Тонкости эльфийской генеалогии - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 61

– Там пристань для личных дирижаблей богачей от купечества и аристократии, – пояснил он раздраженно, – 'Путница' тоже не государственный дирижабль, она является частной собственностью своего капитана, так что этот жлоб работает только на себя. Поэтому я не понимаю, с чего он решил так нас подставить? Я ведь вперед заплатил! Даже торговаться не стал! – последнее явно было криком души, и я невольно улыбнулся.

Не то чтобы мне было смешно, на самом деле веселого во всей ситуации было мало, но мне нравилось видеть Ира таким настоящим и открытым. Так раскрываться он позволял себе далеко не с каждым и даже со мной не всегда, хотя сам как-то признался, что теперь видит во мне настоящего друга, которого у него никогда не было. Но я рано радовался. Буквально через пару минут наш с ним разговор сделал крутой вираж, правда, конкретно в этот момент я об этом еще не подозревал, поэтому поспешил успокоить своего мерцающего друга.

– Значит дело изначально не в деньгах, хотя они, конечно, не станут для него лишними. Может, у него какой зуб на университетских есть? – задумчиво предположил я, и несколько растерялся, когда мерцающий, словно так и не услышав моих слов, отстраненно продолжил.

– Я ведь специально отдельные каюты для всех оплатил. Мне… так было правильно, – лишь на секунду запнувшись, добавил он. И этой чертовой секунды хватило на то, чтобы у меня внутри все перевернулось.

Последние несколько недель мы с ним спали в одной кровати, причем изначально инициатива шла с его стороны. Я же какое-то время сопротивлялся, но потом сдался, решив, что отселять этого упрямца будет себе дороже. И еще прошлой ночью все было хорошо. Что же изменилось?

– Нам тоже? – тихо уточнил я, повернувшись полу боком и всматриваясь в его точеный эльфийский профиль. Путешествовать с нами Ир предпочел в эльфийском своем мерцании. Что неудивительно, ведь именно эльфом его знал Витаус, отец Ульки, во владения которого мы все сейчас направлялись.

– Да, – помедлив, просто сказал он. Но так и не повернулся ко мне, хотя почувствовал мой взгляд, я был в этом уверен.

– Ты мог раньше сказать, что тебя это напрягает, я бы уступил тебе кровать, а сам в зал ушел, раз уж…

– Потом поговорим об этом, – резко обрубил он и повернулся к подошедшей к нам Иле.

Я тоже посмотрел на темную. Она окинула нас цепким взглядом внимательных глаз, потом быстро рассказала, что ей удалось выбить из капитана просто невообразимую скидку, так еще и комнату, то есть, каюту, нам выделили самую большую из всех имеющихся. Она не очень уступает по размерам нашему классу, так что мы в полнее сумеем там разместиться. Беда лишь в том, что кровать там одна единственная.

– Ничего, – бодро сказал на все это я, – разберемся.

И мы все вместе поспешили присоединиться к остальным колокольчикам, которые уже осваивались на новом месте. В конечном итоге, думал я про себя, одну ночь потерпеть – это не так уж и страшно. А вот то, что происходило с Иром, меня откровенно напрягало. Вот бы еще вытянуть из этого тихушника что произошло? С чего вдруг такая разительная перемена? И почему меня это так расстроило в первый момент? Разумеется, последний вопрос мне следовало задать себе, но я малодушно оставил его на потом, решив, что так будет лучше.

Каюта и правда была большой. Мы все там уместились. Из мебели: кровать, тумбочка, шкаф, стол и два миниатюрных кресла, больше напоминающих стулья, обитые мягкой обивкой. Собственно, как и в большинстве помещений этого мира, где мне и уже доводилось бывать, в меблировке прослеживался подчеркнутый минимализм. И, если раньше меня это несколько напрягало, то теперь я, судя по моей реакции на эту комнату, стал привыкать.

Багажа у нас с Иром и ребят как такового не было. То есть он был, но в руках нам не приходилось ничего тащить. Все благодаря их волшебным маго-сумкам, которые были невидимы, но могли вместить в себя хоть слона, конечно, образно выражаясь. Но, судя по тому количеству техники, которое Ир умудрился туда запихать в ходе нашего двухдневного шоппинга в моем мире во время сессии колокольчиков, слон там бы тоже разместился с комфортом. Именно из этих своих сумок, ребята быстро принялись извлекать все то, что помогло бы нам организовать более ли менее приличный ночлег. Несмотря на то, что до ночи было еще далеко, об этом не мешало бы позаботиться заранее. В этом я был с ними полностью согласен.

– Ты чего такой смурной? – пробасил у меня над ухом Улька, и я аж подскочил, от его рыцарского баска.

– Да, так, – отмахнулся я, но влезла Иля.

– Опять поругались, – сказала она и взглядом указала рыцарю на Ира.

Тот возился с извлеченным, словно из ниоткуда, ноутом, в пару к которому достал еще и большой плазменный экран, который стоял сейчас прислоненным к стене и казался окном в другой непроглядно черный мир. Видеть современную земную технику в антураже каюты дирижабля рядом со старинной мебелью и живым деревом, без намека на пластиковые или металлические вставки, было странно. Но и к этому, похоже, я почти привык. У нас в классной комнате вся эта техника соседствует с молоденькой зеленой травкой и живыми деревьями, появившимися в ходе сложного мелиорационного проекта нашего знакомого гнома, для которого данный проект был ничем иным, как дипломной работой.

– И что вам неймется? – раздался со стороны Тома риторический вопрос. Сам Рутберг в этот момент помогал Машке и Алому расстилать на полу огромный ковер, с изображенной на ней черной кошкой илитири, больше всего напоминающей мне пантеру из моего мира. Вот только в боевой трансформации эта гладкошерстая зверушка умела перекидываться в такого монстра, который не хуже лошади был способен унести на себе темного эльфа в полной амуниции.

– Ласковей надо быть, тогда не откажет, – наставительно заявил на все это Машка, но обращался он, как не странно не ко мне, а к Иру.

О, как в этот момент на него зыркнул мерцающий! Да, это надо было видеть.

– Маш, ты не понял, – поспешил вмешаться я. А то Ир и без того весь на нервах. И пусть он вполне способен контролировать свои природные вспышки гнева, можно даже сказать, ручной почти, лучше до точки кипения его не доводить. Это я знаю, увы, по собственному опыту. Поэтому и сказал темному советчику, – На этот раз у нас с ним развод на полкровати исключительно по его инициативе.

– В смысле, на полкровати? – тут же спросил Алый, и все остальные отвлеклись от своих занятий, с вопросом глядя то на меня, то на Ира. А что, зная как мы тут с ними прожили последние три недели, у меня от них секретов нет, так как и в их маленькие личные тайны я уже давно влез по самую маковку.

– Он сказал, что теперь мы будем спать только в отдельных комнатах. – О том, что мы все это время спали в моей квартире в одной кровати, ребятам было прекрасно известно.

– Да, ладно, – бесхитростно протянул Улька.

– И что, ты сам этого захотел? – спросила у Ира Иля, и тот отшвырнув от себя ноутбук (благо тот приземлился на ковер, который еще не успели до конца развернуть), вскочил на ноги и прожег её почти ненавидящим взглядом. Но не на ту напал. Наша темная Владычица с достоинством выдержала его взгляд и даже умудрилась улыбнуться. Снисходительно и с каким-то непонятным мне скрытым подтекстом. Ир тут же рот открыл, чтобы сказать ей какую-то грубость, не иначе, но я успел вставить свои пять копеек.

– А, давайте, лучше мультики смотреть, – протянул я задумчиво и почти провокационно, – Мы с Иром столько дисков новых накупили…

Разумеется, все их внимание тут же оказалось приковано ко мне и про Ира благополучно забыли. Хотя, скорее, просто сделали вид, что забыли. Они не хуже меня понимали, что мерцающий и без того в последнее время какой-то нервный. Поэтому лучше его не доводить. И все эти разговоры в первую очередь были направлены на то, чтобы хоть как-то его растормошить. Я это понимаю. А вот Ир, судя по всему, не очень. Иначе, давно бы перестал вести себя как последний идиот. Но в тоже время я прекрасно знаю, что он из категории людей… – тьфу, ты! – мерцающих, которые по натуре своей одиночки и очень неохотно впускают в свою жизнь кого-либо. Он и без того достиг свой предел, когда сначала впустил меня, а потом и к ребятам искренне привязался. Поэтому сейчас ему страшно. Страшно потерять себя. По крайней мере, мне так кажется. Как иначе объяснить его неожиданно проснувшуюся колючесть?