Закон отражения - Клименко Анна - Страница 18

Глава 3

Наследник

…Он увидел небо тихой, ясной ночью в новолуние, когда яркий свет двух лун не затмевает мерцания звезд. Лежа среди хрупких обломков кокона, он смотрел вверх – и не мог насытиться зрелищем холодных сверкающих капель на темно-синем небосводе.

Чуть позже, из глубин памяти, всплыли обрывочные видения – тревожные, будоражащие. Темноглазая дэйлор, когда-то склонявшаяся к нему, ее слезы, слова нежности и безысходной печали, затем – бесконечный, мрачный лес, коему не было ни конца, ни края, и, наконец – высокая рыжеволосая женщина с глазами цвета болотного мха. Не дэйлор, но – близкая и родная…

Он лежал среди обломков того, что еще недавно ограждало его тело от внешнего мира во время перехода, и смотрел на небо сквозь черный узор переплетенных между собой ветвей.

А потом… пришел Зов, которому было невозможно воспротивиться. И, как ни хотелось ему снова увидеть рыжеволосую женщину, которая носила его на руках, зов из самого сердца Дэйлорона заставил его подняться и идти.

Зов овладел им полностью; как паук свою жертву, обволок мутным коконом сознание, оставив только одно – имя. Шениор д’Амес.

Не чувствуя под собой ног и не останавливаясь ни на мгновение, Шениор бежал вперед и вперед, и хищники, хранители лесов, уступали ему дорогу, чувствуя зов Дэйлорона также хорошо, как и он сам.

Зов хранил Шениора, обводя вокруг гиблых топей, становился сильнее с приближением священной земли. И сознание вязло в нем, как комар в капле свежего меда.

Потом все стихло. Зов отпустил свою жертву, словно давая возможность осмотреться и как следует осознать происходящее.

Шениор обнаружил себя стоящим посреди небольшой прогалинки. За его спиной лес был самым обычным, а впереди… О, впереди молчаливыми стражами стояли огромные седые ели.

– Деревья Дэйлорона, – подсказала услужливо память тех, кто жил раньше.

И Шениор ничуть не удивился этому; он знал, что все должно быть именно так.

Бурным потоком в тело хлынула усталость. Ведь, с какой стороны не смотри – он бежал, словно безумец, не один день. Колени подогнулись, и Шениор упал в высокую траву, все еще не отрывая взгляда от седых великанов.

Теперь, когда зов отступил, он начал ощущать жажду и голод; горло сжималось, язык стал шершавым, как терка.

А вокруг застыла звенящая, тревожная тишина; словно Дэйлорон приглядывался и прислушивался к происходящему. Тишина показалась дэйлор столь тягостной, что он сказал вслух самому себе:

– Вперед, Шениор, вставай. Осталось немного…

И так впервые услышал собственный голос, и обрадовался этой открытой вновь способности. Хотя, конечно же, он знал, что все дэйлор умеют разговаривать.

– И воды Поющего озера обнимут тебя, – прозвучало в сознании, – ты всегда будешь принадлежать мне, мое возлюбленное дитя.

Это была не память предков, что-то другое – но не менее значимое для всех дэйлор, это Шениор почувствовал сразу. Потянувшись сознанием к этому нечто, он ощутил теплое дуновение на лице, мягкое прикосновение, словно кто-то гладил по щеке легким перышком – и все исчезло. Дэйлор в недоумении попробовал еще раз соприкоснуться с таинственной сущностью, но на этот раз ничего не вышло. То, что говорило с ним, исчезло бесследно. Или затаилось, поджидая.

Вздохнув, Шениор поднялся на ноги и, пошатываясь от усталости, побрел в сторону древних деревьев.

Его окликнули.

– Стой! Лучше не двигайся, а то получишь стрелу в глаз!

Голос был молодой и звонкий. Девчоночий.

Шениор замер, поднял руки вверх, чтобы невидимая лучница убедилась в его безвредности. Повертел головой, пытаясь определить, где она притаилась – безуспешно.

– Ты кто такой и что здесь делаешь? – звонкий голосок донесся уже с другой стороны.

Шениор вдохнул поглубже.

– Меня зовут Шениор д’Амес и я пришел, повинуясь Зову!

Отчего-то он был уверен, что всем дэйлор известен голос земли, их породившей.

Воцарилось молчание, словно женщина размышляла над услышанным.

– Д’Амес? Это же один из Правящих домов! Зачем лжешь?

– Но ты же не будешь отрицать то, что я дэйлор? – крикнул в ответ Шениор, – Позволь мне пройти, я долго шел сюда, не останавливаясь, без еды и питья!

– Ни один добропорядочный дэйлор уже много лет не покидал границ Дэйлорона! Ты, случаем, не подрядился ли шпионить в пользу людей, а?

Шениор скрипнул зубами. Дура. Упрямая дура. Как ей объяснить, что он должен пройти? Что Зов не оставит его, будет сводить с ума изо дня в день?

– Пожалуйста! – уже из последних сил крикнул Шениор, – позволь мне пройти! Иначе…

– Что – иначе? – голос стал злым, недоверчивым.

Накатила волна слабости. Ну хотя бы глоточек воды…

И Шениор, картинно взмахнув руками, упал навзничь в прохладную траву.

…Легкий шелест шагов.

– Эй. Ты что это?

Сквозь ресницы он увидел молоденькую девушку, черноглазую и черноволосую – в общем, какой и должна быть дэйлор. Ее худое, бледное лицо не было ни красивым, ни уродливым. Самое обычное, ничем не примечательное лицо – и тонкий белый шрам через острый подбородок, словно от глубокой царапины.

В тонких косичках тихо постукивали друг о дружку костяные бусины, и Шениору вдруг померещилось, что выстукивают они вполне определенный мотив.

Она была одета в зеленую курточку и светло-коричневые штанишки с бахромой по бокам. В руках дэйлор держала…

– Заряженный арбалет, – снова пришла на помощь память предков, – если она разрядит его, повторно уже не успеет зарядить…

– А ну, вставай, – она нахмурилась, закусила губу, – что это ты мне тут надумал?

Шениор подкатил глаза и захрипел.

Девушка выругалась – совсем не по-женски – помянув всю родню «этих треклятых сумасбродных бродяг». И, видя, что растянувшийся в траве дэйлор не шевелится, опустила арбалет.

Шениор рванулся вверх и вперед, прилагая едва мыслимые усилия, чтобы заставить слушаться ослабевшее тело – и изо всех сил рубанул ребром ладони по хрупким девичьим запястьям. Арбалет отлетел в сторону, выпустив стрелу куда-то в небо; девушка вскрикнула, но среагировала почти мгновенно, неуловимым, текучим движением выскользнув из-под следующего удара.

Еще миг – и Шениор замер, чувствуя, как врезается в шею лезвие ножа.

– Ну, и что теперь? – холодно поинтересовалась дэйлор, – я могу прирезать тебя, как жабоглота. Но – честное слово – мне претит резать таких проворных ребят. Говори, что ты здесь делаешь, и каким образом оказался вне Дэйлорона.

– Я уже говорил, – огрызнулся Шениор, – меня привел Зов. Я покинул кокон вне Дэйлорона. Да посмотри на меня! Неужели ты думаешь, что разгуливать голым по лесу – мое любимое занятие?!! Я требую – да, требую, чтобы ты меня пропустила, а еще лучше – чтобы отвела…

– Твое место в королевском дворце, – прошелестела упрямая память, – твое происхождение высоко, не забывай об этом. Никогда…

Он удивленно моргнул. И, уже не так решительно, добавил:

– Во дворец. Мне нужно во дворец.

Девушка усмехнулась, отчего четко обозначились морщинки, протянувшиеся от крыльев носа к уголкам красивого рта. Но нож не убрала.

– А не слишком ли это для тебя, а? Назваться д’Амес – да еще и требовать, чтобы тебя сразу отвели во дворец? Нет, сперва я поведу тебя в сторожевую башню. Там ребята с тобой побеседуют. Давай сюда руки, а то больно ты проворен для умирающего от жажды.

Она со знанием дела перетянула Шениору запястья ремешком, подобрала арбалет. Покачала головой, отчего снова весело перестукнулись бусины в косичках.

– Еще никому не удавалось меня обезоружить.

Дэйлор промолчал.

– Так что ты, будь любезен, поменьше говори о том, что арбалет у меня из рук выбил. Договорились?

– Договорились. Как тебя зовут?

– Не твое дело, – обрубила страж границ, – иди вперед. Сейчас будешь рассказывать свои байки Кьеверту.