Принцесса особого назначения - Звездная Елена - Страница 18

Он был в кожаных штанах с бахромой… облегающих узкие бедра… я сейчас завою! Да рядом с ним любой принц на белом коне сопливым юнцом выглядит. Да принц на белом коне даже хуже, чем Оливер. Невольно взглянула на юношу, и рот открылся шире – стражник смотрел на меня так, словно уже продумывал способы моей жесточайшей казни.

– Оль, ты чего? – шепотом спросила я.

– А ты… вы… ведите себя пристойно, – так же тихо ответил он, – и зовите меня Оливером, леди!

Я обиделась, отвернулась от него и, уже насупившись, следила за развитием событий.

А шенге был очень недоволен прибытием степняков. Более чем недоволен, и не скрывал этого. Они говорили на оркском, и я понимала едва ли больше половины. Внезапно расстановка сил поменялась, еще с десяток наших тоже появились из шахты, и Рхарге, стараясь сделать это незаметно, поднялся и встал передо мной, словно… ожидал нападения.

Я, держась за его ногу, отогнулась, пристально следя за развитием событий. Ракард ракардом, но, похоже, тут собирались обидеть моего папочку, а я за такое готова глотку даже красавчику перегрызть… Ух, сама не знаю, откуда такие мысли, но…

И тут ракард улыбнулся… сверкнув зубами… Вот демоны!

– Э, стоять! – я прогнулась, избегая руки Рхарге, и побежала к шенге.

Откуда такая прыть – понятия не имею, но волна схлынула, едва я встала между шенге и этим… смазливым уродом. Шенге угрожающе зарычал, но… я его слишком сильно люблю, чтобы наблюдать, как степняки тут всех разделают, вон из пещеры еще двадцать появилось.

– В чем суть конфликта? – на оитлонском полюбопытствовала я, прекрасно понимая, что ракард является вождем одного из степных племен, а значит, данный язык знает.

И я не ошиблась, когда в ответ послышалось удивленное:

– Самка ведет себя… неподобающе!

– Вождь… – я внимательно посмотрела на его грудь, затем взгляд скользнул на плечо… и как это насекомое именуется, а? – Вождь племени… э-э… Скорпион, по какому праву вы провоцируете конфликт?

Это нужно было видеть! Ракард хмыкнул – мои коленки вновь затряслись – перевел взгляд на шенге. Папашка обнял меня за плечи и с гордостью произнес:

– Утыррка, приемная дочь Джашг.

– Действительно воинственная, – ракард улыбнулся, окончательно покорив мое несчастное сердечко, и обратился уже ко мне: – Скорпион по-нашему Аршхан. – Он поднял руку, указал на какую-то завитушку и продолжил пояснение: – Клан Свободных.

Черные духи преисподней, что же такого натворил мой папашка, что к нему явились сами посланники смерти?

– Утыррка гулять с Рхарге, – прорычал папашка, пытаясь убрать меня с дороги.

– Утыррка порвет пасть всем степным за шенге! – убежденно произнесла я и добавила на оитлонском: – Последний раз спрашиваю: в чем суть конфликта?

Ракард с улыбкой смотрел на меня, как на дитя малое, затем произнес:

– Аршхан не унизит себя переговорами с самкой. Но Аршхан заберет смелую самку с собой в охт!

Он не знал, кого только что назвал самкой! Подобное я могла бы еще простить… шенге, но больше никому.

– Послушайте, любезнейший, – мой голос источал приторно-вежливый яд, – перед вами наследная принцесса Оитлона Катриона Ринавиэль Уитримана! Меньшее, что вы получите, захватив меня в ваш охт, – это мучительная смерть от нелепой… случайности! А большее – это армия моего отца, огнем и мечом уничтожающая ваши стада! – Выражение прекрасного лица ракарда несколько изменилось, и я продолжила: – Не люблю повторять свой вопрос дважды, и меня сильно злит необходимость повторять трижды!

Ракард изменил свое мнение по поводу переговоров и прорычал:

– Лесные отказываются торговать рудой! Это оскорбляет степных, я прислан с возмездием.

Информация была прелюбопытная. Чуть отклонившись назад, я тихо спросила:

– Шенге, почему не давать руду степным?

Недовольное сопение я расслышала, но папашка все же ответил:

– Мое племя не рабы!

Ух, как все серьезно! Я задумалась, потом так же тихо спросила:

– А если эти сами себе ее наковыряют?

– Шенге мешать не будет, – орк фыркнул, – хотят руду, будут копать!

Мм, уже представляю себе ракарда с киркой в руках, и на спине и груди капельки пота… так, я не о том думаю.

– Вы все слышали, – обратилась я к Аршхану, – хотите руду – добывайте сами! Лесные орки – не слуги степным, мы гордый лесной народ, мы чтим обычаи предков!

На меня уставились все! И лесные, и степные, и Оливер, и даже агрраши.

– Утыррка, – с нежностью произнес шенге, развернул к костру и придал ускорения шлепком.

До костра я пробежала по инерции и, обиженно потирая королевский зад, села опять на бревно.

В общем, конфликт был улажен. Папашка и ракард приволокли из лесу еще двух кабанов, причем оба, видимо, соревновались в том, у кого кабан будет больше. Освежевав и поставив жариться своего, шенге взглянул на меня и снова ушел в лес. Вскоре рядом с кабаном, судя по размеру, старым и жестким, жарился еще и кролик. Зайчишка, по готмирским традициям, был с клыками поверх зубов, но… явно он будет понежнее кабана.

Приготовление ужина тоже превратили в своеобразное соревнование: Аршхан даже из седельных сумок достал какие-то специи, а папашка гонял Рхарге то за одним корешком, то за другим, то за ягодами. Я всей душой болела за шенге и даже бегала с Рхарге за парочкой корешков, но там мы нашли гнездо крысонаков и, пока устраивали им огненный праздник, несколько забылись и потеряли счет времени, за что получили по подзатыльнику от папашки. Теперь у меня пострадал не только королевский зад, побаливала и королевская шея.

Готовились кабаны долго. Мясо на готовность оба вождя проверяли тонкими заостренными палочками, но, едва солнце опустилось за горы и стемнело до обычного готмирского голубоватого сияния, праздник начался. Я сидела за папкой и… эх, любовалась орлиным профилем ракарда, мечтая, возвышенно, о нем и, более приземленно, о мясе. Все остальные мечтали о моем кролике, потому что, несмотря на старания вождей, кабанчики были все же жесткими. Я гордо поделилась половиной прыгуна с Оливером, ну и кусочек протянула шенге. Папашке было приятно, но он все равно отказался, в ответ протянув мне листья салата – он вечно требовал, чтобы я ела зелень.

Потом все орки что-то пили, Оливеру тоже дали, а меня… отправили спать. Пришлось идти в пещерку, переодеваться в рубашку, брать простыню, которая выполняла у меня функции полотенца, и топать к ручью, – я в замке меньше мылась, чем здесь! К моему удивлению, на этот раз меня сопровождал Рхарге, и даже у посещенных кустиков неловко топтался, пока я все не закончила, и потом от ручья назад в пещеру провел…

Я очень долго пыталась уснуть под дикий ор орков, который они называли пением. Неожиданно запел чистый, лишь с легкой хрипотцой, голос, и это было так прекрасно и волнующе, что все остальные орки смолкли, наслаждаясь песней… Завернувшись в шкуру, я пробралась к выходу из пещерки и, застонав, прислонилась стеной к камню, чтобы не упасть – пел Аршхан… Все, я влюбилась!

– Утыррка спать! – послышался недовольный рык, и я поняла, что Рхарге караулит у входа в пещеру.

– Утыррка наслаждаться! – с вызовом ответила я и села рядом с орком.

– Ракард плохой. Красота – смерть. – Хмуро ответил мой нянька.

– Утыррка знать, – я тяжело вздохнула, прислушиваясь к этому сильному голосу, который словно звал в степи за собой… у-у, да я уже готова бежать за ним хоть на край мира!

– Утыррка глупый самка, – Рхарге погладил меня лапой по голове, сведя на нет усилия по расчесыванию всего этого хаоса.

– Рхарге не понимать! – обиженно ответила я и поспешила в пещеру.

Орки угомонились под утро. Первым в пещеру завалился пьяный Оливер, разбудив меня не слишком приличными выражениями в адрес камня, которому не повезло выступать из стены, потом вползли остальные орки. Орки, в отличие от стражника, несмотря на состояние опьянения, все были мокрыми, значит, помыться не забыли, а вот Оливер… представляю, какое пробуждение ожидает его утром.