Диагнозы - Кесслер Оксана - Страница 20

_И кстати, с мылом тоже хорошо

И вот когда (отставим пустяки)

Сорвутся ногти, сточатся клыки

Откроется лазейка.

Счастье есть

не как-нибудь, не где-нибудь, а здесь

Сегодня и сейчас. На тот момент,

Когда ты вдруг пробьешься сквозь цемент

Когда ты вдруг поймешь, сшибая лоб,

Что лучше старый шеф, чем новый гроб,

Пошив петлю на галстук, сдав ружье

Воскликнешь шепеляво "Ё-мое!

И из ханы бывает знатный лаз"

А значит, жизнь сбылась и удалась,

свершилась натворилась на "ура"

А если сверху скажут, мол, "пора"

Не верь,ори, мотая головО:

Не может быть, не может быть, не мо....

Лом

За окном рыдает осень шумная –

Рыжая косматая лисень.

Я лежу немного полоумная,

У меня простуда и мигрень.

У меня в тетрадке недорифмано,

В животе рычит голодный слон –

Плохо что-то делать, если гриппово,

Но еще фиговей, если влом.

Этот лом лекарствами не выпьется,

Здесь бессилен магарь и врачун,

Говорят, полезна сила рыцаря,

Но его я тоже не хочу.

Все вокруг уныло и насупленно.

Дрыхнет кошка. Кошке все равно,

Что, возможно, жизнь ее загублена,

Потому что мне готовить влом.

Скоро вымрут фикус мой и кактусы,

А потом сама сведусь к нулю,

Если вдруг под утро не окажется

Что лежать я тоже не люблю.

Если вдруг окажется, что в общем-то

Кто-то не припомнит что я здесь,

Маленькая, хворая, голодная,

Полузамороженная есть.

Через век примчится рыцарь – лекарь мой

И заплачет над моим письмом:

«Плохо, если вспомнить было некогда,

Но гораздо хуже – если влом.

КолыбельнойО для взрослЭх

      Спал котёнок, и сон назывался котячьим,

      Спал ребенок, и сон назывался ребячьим,

      Спали зубы, и сон был крокодиль'ячьим…

      Даже кариес спал, но в неназванном сне…

      Что ж так долго не спится какому-то мне????

                           ИЛЬЯ ГРОВ

День багаж в рюкзак пакует,

Ночь врубила свой модем,

Всем пора на боковую,

Только ты не спишь совсем.

Залезай под одеяло,

Выключай компец и мозг,

Колыбельную срифмую

Непадеццки, а всерьез.

Ну, короче, байки-байки,

Сон пришел в наш мирный дом,

В огороде дрыхнут зайки

у морковки вечным сном.

Сторож тоже, ствол повесив,

Помянув их, лег в салат.

Добрых дел накуролесив

Спит спецназовский отряд,

Спят в пруду своем утята,

Спит собачка и енот,

Что уснуть не может кто-то

Их, зверушек, не е.....т.

Спит чижонок по-чижачьи,

По ежачьи спят ежи,

Совершенно по-палачьи

Спят под плахой палачи,

Немцы дрыхнут по-немецки,

По гопеццки – гопота,

В организме по-простецки

Отдыхает простата....

В общем, типа, все заснули,

Отрубились, так сказать,

Так ответь, роднуля, х...ли

Только ты не можешь спать?!

Есть подушка, одеялко,

Димедрол в конце концов...

Спи быстрее сладко – сладко,

закрывай свое лицо.

Ну, давай, засни на скорость,

Баю-баюшки – баю,

А не то тебе еще раз

Колыбельную

спою.

___________________

Благодарю глубокоуважаемого автора Илью Гров

http://www.stihi.ru/avtor/grove

за пищу для вдохновения :-)

Икс хромосома

Стерва

Расхохоталась в лицо, гордо плечи расправила,

В дым сигаретный закуталась пряча застенчивость.

К черту все. Ей ли, живущей по собственным правилам,

Плакать от счастья слезами нашедшейся женщины.

Да. Улыбалась. И свечи горели плаксивые.

Да. Растворялась. И бредила в космосе шепота.

Это вчера. А сегодня все та же: Красивая,

Гордая, стойкая… с сердцем железного робота.

Стерва. Пусть плачут другие – ее не касается.

Чувствовать – больно. А боль – это слабость. Не правильно.

Ей не под силу лишь верить, любить и раскаяться:

Женщине стойкой, живущей по собственным правилам.

Да. Было время – бежала с улыбкою солнечной,

В сильных руках ЕГО пряталась робкой девчушкою.

А для него полоумье октябрьской пОлночи

И эта девочка – были забавной игрушкою.

Просто ушел потрепав по плечу: Все случается

Просто ушел. А она промолчала безропотно.

И наблюдая, как дочка во сне улыбается,

Выросла Женщиной С Сердцем Железного Робота.

Прямо взглянула в глаза: – "Позабавились. Мало ли….

Все что случилось – досадная опрометчивость".

Хлопнула дверь. На ладони тревожно закапало

Горькой полынной водой – одиночество женщины.

В родильной палате

В родильной палате – шесть коек рядами,

За окнами – вечер погас...

Реальность и бред поменялись местами,

Мне вечностью кажется час...

И бьётся под тканью просторной сорочки

Набатами новая жизнь.

Как будто сказать мне отчаянно хочет:

"Немножко еще продержись!"

И я, упираясь ладонями в стены,

Шепчу заговор, как в бреду:

"Я выдержу всё!.. Я должна непременно!

Я сильная!.. Я же смогу!"

Вот боль, наступая, врезается в тело,

Знамением высших побед...

И нет ни границ, ни конца, ни предела,

И времени, кажется, нет...

А мысли – как ветром пустые страницы,

А в пульсе – последний порог...

Потом, как сквозь вату, лицо фельдшерицы:

"Давай же!.. Последний рывок!"

И я, сделав вдох, атакую буксиром

Всему напролом, вопреки!

К победе над болью, к рождению Мира,

К источнику новой строки...

Но... губы – до крови, и битва с собою,

И крик над пристанищем крыш

Служили, поверьте, достойной ценою

За первое "здравствуй, малыш"!

Она убегала

Опять непогода. Но я далеко за туманами.

Не хмурься, укутайся в ночи седой одеяло.

А я расскажу тебе сказку про девочку странную,

Которая, что-то искав, ото всех убегала.

Обычная с виду – жила и дышала и верила,

Она принимала как все и проблемы и радости,

Вот только глаза с обреченностью старого гения

Топили ее из зеркал бесконечной усталостью.

Кто знает теперь, отчего она видела тайное.

Кто знает, за что ей вселенная быть напророчила…

Но только, сбегая, писала словами случайными

Простые стихи на листках своего одиночества.

И губы кусая до крови, смеялась неистово,

Болела, сходила с ума в карусели бессонницы,

Сжигала себя в никуда запоздавшими письмами….

И билась в груди чья-то ложь, возвращенная сторицей.

Рвала изнутри и гнала лошадьми полоумными

Подальше от чьей-то постели, любви до беспамятства,

От страсти, от шепота, смерти и мрака безлунного,

От счастья земного, от временем скорченной старости…

От правды во имя, спасенья и боли,

Бежала стихами обратно, на волю.

От солнца, от рая, от тьмы и закатов,

От чьей-то любви возращенной стократно,

От зависти черной и белой, от жала

Простых откровений…. Бежала…. Бежала….