На краю времени, на пороге мира - Клименко Анна - Страница 22

Об этом думала Миральда, шагая вслед за Кларисс по узкой тропке между вечно умирающими – и вечно живыми деревьями. Вечерело. В мутную, неприятную тишину вплетался легкий, едва заметный запах тлена. И ни одна птица не вила гнезда среди неприветливых ветвей.

Кларисс остановилась столь внезапно, что Миральда, погруженная в свои мысли, с размаху ткнулась ей в спину. И только потом заметила, что их уже встречали.

Ночница, которой доверили охранять тропу, казалась очень юной и – это Миральда увидела сразу – изначально не была человеком. Девушка-дэйлор, уведенная из Великого леса в болота и принявшая вечную жизнь… Ее одежда показалась Миральде чересчур хорошей для ночниц: обычно сестры печали обходились лохмотьями. Перерождение как-то отбивало естественное для женщины желание быть аккуратной и чистой… Стряхнув остатки былой жизни, мелочных устремлений, ночницы более не уделяли внимания своим вещам. Миральда, правда, по старой памяти еще старалась одеваться, как раньше; Кларисс взирала на нее с непониманием, но ничего не говорила.

Страж тропы была одета в щегольский костюмчик для верховой езды, видимо, снятый с неосторожной всадницы. На ногах поблескивали пряжками добротные башмачки, совсем новые. Да и сама ночница оказалась умытой, а длинные волосы – заплетенными в аккуратную косу.

Миральда почувствовала себя неловко – как нищенка, по недоразумению оказавшаяся на светском рауте. Кларисс, похоже, было наплевать на наряды вообще.

– Мы хотим повидать королеву, – без каких-либо предисловий заявила она, – я давно не была здесь, но настало время…

Ночница-дэйлор понимающе кивнула.

– Хамайлен радушно примет всех сестер.

– Хамайлен?

– Да. Вы будете приятно удивлены! Королева решила возвести настоящий город, в котором каждая из сестер могла бы найти приют. Проходите же, следуйте по этой тропе, и узрите…

Кларисс коротко поклонилась и, взяв Миральду за руку, решительно устремилась вперед.

– Это что-то любопытное, – пробормотала она, – королева отстроила город болотных ночниц? Не думала, что ее посетит такая мысль, не думала…

– А кто его строил-то? – Миральда едва поспевала за Кларисс.

– Кто-кто… Наверняка кочевники все и сделали. Ну, сейчас мы все сами увидим.

Им пришлось пройти еще немало. Тропка петляла меж топей, порой рассыпалась мшистыми кочками. Теперь ночницы встречались уже чаще, и, как и первая жительница Кайэра, носили новую, почти чистую одежду. И не гнушались обувью. Кларисс только презрительно хмыкнула, одернула рукав полуистлевшего от старости платья.

– Вот уж действительно – давно я здесь не была. Все меняется… можно сказать, слишком быстро меняется.

– А королева нас примет? – Миральда позволила себе усомниться. Все-таки – кто они такие, чтобы вот так запросто требовать аудиенции у царственной особы?

– Разумеется, примет. Королева принимает всех сестер. К тому же, ты была свидетельницей гибели Дэйлорона, а, следовательно, и свидетельницей перелома в равновесии этого мира. Королева будет счастлива послушать твою историю, Миральда. О, вот, кажется, мы и пришли!

…Это и в самом деле был город. Наличествовали заполненный водой ров, достаточно высокая, хоть и неуклюжая стена, круглые башни, похожие на высоченные муравейники. Из-за кривых, низких зубцов выглядывали крыши построек, похожие на кладку змеиных яиц. Ворот, как таковых, не было – просто арка, куда могла пройти любая сестра печали. И повсюду сновали косматые и грязные рабы, что-то ремонтируя, достраивая.

Кларисс присвистнула.

– Вот это да! Сколько ни живи, всегда есть, чему удивиться… Ну, пойдем?

– Пойдем, – вздохнула Миральда. Ей хотелось просто отдохнуть где-нибудь под корягой, но Кларисс буквально лучилась деятельностью, к слову, ей совершенно несвойственной. Было похоже на то, что ближайшую ночь придется снова провести на ногах.

Никто не задержал их у входа. Точно также никто не задал ни единого вопроса, пока они шли по улице – не прямой, как это водится в людских городах, а спиралью загибающейся вбок, вбок… Как раз к центру города владычицы топей. Миральда разглядывала дома, прикидывая, чем это таким липким они политы сверху. Повсюду были ночницы, чинно прогуливающие или просто сидящие у своих домов.

– А вот дворец я помню, – заявила Кларисс, останавливаясь.

Миральда с удивлением обнаружила перед собой еще один «муравейник». Разве что чуть больше прочих. И такой же глянцевый снаружи. Перед входом сидели на земле две ночницы, одна – дэйлор, другая – человек, да пяток рабов понуро топтались внутри маленького загончика.

– И что, мы просто так туда войдем? – Миральда внимательно рассматривала кочевников. Конечно же, это были самые обычные люди, только вот грязные, волосатые, с широченными плечами, короткими кривыми ногами и длинными мускулистыми руками. Королева, видимо, сочла необходимым снабдить их одеждой в виде набедренных повязок – но нечто большее сочла излишеством. Впрочем, невольники вовсе не выглядели изможденными. Наоборот, казались сытыми и гладкими, так что Миральда даже невольно задалась вопросом – а чем их кормят? Уж не соплеменниками ли?

Кларисс молча потянула ее за руку; они миновали стражу и нырнули в прохладный зев «муравейника». Никто не сказал ни слова, будто все были оповещены о прибытии двух ночниц.

Миральда больше не была человеком. Все изменилось – чувства, восприятие Силы. Даже мысли вертелись в голове по-иному; иной раз Миральда ощущала, как что-то извне подсказывает правильно решение той или иной задачи. Наверное, именно это безмолвное, но могущественное нечто и принесло болотным ночницам славу мудрых существ.

Вот и сейчас – спускаясь по узкой кишке, проложенной под землей, куда-то вниз, Миральда всем своим существом ночницы чувствовала мать. Ту, с которой начался проклятый род болотных сестричек; ту, что сосредоточила в себе темную мудрость болотной воды, но кроме этого – еще и первобытную ярость давно ушедших в небытие первых людских племен.

Но сейчас эта ночница не гневалась; Миральда словно погружалась в озеро грусти, похожей на светлую печаль осени. Королева ждала двух странниц.

А затем, как-то незаметно тоннель оборвался, они очутились на пороге аккуратно вырытой в земле комнаты.

И Миральда увидела ее.

Мать всех болотных ночниц восседала на троне, искусно сплетенном из ивовых прутьев. Отблески пламени искрились на золотом шитье длинного алого платья, оттеняющего нелюдскую белизну кожи, задорно плясали в широко распахнутых, полных тьмы глазах. Королева сидела абсолютно неподвижно, так, что Миральда усомнилась – а не статуя ли перед ней? Но нет. Застывшие черты дрогнули, как вода, тронутая дыханием ветра, и на губах матери всех сестер печали появилась скорбная улыбка.

– Приветствую вас, мои возлюбленные дочери.

Низкий, хрипловатый голос оказался на удивление уютным. Миральда неожиданно поняла, что улыбается в ответ.

– Тебя, Кларисс, дочь народа, исчезнувшего с лица мира сего… И тебя… Миральда…

Королева внезапно замолчала, пристально разглядывая молодую ночницу. Словно что-то было неправильно, и мать не могла решить, что же именно. Затем, встрепенувшись, владычица Кайэра поманила Миральду к себе.

– Воистину, хочется мне услышать твою историю, ведьма. Болотная вода много знает и говорит со мной, но никогда не понять ей того, что происходит в человеческом сердце… Никогда… А ты – ты все еще продолжаешь цепляться за жизнь человеческой женщины, и от этого тебе больно. Не лучше ли забыть? И быть тем, кем ты сейчас являешься?

Растерявшись, Миральда только бросила осторожный взгляд на Кларисс, но та кивнула – иди, мол, сама королева зовет, и ничего не бойся.

Она приблизилась к трону, остановилась на расстоянии протянутой руки. Взгляд королевы опутывал сознание липкой паутиной ложного уюта и спокойствия, маня и обещая избавление от всех горестей… Кто-то шептал в уши – «забудь то, кем была и стань тем, кто ты есть на самом деле. Ибо теперь дом твой – болота, и ночь – твое время». Миральда невольно сжала пальцами виски. Может быть, и в самом деле не стоит больше бороться?..