Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Победители чудовищ - Страуд Джонатан - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

Отец Халли почесал бороду.

— Может, оно и так, но твоих преступлений это не умаляет.

— На это легко ответить, — возразил Халли. — Что касается моего собственного благополучия, мне ровным счетом ничего не грозило. Я ловок и проворен, как коза, ты сам это не раз говорил. Крыше Гримовой кузни я тоже никакого вреда не причинил. Мой интерес к троввам объясняется тем, что я хочу как можно больше знать о тех опасностях, которые нам угрожают, а вовсе не беспечностью по отношению к ним. Что касается непочтительности к Эйольву, она вполне оправданна, ибо он — клятвопреступник и его следовало бы подвесить за ноги на флагштоке во дворе!

На это Эйольв издал возмущенный вопль, но отец Халли жестом заставил его умолкнуть.

Арнкель постучал пальцами по вожже и посмотрел на сына.

— Халли, твои доводы слабы, однако, поскольку речь идет о чести, я вынужден задуматься. Ибо превыше всего мы должны заботиться о собственной чести и о чести нашего Дома. Это касается также и соблюдения сделок. Скажи, Эйольв, ты в самом деле согласился молчать о сегодняшних событиях?

Старик долго пыхтел, надувал и втягивал щеки, но наконец признался, что это правда.

— Тогда я, по совести, не могу выпороть Халли в такой ситуации.

— Спасибо, батюшка! А что же Эйольв? Его накажут за вероломство?

— Довольно будет с него и разочарования оттого, что тебе удалось увильнуть. Видишь, как у него лицо вытянулось? Стой! Не торопись уходить. Я сказал, что не буду тебя наказывать, но это не значит, что я с тобой закончил.

Халли остановился на полпути к двери.

— Очевидно, что твои здешние обязанности тебя раздражают, — сказал Арнкель. — Хорошо, у меня есть для тебя другое дело. Ближнее стадо надо перегнать на горное пастбище над Домом на следующие несколько недель, пока лето не кончилось. Знаешь это место? Уединенный луг недалеко от границы, где по ночам бродят троввы. Да и волков там можно встретить даже сейчас, летом. Чтобы защитить стадо, пастух должен быть сообразителен и ловок, отважен и предприимчив… Но ведь ты именно такой и есть!

Арнкель лукаво улыбнулся сыну.

— Кто знает, быть может, ты наконец-то встретишь живого тровва!

Халли поколебался, потом пожал плечами, как будто ему все это было нипочем.

— А к Собранию я вернусь?

— Я пришлю кого-нибудь за тобой, чтобы ты поспел к сроку. Ну все, довольно! Можешь идти.

От Дома Свейна до горного пастбища было чуть больше часа ходьбы, и туда вела нахоженная извилистая тропка, однако казалось, что место это очень отдаленное. Повсюду, куда ни глянь, — только валуны, расселины и резкие голубые тени, и лишь ветер да пение птиц нарушали царящую там тишину. Овцы бродили повсюду и жирели на траве и осоке. Халли отыскал полуразвалившуюся каменную хижину на поросшем травой выступе посреди пастбища и поселился там. Он собирал морошку, пил овечье молоко и воду из родника. Каждые несколько дней прибегал из усадьбы мальчишка, приносил сыр, хлеб, фрукты и мясо. В остальное время Халли был совершенно один.

Он ни за что на свете не признался бы отцу, что перспектива жизни в одиночестве тревожит его, но она и впрямь его тревожила, потому что прямо над ним возвышалась на фоне неба цепь курганов.

Вдоль верхнего края луга тянулась поперек склона каменная стена. Она была предназначена для того, чтобы овцы не подходили к гребню горы, где возвышались курганы. Для людей это тоже служило предостережением. Халли частенько стоял у стены, глазея вверх, на зубчатые груды камней, отчетливо различимые на горбатой вершине. Одни курганы были высокие и тонкие, другие широкие, третьи уже покосились или накренились. И под каждым скрывалось тело предка. Все усопшие помогали Свейну стеречь границу от злых троввов. Даже в яркий солнечный день курганы оставались темными и грозными, а в пасмурную погоду их присутствие наводило на Халли уныние. По вечерам он внимательно следил, чтобы их длинные тени не коснулись его, опасаясь, что тогда троввы доберутся до него.

По ночам он лежал в черном безмолвии хижины, вдыхая запах земли и кислый запах шерсти, из которой было соткано одеяло, и представлял, как троввы бродят наверху, на пустошах, тянутся к границе, алчут вкусить его плоти… В такое время граница казалась ужасно ненадежной. Он шепотом благодарил предков за защиту и прятался под одеяло, пока не приходил сон.

Если ночи Халли были довольно тревожными, то дни он проводил очень приятно, и все тревоги разлетались прочь. Впервые в жизни, сколько себя помнил, он мог делать все, что захочет. Никто им не командовал, никто его не лупил. Родители с их неодобрительными взглядами были далеко. Не приходилось выполнять грязную и скучную работу в доме или в поле.

Вместо этого он валялся в траве и думал о великих деяниях — о тех, что свершил Свейн в далеком прошлом, и о тех, которые намеревался когда-нибудь свершить он сам.

Пока овцы мирно щипали травку, Халли смотрел вниз с горы, разглядывая буро-зеленые прямоугольники Свейновых полей, уходящие вдаль, к середине долины, где он никогда не бывал. Он знал, что там течет река и вдоль нее тянется большая дорога, ведущая на восток, к водопадам, и дальше, к морю. По ту сторону реки круто вздымались поросшие лесом склоны. Это уже были земли Дома Рюрика. Иногда над кронами далеких деревьев был виден дым из его труб. Хребет Рюрика, как и Свейнов, был увенчан курганами, а за ними тянулись серые склоны и белые пики гор, часть великой стены, которая сплошным кольцом окружала долину с севера, запада и юга.

Давным-давно великий Свейн обошел ее всю, из конца в конец. С мечом в руке странствовал он от Высоких Камней до моря, сражался с троввами, убивал разбойников, добывал себе славу… Каждое утро Халли смотрел в сторону восходящего солнца, на зубчатый силуэт Отрога, гранитной гряды, скрывающей от глаз нижнюю часть долины. Когда-нибудь он тоже отправится туда, за Отрог, вниз по ущелью, в поисках приключений, так же как Свейн.

Ну а пока что ему надлежало заботиться об овцах.

Против овец выносливой горной породы, с черными мордами и жесткой шерстью, Халли ничего не имел. По большей части они отлично заботились о себе сами, и хлопот с ними было не много. Как-то раз годовалый барашек свалился в расщелину между двумя валунами, пришлось его оттуда вытаскивать. В другой раз ярка сломала себе ногу, упав с утеса, — Халли соорудил ей грубые лубки из палки и полосы, оторванной от собственной туники, и отпустил ее хромать дальше. Но провести в их обществе несколько недель — это было уже чересчур, и мало-помалу Халли начал уставать от своих обязанностей. Все больше и больше времени он проводил, глядя наверх, в сторону курганов.

Никто из тех, кого он знал, ни разу не видел живого тровва. Никто не мог ему ничего про них рассказать. Много ли их? Что они едят теперь, когда люди им не по зубам? Как выглядит пустошь, что лежит там, за гребнем? Можно ли увидеть там норы троввов и кости их прежних жертв?

Вопросов у Халли возникало множество, но приблизиться к курганам ему и в голову не приходило.

На краю пастбища часть стены обрушилась — вероятно, от прошлогодних зимних бурь. Камни, из которых она была некогда сложена, лежали россыпью в высокой траве. Придя на пастбище, Халли подумал, что, наверное, надо бы ее отстроить, и даже взялся было за это дело, но быстро обнаружил, что работа эта тяжкая и изнурительная. Он вскоре ее забросил, тем более что овцы в тот конец луга как-то и не ходили, и мальчик вскоре забыл о проломе.

Шли недели. В один прекрасный день, когда деревья в долине далеко внизу уже начали буреть и желтеть, Халли пробудился от послеобеденного сна и обнаружил, что стадо, по какому-то овечьему капризу, впервые за все это время перекочевало на дальний конец луга. Не менее восьми овец забрели в пролом и теперь щипали траву по ту сторону стены.

Халли раздосадованно ахнул, схватил свой посох и побежал на другой конец луга. Крича и размахивая руками, он сумел отогнать основную часть стада подальше от пролома. Одна из заблудившихся овец перескочила через камни и побежала следом за остальными. Однако другие семь продолжали пастись на той стороне.