На краю времени, на пороге мира - Клименко Анна - Страница 45

Он улегся на жесткую постель, закрыл глаза. Стало спокойно и уютно, будто и не в пещере находился, а в своей детской спальне, где всегда пахло лавандой, и мерцал огонек свечи.

Гиллард и сам не заметил, как задремал; но сон его был тревожным. В голове назойливо вертелась странная мыслишка – о том, почему магистр Закрытого города послал только одного убийцу и не возобновил преследования.

… Он был не один. Сквозь сонную солнечную тишину отчетливо прорезались тихий скрип пера по пергаменту и чье-то сосредоточенное сопение.

Гил, стараясь походить на спящего, перевернулся набок; одного осторожного взгляда из-под ресниц оказалось достаточно, чтобы хорошенько разглядеть странного, невесть откуда взявшегося гостя.

За столом сидел молодой дэйлор, в точности такой, какими их частенько изображали на картинах: черные волосы, заплетенные в две короткие косы, большие черные глаза, гладкая кожа без изъяна и брови, как распростертые крылья ворона. Он был одет в простую полотняную рубаху, заправленную в такие же, без намека на роскошь, штаны, а башмаки и вовсе отсутствовали. И – просто сидел и что-то старательно писал на листе пергамента, не обращая внимания на шевельнувшегося Гилларда.

«Упаси Хаттар от мороков», – маг больно ущипнул себя за руку, надеясь, что сон, или навеянная извне иллюзия пропадет. Ничего не случилось. Дэйлор и не думал обращаться в туман и исчезать.

«Но откуда он здесь? Ведь… все ушли… Или все-таки Миртс ошиблась?!!»

Пальцы Гилларда незаметно легли на спасительный браслет; привычно потекла Сила, наливаясь тяжелыми горячими каплями, готовая соскользнуть прочь и лохматым огненным шаром ударить в нежданного врага…

«Миртс… Миртс, ты меня слышишь?» – на всякий случай позвал он вампирессу, но ответом было молчание; дитя ночи либо слишком крепко заснула, либо… не считала нужным откликнуться.

В этот миг странный дэйлор отложил перо, вздохнул, пробежал глазами написанное – и тепло улыбнулся Гилларду.

– День добрый, маг.

Голос оказался на удивление приятным, низким и бархатистым. Проскользнул легкий акцент, какой был и у Миртс.

Гил счел нужным «проснуться» и, стараясь казаться спокойным, сел на циновке.

– День добрый. Не соблаговолите ли…

– Безусловно, – еще одна открытая улыбка, – мое имя – Шениор д’Амес, и я последний, кто правил народом дэйлор… Недолго, правда. Но ты носишь мои медальон и перстень, которые я в свое время отдал твоей матери.

Гиллард поежился. Что-то было неправильным, что-то походило на обман, на бред…

– Э… Миртс говорила, что здесь никого нет, кроме нее и меня, – наконец вымолвил он и в упор взглянул на последнего короля Дэйлорона.

– Миртс, как всегда, права, – без заминки отчеканил дэйлор, назвавшийся Шениором, – кроме вас, живых здесь более нет.

– Так ты… вы… ваше величество, призрак?

– Не совсем, – ухмыльнулся Шениор д’Амес. И Гилу очень не понравилась эта ухмылка, была она недоброй, язвительной… Если судить по рассказам все той же Миртс, Шениор был немного другим.

– Ты спишь, – пояснил король Дэйлорона, – и видишь меня во сне.

– Но зачем вы здесь? – Гиллард уже и не знал, что думать. Тайком ущипнул себя еще раз – не помогло. Попробовал молиться Хаттару, но слова молитвы вмиг забылись, провалились в темное, бесформенное ничто…

– У меня появилась возможность с тобой встретиться, пусть даже и не в настоящем мире.

– Все равно, я не понимаю.

Дэйлор оперся локтями о стол и положил подбородок на сцепленные пальцы.

– Ты ведь пришел сюда, чтобы заглянуть в колодец Памяти, не так ли?

Гиллард промолчал; похоже, этот Шениор, давным-давно отправившийся к предкам, был более чем хорошо осведомлен о происходящем в мире живых.

– Ну так загляни в него, – посоветовал дэйлор.

И снова – горькая, язвительная усмешка.

– Ты ведь хочешь узнать всю истину, Гил? О себе, о командоре Геллере, о твоей матери, что избрала путь темной нелюди сразу же после твоего появления на свет? А заодно и о том, кто медленно, но неуклонно приближает наш мир к пропасти, из которой уже не выбраться?

– Я дождусь Миртс, и мы вместе пойдем к колодцу, – Гиллард пожал плечами, – но… откуда вам известно про мою мать?

Шениор задумчиво смотрел на Гила, но его взгляд, казалось, устремлен куда-то гораздо дальше, за каменные стены, за само грузное тело горы…

– Не забывай, Гиллард, что я пребываю с духами предков, а потому знаю очень, очень многое. Мир на краю гибели, и один человек старательно его подталкивает к разрушению… Вот что важно на самом деле. И тебе, на ком мое пророчество, следует знать, кто это чудовище в людском обличье.

– А почему я должен тебе верить? – прищурился Гиллард. Происходящее не нравилось ему совершенно, и этот… король Шениор… оказался совсем не таким, каким представлял его себе Гил, и каким помнила Миртс.

Но, с другой стороны, разве не могут мертвые озлиться на тех, кто отправил их прочь из мира живых? Возможно там, за пределами жизни, все становятся такими – язвительными и не очень-то добрыми…

– Ты-то можешь не верить. В итоге любое твое решение будет все равно твоим, и ничьим более.

Шениор поднялся из-за стола.

– Но, ради справедливости, тебе стоит заглянуть в колодец. Пойдем, я покажу тебе, где он…

Гиллард мотнул головой.

– Я не могу. Вернее, Миртс сказала, чтобы я никуда без нее не ходил, иначе заплутаю в лабиринте.

– Но ведь я – всего лишь сон. Ты просто увидишь, где спрятан колодец, и, когда проснешься, сам найдешь его.

Происходящее все больше напоминало ловушку, расставленную неумело, на скорую руку.

– Я никуда не пойду, – твердо сказал Гил, – даже во сне.

Шениор пожал плечами.

– Как знаешь. Тогда не буду больше лезть не в свои сны.

Он повернулся, открыл дверь и вышел из кельи; Гиллард, мысленно досчитав до пяти, вскочил, бросился к двери – она по-прежнему была закрыта на щеколду. Изнутри.

«Успокойся, успокойся… Тебя, видимо, хотели заманить в западню, но им это не удалось. Только сон ли все это? И кому могло прийти в голову подсылать короля дэйлор, давно покинувшего этот мир?..»

Гил задумчиво потоптался у двери, затем решил вернуться на циновку, и… Увидел оставленный пергамент.

В животе стало щекотно, словно проснувшееся любопытство обернулось паучком и принялось шевелить лапками. Одного внимательного взгляда на пергамент хватило, чтобы понять: Шениор д’Амес, или его иллюзия, старательно рисовал план лабиринта, очень подробный план – Гил узнал огромный зал с колоннами, где очутился после путешествия сквозь портал, узнал коридор, унизанный по обе стороны кельями воспитанников Гнезда… Очертания лабиринта складывались в силуэт крылатой твари, с мощным телом, толстыми лапами – но отчего-то с тонкой шеей и несоразмерно маленькой головой. И там, где на пергаменте линии сходились, образуя разверстую пасть, Гиллард увидел нарисованный глаз. Всего один.

И это одинокое око игриво подмигнуло Гилларду.

«Ерунда какая-то», – маг зажмурился, так крепко, что перед глазами запрыгали цветные пятнышки. Взглянул на карту еще раз – ничего не изменилось. Странная тварь по-прежнему изгибала шею и внимательно, изучающе взирала на Гилларда.

– Я сплю, – сказал он вслух, громко, чтобы нарушить нависшую тишину, – когда проснусь, ничего этого не будет.

Чтобы окончательно развеять морок, Гиллард ткнул пальцем в чернильный глаз, и, холодея, ощутил, что куда-то проваливается. Залитая солнечным светом келья стремительно закружилась, линии оплывали, смазывались, как тающий воск…

– Миртс!!! – не выдержав, заорал Гиллард, – Миртс, где ты?

Но ему никто не ответил.

…Хозяин трактира «Сытый волк», по прозвищу Везунчик, с тоской смотрел в окно, на дорогу. Вечерело. Душный день грозил переродиться в не менее душную ночь, когда ворочаешься на тюфяке в липком поту и не можешь заснуть. Неподвижно стояли высоченные ели, наверняка давным-давно принесло семечки из самого Дэйлорона; вокруг гигантов толпился целый выводок обычных елок. А дальше, насколько хватало взгляда, темнел угрюмо лес. Мелколесье.