Штык - Куликов Роман Владимирович - Страница 21

— Мой генерал! — настойчиво повторил Буль.

Штык закрыл глаза и начал проваливаться в сладкую дрему.

Сон был рядом. Он сладко манил, обещая отдых и беззаботность, он отгонял тревоги и удручающие мысли. Сон казался лучшим другом, и Штык погружался в него, как опытный ныряльщик в морскую пучину. Во сне было хорошо. Нет, пожалуй, даже очень хорошо.

Поэтому фонтан холодной воды в лицо мгновенно привел Штыка в самое дурное расположение духа. Он заорал, закрываясь рукой, рывком перекатился на бок и открыл глаза. Рядом стоял Буль с фляжкой в руке и готовился вновь набрать в рот воды. Чуть в стороне Хомяк волоком оттаскивал последний рюкзак.

— Что случилось? — хрипло спросил Штык, обтирая мокрое лицо рукавом.

Буль аккуратно завинтил флягу.

— Да этот балбес прямо в нехорошее нас завел. Слабенькое оно — вот сразу ничего и не почувствовалось. Хотя я бы сразу это засек, конечно, а он… — «Ефрейтор» махнул рукой. Мол, о чем тут говорить, и так все ясно, потом продолжил: — Вот вас и приморило там. Я пытался разбудить, но не получилось. Тогда я решил: вас и рюкзаки в сторону оттащить.

В голове у Штыка быстро прояснялось.

— Что с березами? — спросил он, кивком указав на «остров».

— Разрешите доложить, — вытянулся по стойке «смирно» Буль. — Ваше приказание выполнено! Обошли кругом, осмотрели все внутри. Все чисто, кроме одного плохого «пятачка». Но он не опасен, если близко не подходить.

— Молодец. Объявляю благодарность от лица командования, — коротко сказал Штык, поднимая с земли свой мешок.

— Рад стараться! — рявкнул Буль.

В крохотной березовой рощице, где они расположились на ночлег, обнаружился довольно обширный участок земли, свободный от деревьев и обильно засыпанный палыми листьями. Ни следов от костра, ни каких-либо иных признаков того, что сюда когда-то заходили люди, не обнаружилось. Это и понятно: ни один здравомыслящий сталкер даже проверять подходы к такому месту не станет.

Единственная аномалия, скромно расположившаяся на краю участка, выглядела как сгусток слабо мерцающего и переливающегося искрами бледного огня, висящего в метре от земли. От нее веяло теплом, как от хорошо протопленной печки. Сам Штык никогда не решился бы расположиться рядом с такой штукой, но Буль и Хомяк равнодушно обходили ее стороной, а радиометр в мешке молчал, и постепенно Штык расслабился, перестав обращать на аномалию внимание.

Отправив генералов собирать хворост, Штык принялся сгребать палые листья в большие груды и вскоре соорудил два импровизированных лежака, а заодно освободил место под костер. Старательные бойцы приволокли столько хвороста, что куча размерами напоминала небольшой стог сена. Штык велел Хомяку ломать корявые сухие ветки на короткие палочки для костра, а Буля отправил раскладывать тонкие прутья вокруг «островка» и засыпать их палыми листьями.

— Если вдруг кто подойдет и наступит — услышим, — прокомментировал он свой приказ.

Костер получился жаркий и не дымный. Они сидели втроем вокруг огня, освещающего в сгустившейся тьме небольшой пятачок земли вокруг, и ели разогретую рисовую кашу с мясом. В темноте чуть светилась бледно-оранжевым и тихонько потрескивала единственная обнаруженная аномалия. Где-то высоко в кронах деревьев тихо шуршал слабый дождь, но до земли добирались только отдельные капли.

— А по-моему, неплохо, — оптимистично сказал Буль, отправляя в рот полную ложку каши и продолжая говорить с набитым ртом. — Не холодно, тихо и комаров нет. Отличный пикник получился.

Хомяк посмотрел на него недоумением, огляделся и недовольно уставился в костер.

— Значит, так, — сказал Штык, прикладываясь к фляге. — Устанавливаю распорядок дежурств. Первым караулит Буль. Два часа тридцать минут. Потом он ложится спать, и на пост заступает Хомяк, который бодрствует тоже два с половиной часа. Потом разбудите меня. Мне пяти часов хватит, чтобы выспаться, и до утра я подежурю, сколько потребуется. Вопросы есть?

От усталости у него уже слипались глаза, и он с трудом заставлял себя думать о чем-либо, кроме сна. Генералы, на удивление, не выглядели изможденными, хотя при их возрасте и комплекции, по идее, уже должны были лежать пластом.

— Что делать при появлении вероятного противника? — тут же спросил Буль.

— Разбудить меня и, при необходимости, открыть по нападающим огонь на поражение, — ответил Штык, снимая ботинки и начиная перематывать портянки другой стороной. Чистая ткань приятно ласкала сопревшую кожу.

— Как я определю, сколько прошло времени? — спросил Хомяк. — У меня нет часов.

— Так, ефрейтор Буль, поделись со своим товарищем хронометром, — сказал Штык и подбросил несколько толстых сучьев в костер.

— Хренометром, — с вызовом сказал Буль. — Мог бы тоже часов себе набрать. — Он тебе потом отдаст, — успокоил его Штык. — Поставьте, кстати, себе то же время, что и у меня. Сейчас по моим — двадцать часов сорок четыре минуты. Хотя, судя по темени, дело ближе к полуночи. Еще вопросы есть?

— Можно я пока не буду спать? — робко осведомился Хомяк.

12

Штыка разбудили звуки невнятной возни и тихое переругивание генералов. Открыв глаза, он еще некоторое время лежал неподвижно, приходя в себя и вслушиваясь в яростный шепот за спиной. Костер почти угас, лишь совсем немного разгоняя мрак большими яркими углями. Вокруг по-прежнему царила ночь. Из темноты доносилось убаюкивающее потрескивание аномалии.

— Из-за твоей безответственности, рядовой, мы чуть было не потеряли генерала Штыка! — яростно шипел Буль. — Все твои оправдания — это попытка уйти от наказания. Три наряда вне очереди!

— А я тебе в шестой раз повторяю, ты тоже там был! — отчаянно, но тоже шепотом отбивался Хомяк. — И тоже несешь свою долю ответственности. Поэтому дежурить будем по очереди, как и приказал генерал Штык.

— А ну цыц, — не поворачиваясь буркнул Штык. — Буль, отставить «дедовщину». А то ремнем выпорю. Хомяк — спать.

Прикрыв глаза, он снова попытался заснуть, но в этот момент из окружающей островок темноты донесся протяжный тоскливый вой. Штыку вдруг стало не по себе.

Собака выла где-то достаточно далеко, но слышно ее в почти полной тишине было просто превосходно. Вскоре к ней присоединилась еще одна. Потом еще. Они выли с небольшим отставанием, словно опытные запевалы в хоре, повторяющие один и тот же рефрен. Монотонные звуки, начинаясь с низких нот, постепенно становились все выше и тоньше.

Сон как рукой сняло. Штык повернулся к своим «бойцам». Буль и Хомяк сидели спиной друг другу, направив автоматы в темноту.

— Что, пробрало наконец? — насмешливо спросил Штык, подтягивая к себе свое оружие.

Автомат успокаивающе лег в руки. Он был твердый и какой-то абсолютно реальный, от него пахло оружейным маслом и металлом, с ним можно было спокойно встречать любого незваного гостя. Штык прижал его к груди и снова закрыл глаза.

Где-то далеко в ночи раздался выстрел. Затем длинная очередь. Еще одна, еще и еще. А потом почти непрерывная бешеная стрельба наполнила ночь резкими звуками.

Штык вскочил на ноги и уставился в темноту, будто рассчитывал что-то увидеть сквозь сплошную стену ночного леса. Хаотичная стрельба перемешивалась с яростным воем, как будто бесы вселились в стаю собак, и они изливали свою ненависть на головы врагов перед решительной атакой.

— Мой генерал, что это? — с недоумением и страхом в голосе спросил Буль.

— Похоже, что хищники все-таки добрались до лагеря да наткнулись по дороге на наших старых знакомых, — задумчиво сказал Штык, опустил автомат и уселся на землю. — Не спешите пачкать штаны: по меркам здешних мест, это довольно далеко. Тем более что ночью звук дальше слышно, чем днем.

В огонь полетели сучья, и вскоре пламя снова весело плясало в темноте. Далекая перестрелка все не утихала, создавая странное ощущение близости линии фронта неизвестной войны.

— Не бойтесь, — сказал Штык генералам. — Раз там такая заваруха идет, значит, все окрестные хищники сейчас движутся только в двух направлениях: или спасаются бегством, или идут на звуки боя. И те, и другие нам скорее всего неопасны. Но график дежурств оставляю в силе.