Ни слова о магах - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 4

— Что, не нравится? — усмехнулся участковый.

— Отчего же, Степан Ильич? Здесь очень даже ничего.

— Ого! Знаешь, как меня зовут. Откуда?

— Слушать умею.

— Понятно, — участковый хмыкнул, вернул паспорт хозяину. Стас несколько расслабился — если документы вернули, значит, задерживать действительно не будут… Хотя— кто знает?…

К столику подошла хозяйка, поставила две стеклянные кружки с шапками густой пены поверху. Спросила:

— Как там наш хряк, Ильич? Не нашли?

— Ищем, Маша… Ищем… Ты рыбки обещала. Принеси, милая.

— Сейчас будет. — Она, вильнув задом, ушла в подсобку.

— Порося у них украли, — пояснил участковый. — Дело завели, да что толку? Где ж его теперь найдешь? Давно уж на шашлык употребили хряка. Однозначно… А кто? Не свои, нет. Свои друг друга знают, у соседа воровать никто не будет. Здесь все на виду… Чужие это, гастролеры. Приходят, тащат, что попало, а мне ищи…

Стас промолчал, пододвинул к себе кружку, дунул на пену.

— А ты, значит, путешествуешь, — предположил Степан Ильич.

— Да.

— Далеко забрался от дома-то своего… Бежишь от кого-то?

— Нет.

— Ну-ну…

Вернулась Маша, бросила на стол две тараньки, хотела что-то спросить у Ильича, но поняла, что разговору мешать не стоит, отошла, встала за своим столом-тумбой, спряталась за кассой, стала пересчитывать выручку, то и дело поглядывая искоса на беседующих посетителей и прислушиваясь к их негромкому разговору.

— И куда направляешься? — спросил Степан Ильич и одним глотком опорожнил почти треть кружки.

— К западу.

— А конкретней?

— Про Зону слышали?

— Понятно… — хмыкнул участковый.

— Что — “понятно”? — спросил Стас.

— Да нет, ничего… — Ильич сделал неопределенный жест. — Так… Приключений ищешь?

— Просто интересуюсь.

— Нечем там интересоваться, — помрачнел участковый. — Люди там пропадают. А нам потом ищи.

— Были там?

— Шустрый ты, парень, — усмехнулся Ильич. — Я и не заметил, как ты меня допрашивать стал… Надолго к нам?

— Думал пару дней подзадержаться, продуктов раздобыть…

— Ага! Раздобыть!

— Купить, — поправился Стас.

— А денег, говоришь, нет.

— Я бы заработал.

— Как? Тренькая на гитаре своей? У нас за это не платят, здесь не Москва, не Питер, метро у нас нет.

— Я уже понял.

— Сколько сегодня накидали?

— Три рубля.

Степан Ильич усмехнулся:

— Негусто, но на половинку буханки хватит. С голоду не помрешь.

Они замолчали, полностью сосредоточившись на чистке рыбы.

— Свояк у Машки такую тараньку делает! — Участковый вкусно причмокнул, и рот Стаса наполнился слюной. — Ты, парень, пей пиво-то, пей. Я угощаю…

— Спасибо, Степан Ильич.

— Что мне твое спасибо… — буркнул участковый, обсасывая выдранный с мясом плавник.

Посетителей в баре, кроме них, не было. Забежал какой-то парнишка, купил две жестянки пива, пакетик соленого арахиса и сразу же ушел, даже не посмотрев в сторону Стаса и участкового.

— Вот что… — сказал Степан Ильич, когда кружки опустели, а от рыбы осталась лишь чешуя да горстка прозрачных костей. — Парень ты неплохой, вижу, но… — Он крякнул, почесал кулаком нос. — Чужаки мне здесь не нужны. У нас городишко маленький, и ты тут словно блоха на заднице. Даю тебе два часа на все твои дела, и чтоб я тебя больше не видел. Не послушаешься, пеняй на себя— посажу на пятнадцать суток, право имею. И не вздумай прятаться — у меня везде глаза и уши.

— И куда мне теперь? — спросил Стас.

— Это дело твое. Километра через три по западной дороге большая деревня будет, Сидельниково. — Участковый залез в карман, вытащил две купюры по десять рублей. протянул Стасу. — На, бери! Бери, бери, не отказывайся. Не трудовые, халтурные, мне не жалко…

— Спасибо. — искренне поблагодарил Стас, пряча нежданные деньги.

— Нет, я против тебя ничего не имею. Зла на меня не держи… Просто жизнь у нас здесь такая… Болото. Поверху тишь, гладь, красота. А внизу грязь и зловоние. Бросишь камень — трясина и покажет себя: заколыхается, запузырится, вонючие волны пойдут кругами во все стороны. Ты — камень этот и есть. А я здесь для того, чтоб тебя пнуть подальше. Понял?

— Понял, — сказал Стас. — Чего ж не понять?

— Вот и ладно, вот и договорились… И вот еще что — бросай ты свою затею! Нечего тебе в Зоне делать!

— Да я только посмотреть хочу.

— Чего там смотреть? Лес обычный. Сплошной бурелом.

— Вот посмотрю и пойду дальше.

— Балда ты! — беззлобно ругнулся Степан Ильич. — Дубина стоеросовая… Впрочем, как знаешь, дело твое. — Он встал, оправился, пригладил волосы, надел фуражку. Молодцевато козырнул. — Два часа у тебя есть. И будь поосторожнее в нашем болоте.

— Постараюсь, — сказал Стас.

Степан Ильич несколько секунд пристально разглядывал его, словно желая убедиться, что до Стаса дошло все то, о чем они только что беседовали, потом кивнул и направился к выходу. Проходя мимо хозяйки, считающей деньги, он икнул и сказал:

— Запиши на меня, милая. Мелких, понимаешь, нет, а крупные менять не хочется, — он подмигнул. — Но с получки отдам.

— Хорошо, Степан Ильич, — откликнулась Маша.

Участковый ушел, а Стас взял еще кружку пива и добрых полчаса сидел, размышляя, что делать дальше. Безденежным уходить из городка не хотелось — да, за игру здесь много не получишь, но можно подзаработать как-то иначе— кому дрова поколоть, кому покосившийся забор помочь поправить, колодец вычистить, коровью тушу разделать… Но Степан Ильич не шутил — задержись тут больше чем на два часа, и окажешься за решеткой.

— Где здесь ближайший продуктовый магазин? — спросил Стас у хозяйки пивбара.

— А через дорогу перейдешь и уткнешься, — улыбнулась ему Маша.

— Спасибо.

Он допил пиво и, подхватив свои вещи, вышел на улицу.

Прохладное пиво возымело действие — солнце уже казалось не таким жарким, и сухой воздух словно бы чуть остыл. Мир вокруг слегка покачивался.

“Не так уж все и плохо”, — рассеянно подумал Стас, глянув в чистое синее небо.

Он перешел пустынную дорогу и — действительно! — уткнулся в железную дверь, над которой висела аляповатая вывеска: “ПРОДУКТЫ”. Он толкнул дверь, но она не шелохнулась. Толкнул сильней, приналег плечом. Дверь не поддавалась, ее словно бы заклинило. Заперто?

Он отступил на шаг. Возле металлического косяка был помещен под стекло листок бумаги, на котором, помимо всего прочего, значилось, что магазин работает без перерывов на обед. И, значит, сейчас он должен быть открыт. Стас вновь ткнулся в закрытую дверь. И вдруг его осенило. Он криво усмехнулся, взялся за ручку и потянул на себя.

Досадуя на собственную глупость — счастье, что никто не видел, как он борется с этой несчастной дверью!

Стас вошел в темный полуподвальный магазинчик, больше похожий на каземат — слишком низкий там был потолок, и стены сдвинулись так тесно, что невольно перехватило дыхание.

Он купил полторы буханки черного, пачку соли, а вместо сдачи взял китайскую зажигалку, сунул все в рюкзак и, улыбнувшись на прощание молоденькой симпатичной продавщице, выбрался на свободу!

— Не подскажете, как быстрей выйти из города? — обратился Стас к проходящей мимо старушке.

— А вам куда надо?

— На запад, — он вспомнил слова Степана Ильича и уточнил: — В Сидельниково.

— А-а… — старушка задумалась. Махнула рукой, указывая направление: — Быстрей всего по окружной дороге будет. Надо вам по этой улице спуститься и на третьем перекрестке повернуть направо. Потом прямо, до пруда, мимо пятиэтажек, а там уже дорогу видно будет. Около нее лесопилка стоит, ее издалека видать.

— Спасибо, — сказал Стас.

— На здоровье. — Старушка улыбнулась ему, и они разошлись, довольные друг другом.

Часы показывали половину четвертого. До конца срока, отведенного участковым, оставался целый час. Но Стас решил времени зря не терять и отправился по маршруту, подсказанному улыбчивой старушкой. Он отсчитал три перекрестка, повернул направо и долго шел прямо. Так долго, что начал сомневаться, верное ли направление выбрал. Кругом теснились одноэтажные щитовые домики, прячущиеся за высокими глухими заборами. Иногда из-за дощатых изгородей, почуяв чужака, глухо, словно просту-женно, лаяли псы. Улица была пустынна, и уточнить дорогу было не у кого. Единственное, что заставляло Стаса по-прежнему держаться выбранного направления, так это далекие крыши пятиэтажек, периодически выглядывавшие в узкие промежутки меж заборов.