже пепелища. Лесная чаща поглотила развалины без следа».