У черты - Гордиан Александр - Страница 3

Легкий «Вал» удобно лежал в руке. Рамзес мгновенным и точным движением упер ствол в собачье горло и выстрелил. Пес издох молча, пуля разорвала гортань и ушла в небо вместе с куском черепной коробки. Одуряющее пахнуло кровью и порохом, но, главное, бесшумный выстрел автомата «Вал» в ночи бухнул сильнее грома небесного.

Рамзес принял с места в карьер. Секунда была у него, чтобы решить куда бежать, по дороге ли вверх, в западню узких деревенских улочек, или вдоль берега, подальше от озера. Сталкер потратил эту секунду на пользу дела, одолев по крутому склону несколько совсем не лишних метров. Как учил Ворон, решение, которое принимаешь дольше секунды, будет неправильным. Почему? – удивлялся Рамзес. Не знаю, признавался ветеран, но в Зоне по-другому не бывает.

Рамзес достиг обрыва, и его едва не сбросило мощным воздушным потоком. Атмосферный скат, дрянь та еще, благо ночью почти слепая, заложил над сталкером вираж и умостился на фонарном столбе. Фонарь, потухший тому лет тридцать, замигал и залил улицу ярким светом.

Строго говоря, улицы давно не было, скорее натоптанная зверьем прогалина в зарослях скользкого мха и причудливой, как на картинах авангардистов, травы. На ветвях в полном безветрии колыхались «ржавые волосы».

Вдалеке надрывно скрипело дерево, что-то невидимое и неощущаемое раскачивало его, пытаясь сломать или вырвать из земли. Скрип напоминал обреченностью крик умирающего человека.

Через мгновенье фонарь взорвался, искры полетели с оборванных проводов. В здании напротив, за стенами, обросшими бурым лишайником, зазвонил и тут же задохнулся телефон. Что-то загудело. Вар-вар-вар, басовито надрывался механизм или, к какой версии Рамзес склонялся больше, рой крупных насекомых. Крупнее шмеля, судя по звукам.

Лучше бы этого не слышать… Рамзес отбросил заманчивую мысль пострелять и прибавил хода. Скат, конечно, добыча знатная, по ночной поре уязвимая; это днем брать его себе дороже. Но жить-то хочется! Сталкер кое для кого тоже трофей не из последних.

Рамзес пробежал всего-то метров тридцать, когда из зарослей высыпала стая и припустила за ним со злобным воем. Это неправда, что собака быстрее человека, сказал себе Рамзес. Правда в том, что нужно чаще тренироваться. Я буду чаще тренироваться, пообещал он всем богам разом. Я, если убегу, буду каждое утро тренироваться. И каждый вечер...

Сталкер прыгнул – и это был достойный прыжок, лужа черной слизи осталась позади. Нырнул под бахрому «ржавых волос», свисавших с обугленного столба, и едва не угодил в «мясорубку». Он почуял ее шестым чувством, поясницей или селезенкой – Зона его знает чем – и покатился кубарем в сторону. Вскочил и захромал, постепенно ускоряясь, в переулок. Сзади жахнуло. Кто-то из молодняка попался, но смертный визг тут же заглушил свирепый рев десятка глоток. Рамзеса гнала большая стая.

- Ура-а-а! – завопил он в ответ, рискуя сбить дыхание.

Это означало – прорвемся! Пусть ночью здесь не ходят, а тем более не бегают, но он Рамзес! Везунчик и почти легенда!

Его все же нагоняли, хотя другого уже рвали бы на части. Сталкер, увернувшись от очередной аномалии, сунулся в какой-то вовсе незаметный проулок. До места гибели Фокса оставалось немного, да только собаки вряд ли дадут возможность сориентироваться и вдумчиво поискать дорогу. Рамзес поскользнулся и услышал лязг челюстей метрах в пяти за спиной…

Выглянула из-за туч луна, но тут же пропала, заслоненная тенью ската.

Мать твою, электрическую!

Скат ударил разрядом, промахнулся, но Рамзеса чувствительно ожгло от пятки до пятки, даже через подошвы. Взвыли собаки, их слаженный галоп приутих, сменился невнятным топотом. Собачкам подарок с небес тоже не понравился. Очень не понравился!

Рамзес воспользовался паузой, и с колена высадил по скату длинную очередь. Тень в небе шарахнулась, ударилась в крышу, загремев железом. Воздушной поддержки враг, похоже, лишился, а некоторые из псов решили навестить раненного ската, или сталкер не понимал ничего в собачьей психологии. Рамзес выпустил остаток магазина по стае и перевалился через ближайший забор. Из-под ног с писком брызнула мелочь, которую сталкер не любил даже больше, чем химер или кровососов. В падальщиках виделось что-то особо омерзительное.

Через сад Рамзес проломился без потерь, только что-то едкое попало на щеку и немилосердно жгло. Ерунда, он чувствовал впереди нечто более серьезное, но, только спрыгнув с забора, понял, что просчитался. Улочка заканчивалась высоким ржавым забором, взять который Рамзес мог разве что с шестом. После долгих тренировок. К прочему, аномалии густо забили проход, и среди них оказался довольно серьезный «трамплин». Сталкер через тепловизор видел, как это чудо крутит пылевой вихрь.

Над ухом клацнули зубы, и Рамзес застрелил самого резвого пса. Слепцы по ту сторону забора суетились, отыскивая прорехи в изгороди, а с улицы в проулок уже опасливо трусили другие охотники. Рамзеса загоняли по всем правилам.

Что ж, матерь Зона и присные ея! Не погуби, кормилица!

Рамзес швырнул в «трамплин» пригоршню сухой земли, проследил, по какой траектории спираль уходит в небо, чтобы рассыпаться там неряшливой тучкой, и прыгнул. Собачья пасть хамкнула в опасной близости от лодыжки, но аномалия уже тянула сталкера. Сначала «трамплин» дернул за рюкзак, едва не вывихнув плечи, а потом неведомая сила закрутила как тряпичную куклу и швырнула в воздух.

Рамзес летел, уже понимая, что удалось, слава Зоне, что в эпицентр не затянет, а наоборот, раскрутив, зашвырнет куда сам не допрыгнешь. Он ударился грудью о ржавую балку над воротами, перевалился через нее и весьма удачно приземлился. Не напоролся на острое и поднялся секунд через десять, когда снова научился дышать.

Высший пилотаж, говаривал о таких фортелях Ворон, но повторять не решался. Старый я, ворчал тридцатилетний ветеран, ну их к псам, эти фокусы.

За оградой заливались осатаневшим лаем собаки. Рамзес пнул забор, и железные листы загудели, ржавчина еще не съела металл. Сталкер выдернул чеку и – на сто один, сто два – перекинул гранату наружу. На бегу услышал, как граната ухнула и посекла вокруг осколками. Грохот взрыва опал. Страшно завыла и смолкла, захрипев, собака. Падальщики не мешкали...

За воротами обнаружилось нежилое здание. В том смысле, что в нем и раньше, при людях, не жили, а использовали для какого-то производства. Рамзес едва не переломал ноги в лабиринте старого железа, его чутье, так славно работавшее на порождениях иной реальности, оказалось бессильно перед чушками грязного чугуна. И тепловизор подвел. Картинка потеряла четкость, залитая по краям белым и желтым. Застрекотал датчик радиации.

Сталкер перевел дух. Не иначе, здесь придется топать совсем вслепую. Даже без приборов.

Рамзес запоминал карты и таблицы провешенных маршрутов с первого взгляда. Фокс, или что от него осталось, лежал где-то здесь, метрах в тридцати прямо по курсу. Было там еще что-то, погубившее опытного ходока, и Рамзес заосторожничал. Он нашел задраенную накрепко дверь и, коснувшись металла, почувствовал тепло. Прислушался – тихо… Нет! Издали, с той стороны длинного здания донесся приглушенный лай. Рамзеса вновь окружали собаки. Надо же, и минуты не прошло…

Сталкер полез вверх. Когда-то, по молодости и глупости, он вполз на крышу по стене панельной девятиэтажки. Никакого криминала – любовь! Под окнами восьмого этажа он разбрызгал из баллончика признание: «Ника, дай!», до утра горланил песни и, кажется, подрался с милицией.

Рамзес отогнал непрошенные мысли. Где теперь Ника, глупость и любовь?!

Стена казалась ощутимо горячей. «Жарка»? Ее, родимую, сталкер опознавал издалека, с закрытыми глазами и без всякого детектора. Внутри находилась вовсе не «жарка». Тепловизор совсем закапризничал, и Рамзес, прилипнув телом к горячему кирпичу, поднял очки на лоб. Уже светало – совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы разглядеть неровный скат крыши.

А эти здесь уже! Собачки...

Рамзес, немыслимо изогнувшись, свистнул. Ей-богу, Зона попутала схулиганить! Огромный седой кобель внизу даже гавком подавился, зашелся хрипом. От него смердело не звериной, вполне человеческой осмысленной ненавистью.