Закон отражения - Клименко Анна - Страница 7

… А потом вся деревня откуда-то прознала, что три сестры, поселившиеся в старой избе, могут исцелять всяческие хвори. И потянулась к нам вереница больных и увечных; некоторым они помогали, некоторым сразу отказывали – когда помочь уже не могла никакая волшба. Но, как бы там ни было, дела трех ведьм пошли в гору.

– И где же вы так поранились? Впредь будьте осторожнее. Сейчас будет немножко больно, потерпите… Вот та-ак…

Миральда невольно улыбнулась, слушая, как щебечет Глорис над маленькой старушкой.

Сама она, сидя на полу, чистила котел, который, по правилам, следовало скрести до блеска после варки каждого зелья – чтобы пригоревшие остатки не испортили следующее снадобье, которое будет вариться в этом же котле.

– О, вы принесли гуся! Как мило! Мы очень, очень благодарны, – звонкий голосок младшей ведьмы искрился непритворным весельем, – теперь идите домой и вздремните. Когда проснетесь, рука полностью заживет.

Миральда, оглянувшись, увидела уже ощипанную тушку хорошо откормленного гуся. Значит, сегодня им обеспечено жаркое…

Затем вернулась к невеселому предмету своих размышлений.

Прошло четыре дня с того момента, как они убили болотную ночницу. Даже укус на ноге Шенти затянулся розовой пленочкой здоровой кожи. Но Миральду не оставляло странное ощущение – что-то было не так. Словно они не довели начатое до конца… А была в этом ощущении виновата серая тень, мелькнувшая вечером за окошком. Ее видела Эсвендил, которая сразу же выскочила наружу, схватившись за свои охранные амулеты – но там не было никого. Да и поблизости от их избы было пусто. И тихо.

Зато под окнами Миральда обнаружила цепочку следов от узких женских ступней, причем босых ступней. Упыриха? Еще одна ночница? А, может быть, на болоте жило две ночницы, и теперь вторая будет бродить вокруг деревни, снедаемая жаждой мести за сестру?

Эсвендил только покачала головой и сказала, что надо бы снова наведаться на болота – и поймать проклятую нелюдь. Пока ночница, в своем озлоблении, не натворила чего. Обе сестры согласились с этим – но тут к ним повалила целая толпа больных и поранившихся людей, так что невозможно было развернуться – и уйти на болота.

… Миральда дочистила котел и установила его на печи. Глорис с торжествующим видом плюхнула рядом гусиную тушку.

– Мы уже знамениты, сестренка. Слухи доползли до соседней деревни.

– Нам надо идти на болота, – глухо пробормотала Миральда, – надеюсь, ты об этом не забыла.

– Пойдем, – пожала точеными плечами младшая, – а Эсвендил пусть посидит дома и примет всех желающих исцелиться.

Эсвендил, разбирающая собранные утром травы, усмехнулась.

– Что, уже надоело? Ну, идите. Я, так и быть, займусь целительством…

На том и порешили. Эсвендил осталась дома, а Миральда и Глорис, захватив все необходимое, отправились в путь.

День выдался не по-весеннему сумрачный, холодный. Сизый туман стелился по низине, оседая мелкими каплями на молодых травинках. Впереди маячили черные стволы деревьев в зеленом пуху, угрюмые стражи у врат болота.

– Эта может оказаться сильнее. И мудрее, – как бы между прочим, заметила Глорис, – ты никогда не думала, что из одного похода мы можем и не вернуться?

Миральда только пожала плечами. Конечно же, она много раз размышляла над этим. Ведь погибла же их мать в схватке семейством упырей… Славная была ведьма, знали ее по всем западным рубежам… А порой нет-нет, да просачивался слух, что-де ведьма Ариста жила по молодости в Закрытом городе, за белоснежными стенами Алларена, там, где собрались благородные маги со всей Империи. Своим дочерям Ариста никогда не рассказывала, отчего покинула столицу – но злые языки говаривали, что она разругалась с самим загадочным Магистром. Миральда была склонна верить слухам: простая крестьянка или дочь ремесленника никогда бы не смогла обучить своих детей всему тому, что знала и умела их мать.

Ариста ушла сумрачным вечером, чтобы выручить жителей маленькой деревушки, оставив дочек в трактире и строго-настрого наказав дождаться ее, что бы ни случилось. Ушла – и не вернулась. Когда жаркое солнце поутру загнало темную нелюдь в норы, мужики привезли в деревню то, что осталось от ведьмы…

Но – мать была одна. А они, три сестры, никогда не выходили на бой поодиночке, и в этом была их сила.

– Это я к тому, что мы каждый раз рискуем остаться с выпущенными кишками. И ради чего? Вернее, ради кого? – Глорис испытывающее посмотрела на сестру, – в то время как те, кого мы называем нелюдью, жили здесь, наверное, с начала времен, и виноваты лишь в том, что отличаются от людей.

Ох, уж эта Глорис с ее вечными сомнениями! Миральда нахмурилась. Лучше никогда не задумываться над тем, ради чего… Иначе в определенный момент начинаешь понимать, что идешь по пути, который ведет в никуда…

– Это наш долг, – откашлявшись, сказала она, – те, кому дана власть, обязаны ее использовать для того, чтобы защитить свой народ… Разве ты забыла, чему нас учила старуха Геппетина?

Сказала – и поморщилась, вспомнив, что гибель старой ведьмы была весьма показательной: ее сожгли на костре ее же земляки, когда старуха не смогла вылечить заражение крови у одного крестьянина.

– Вот именно, Геппетина, – темные глаза Глорис полыхнули яростью, – ради кого мы так рискуем? Разве ты не видишь, что улыбаясь, они боятся и ненавидят нас, потому что в наших руках – власть, им недоступная?!!

– Это наш долг, – пробормотала еще раз Миральда. Правда, уже не столь решительно, – да и к чему эти разговоры? Сама ведь знаешь – они ни к чему не приведут. Какой смысл задаваться вопросом – почему все так, как есть?

Глорис упрямо мотнула головой – отчего огненным всплеском молочную дымку вспороли ее рыжие волосы.

– А если нас ожидает та же судьба, что и несчастную Геппетину? Что бы тогда ты сказала о долге?

Больше они не разговаривали. Шли молча, напряженно всматриваясь в призраки черных деревьев. Все ближе и ближе… Что ждет их там? Каковы силы сестренки убитой ночницы?

Пальцы Миральды невольно сомкнулись на цепочке с кусками обсидиана. По позвоночнику пробежал неприятный холодок. Неясное предчувствие…

– Постой, Глорис, – ведьма придержала младшую за локоть, – я пойду первой. И если что-то случится…

Та подчинилась. Все-таки Миральда была старшей.

Лес встретил их тишиной. Словно вся мелкая живность, которая издает множество звуков, спешно ретировалась из этого места. В безветрии клубился белесый туман у вспученных корней, складываясь в причудливые фигуры.

Не самый удачный день для охоты, как ни крути.

Они, стараясь не издавать лишнего шума, спустились по откосу к тому месту, где лежал в прелой листве детский скелет – и где нашла свою гибель болотная ночница. Ничего здесь не изменилось: все также белели человеческие кости, рядом – разорванный надвое оплывший скелет твари. Миральда покачала головой.

– Может быть, то, что приходило к нашим окнам, пришло вовсе не отсюда? И искать ее надо в другом месте?

– Если только поблизости есть другое болото, – мрачно заметила Глорис, – мы могли бы для начала проверить, подходил ли кто к останкам.

– И то верно, – Миральда, прищурившись, огляделась, – если это сестренка, то она наверняка побывала здесь и оставила след.

Они очертили по земле вокруг скелета ночницы круг, аккуратно рассыпали по борозде смесь толченых рыбьих глаз и золы вороньих перьев – замечательных ингредиентов, высвобождающих силу, позволяющих увидеть память земли. Порошок задымился.

То, что происходит во время каждой волшбы, не понять обычному человеку, лишенному дара. Только избранный сможет увидеть искрящиеся струи, и только избранный сможет впитать их, преобразовывая в себе. А знание того, к какому случаю какая сила подходит – передается в поколениях.

– Что-нибудь видишь? – прошептала Глорис, глядя в землю, сквозь чернеющий скелет.

Миральда покачала головой. То ли спираль силы еще не развернулась, то ли… никто не подходил к останкам.