Ни слова о магах - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 22

— Не знаю. Боюсь, он не совсем человек. Возможно, он из другого мира… — Джош подошел к открытому окну, выглянул наружу. Вечерело. Дождь не переставал. Ночь будет темной, глухой… — Он сказал, что за золотом должны прийти этой ночью.

— Кто должен прийти?

— Все они.

Смиф приподнялся, сел на кровати, спустив ноги на пол. Посмотрел в сторону улицы. Спросил:

— И что нам делать? У меня нет ни единого патрона. Бежим сейчас?

— Они следят за нами и не выпустят просто так. Пока мы безоружны, будем сидеть здесь.

— Ты надеешься высидеть патроны?

— Я кое-что приобрел. И кое-что придумал. Он поставил на стол кожаную сумку и свой старый мешок, присел на стул.

— Я купил порох, но немного. Думаю, если бы продавец был чуть сообразительней, он не продал бы и это. Так же как не продал свинец и патроны.

— Что толку в порохе, если нет пуль? — спросил Смиф.

— Пули мы отольем.

— Из чего? Из глины?

— Из золота.

— Из золота? — Смиф встал. Придерживаясь за стену, подковылял к столу, опустился на свободный стул. — Из нашего золота?

— Именно.

— Не дам! — заявил Смиф.

— Ты хочешь умереть?

Джош достал из сумки мешочек с порохом и карбид. Порывшись в мешке, поставил на стол газовую горелку, маленький тигель, форму для пуль, небольшой пресс для обжинки патронов. Вытащил два золотых слитка. Вынув револьверы, откинул барабаны и вытащил стреляные гильзы. Обратившись к Смифу, сказал:

— Поройся в одежде, проверь все карманы. У Пола погляди тоже. Нам нужно как можно больше гильз.

Открыв бачок горелки, он залил в него пару кружек воды, бросил кусок карбида — вода вскипела, запахло ацетиленом. Джош закрыл емкость, накрепко закрутил винты-барашки, выждал какое-то время. Потом зажег от печи тонкую лучину, поднес огонь к горелке. Хлопнув, в воздухе возник синий язык пламени. Стрелок, покрутив клапан, укоротил рвущееся пламя и стал ножом резать бруски драгоценного металла на маленькие ребристые кусочки.

Смиф высыпал на столешницу найденные гильзы и уселся напротив Джоша, наблюдая, как тот плавит в тигле золото, как разливает его по ячейкам формы, как ловко выбивает горячие пули, выстраивает их ровной шеренгой по центру стола…

— Хватит бездельничать! — оторвавшись на секунду, сказал Джош. — Начинай вычищать гильзы…

На улице темнело. За окном шелестел дождь — шуршал по крышам, копошился в траве, бился в металлические карнизы. С востока подступала к деревне ночь — уже небо почернело, исчез горизонт, мрак прокрался к домам, спрятался в низинках, затаился в щелях. Одно за другим загорались тусклой золотой желтизной окна изб. С приближением ночи деревня постепенно оживала.

Смиф и Джош, понимая, что время выходит, торопясь, готовили патроны — заменяли капсюли, отмеряли порох, засыпали его в гильзы, вставляли золотые пули, обжимали податливую латунь на маленьком прессе…

Пол спал.

“Не будите”, — сказал горбатый лекарь, и Джош почему-то не мог его ослушаться…

“Ему надо как следует выспаться…”

Когда пришла ночь, сорок патронов выстроились рядком на столе.

Сорок выстрелов.

Джош и Смиф, уже не торопясь, при синеватом свете газовой горелки стали заряжать свои револьверы. По шесть патронов в каждый барабан. Итого двенадцать выстрелов на человека. Двадцать четыре — на двоих. Остается еще шестнадцать — на столе.

Сорок выстрелов — сорок смертей.

— Они придут за золотом, — усмехнулся Джош, — и получат его.

— И все же это расточительство, — недовольно заметил Смиф.

— Относись к этому проще. Мы богачи, мы можем это себе позволить… А теперь ложись спать.

— Что?

— Не думаю, что они придут сейчас. Уверен, они появятся ближе к утру.

— Почему ты так решил?

— На их месте я бы поступил именно так.

— Это меня не убеждает.

— И все равно ложись.

Ворча, не убирая заряженные револьверы, Смиф добрался до своей кровати, упал на матрас, скрестил руки на груди. Сказал, уставившись в потолок:

— Спать я не собираюсь. Только отдохну немного.

— Вот-вот, отдохни, — согласился Джош, закрывая окно. Ставней на втором этаже не было, занавесок тоже, поэтому он воткнул в деревянную раму ножи и повесил на них плащ, загородив стекло. Потом он подошел к незанятой кровати и, стараясь не шуметь, пододвинул ее вплотную к запертой двери.

— Им никогда не взять нас здесь, — сонно пробормотал Смиф.

— Они могут осадить нас и ждать момента, когда мы помрем от голода или жажды. А после придут и без особых хлопот возьмут все золото. Зачем им лезть под пули?

Смиф не ответил. Он уже спал.

В комнате стало темно. Карбидная горелка выдохлась, погасла. Дрова в печи прогорели, только порой пробегали по остывающим углям алые волны жара, отбрасывая на пол и стены тусклые отблески.

Джош, взяв револьверы в руки, лег на кровать и прикрыл глаза.

Как много событий может иной раз втиснуться в один нескончаемый день!…

Он задремал, не теряя над собой контроля. Он знал, что спит, но слышал каждый шорох, каждый скрип и был готов пробудиться в любой момент.

Пришли странные видения — горбатый лекарь дрался с розовощеким толстым лавочником. Они катались по полу комнаты и визжали. Потом горбун встал, а лавочник остался лежать. “Ему надо как следует выспаться”, — сказал лекарь. Он усмехнулся, и уголки рта стали расползаться, лицо начало меняться, оплывать. Что-то страшное проглянуло в неясных чертах…

Джош на мгновение очнулся, отогнал неприятное видение. И вновь его сознание растворилось в грезах.

— Хозяин гостиницы, ухмыляясь, тащил по скрипучей лестнице тяжелый мешок. Что там было? Золото? Или части тел?… Какой-то мальчик держал в руке револьвер — его револьвер! Горбун, качая головой, все повторял и повторял уныло: нельзя было давать детям оружие… нельзя было… Тянулась из тьмы бледная длинная рука, ловила пальцами сизый огненный шнур, рвущийся из сопла горелки. Это моя жена… Скакали в тумане всадники, выставив перед собой пики, а ребенок все пытался поднять револьвер, и длинная нечеловеческая рука тянулась к дулу, готовясь поймать вспышку выстрела. Нельзя было давать детям оружие…

Джош утонул в сновидениях. Он уже не мог разобрать, где явь, а где сон. Какая-то часть его сознания еще цеплялась за ускользающую реальность, но видения крепко держали его в своем мире, не собираясь выпускать. Джош слишком устал. Он уже не мог заставить себя открыть глаза. Несколько раз он все же вырывался из тенет сна, но лишь для того, чтобы оказаться в следующем, еще более странном сновидении…

Погруженный в водоворот снов, он не мог видеть, как медленно стал отходить в сторону шкаф, открывая черную дыру потайного хода. Из проема осторожно выглянул хозяин постоялого двора, убедился, что стрелки спят, шагнул в комнату. За его спиной показались еще несколько силуэтов. Когда старик подошел к кровати, на которой лежал Джош, выспавшийся Пол беззвучно зевнул и открыл глаза. Он увидел дыру в стене, отодвинутый шкаф, несколько крадущихся теней. Матово блеснуло во тьме лезвие ножа. И Пол пронзительно крикнул:

— Джош!

Окрика было достаточно, чтобы вырвать стрелка из паутины сна, и он, мгновенно стряхнув оцепенение и разом оценив ситуацию, спустил курки револьверов. Вспышка пламени выхватила из тьмы бледные лица людей. Проснулся Смиф, подпрыгнул на кровати, забыв о своей больной ноге, в упор выстрелил в скользнувшую мимо тень.

Три тела упали на пол. Хозяин гостиницы, здоровяк из лавки и еще кто-то незнакомый. Остальные силуэты шарахнулись, растворились во тьме прохода. Сколько их было? Не разобрать…

— Задвигаем! — Джош выстрелил в черную дыру, подскочил к шкафу, навалился плечом. Через секунду на помощь пришел Смиф. Неохотно, скрипя и скрежеща, шкаф поддался, пополз, закрывая проем потайного хода. Хромая, подбежал Пол, уперся руками, помогая товарищам.

Шкаф встал на место.

— Надо его заклинить! — Джош запнулся о скамью, перевернув ее, ругнулся сквозь зубы. Наклонившись, поднял, сунул ее меж стеной и шкафом. — Удержит!