Малыш и Буйвол - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 19

Позже пришел человек и от пастухов, сказал, что стадо нашли. Охраны действительно не было, лагерь Чета пустовал, внутри наспех выстроенных шалашей пауки сплели свои сети, кострища давно остыли, угли присыпаны пылью – по всему видно – людей не было несколько дней. А скотина почти вся. Разбрелась конечно по окрестностям, но недалеко – нашли, собрали. Только вот овец стало в два раза меньше. И третью лошадь так и не нашли. Шалрой с товарищами перегнал стадо чуть ближе к деревне, так что теперь можно будет ездить за молоком. Одно лишь плохо – собак нет. Но пастухи справляются. Привыкли уже, приноровились.

Жизнь в деревне пошла веселей.

Даже пленный разбойник оказался, вроде бы, неплохим человеком. Сам он утверждал, что в банду Весельчака попал недавно, почти случайно. Всю жизнь был крестьянином, жил в небольшом хуторе по ту сторону гор. Однажды встретил в лесу группу вооруженных людей, попросился к ним, потому что надоела монотонная работа, захотелось мир увидеть, свободы хотелось. Приключений. И его приняли. Кашеваром. Он и оружие-то в первый раз взял лишь когда все в деревню пошли. Он никого не убил, даже не ранил. Овец резал, да. Но не людей же.

Халтет, выслушав пленника, пристально посмотрев ему в глаза, огласил: будешь делать самую грязную работу. Все, что тебе скажут. Таково наказание. Хорошо будешь трудиться – со временем отпустим, иди куда хочешь. А если учудишь что – запрем в амбаре и кормить не станем. Мы за тобой следим! – пригрозил староста вчерашнему бандиту. А вокруг стояли селяне с луками в руках – они собирались на очередную тренировку, ждали Малыша.

«Вас много и вы у себя дома…»

Теперь крестьяне, случись что, могли дать отпор. Теперь-то они понимали, в чем их сила.

Поздним вечером третьего дня Малыш и Буйвол стали собираться. Еще раз проверили оружие, нацедили воды во фляжки. Выйдя из дома, тщательно протрясли одежду и пустой дорожный мешок. Вернувшись, встали у порога и о чем-то долго негромко переговаривались.

Халтет, сидя за столом, наблюдал за гостями.

– Хлебца в дорогу дадите нам? – спросил у хозяина Малыш. – А может и еще что побогаче.

– Уходите? – поинтересовался староста, не ответив на вопрос лучника.

– Да. Завтра. На рассвете. Пока еще не жарко.

– И куда пойдете?

– К горам.

– Горы кругом.

– Да уж. Не заблудимся.

– А тропы знаете? Перевалы?

– Найдем, где перейти.

– Проводник вам нужен. Дам я вам паренька одного смышленого в провожатые. До гор вас доведет, покажет куда дальше, объяснит.

– А еды дашь? – повторил вопрос Малыш.

– Дам. И еды дам. И кое-что еще впридачу.

– Что? – Малыш и Буйвол спросили одновременно.

– Завтра увидите. Утром.

Было уже совсем темно. В незавешенные окна заглядывала с улицы ночь. Комната была освещена тусклым мерцающим светом масляного светильника, что висел над столом.

– А сейчас давайте-ка спать, – сказал Халтет и дунул на язычок пламени.

Малыш и Буйвол, разом ослепнув, нерешительно двинулись к своей комнате. И остановились, услышав хриплый голос старика:

– В темноте даже самый могучий воин становится беспомощен. Не так ли?

Скрипнули половицы, сначала справа, потом слева. Халтет уверенно расхаживал по своему дому.

– И что из этого? – спросил Малыш, ощупывая стену.

– Все мы ходим во тьме… – старик откашлялся. – Даже самые могучие воины… Ложитесь спать. Завтра будет новый день.

Халтет проснулся часа за два до рассвета. В комнате было светло. Все окошко заняла рябая луна – она словно подкатилась к самому дому и заглядывала внутрь.

Старик зевнул, сел на кровати, спустив ноги на пол. Прислушался – гости спят.

Он накинул рубаху и крадучись вышел из дома. За сараем взял лестницу, прислонил к стене, залез на чердак. Посидел какое-то время в темноте, вдыхая тяжелый пыльный воздух, прислушиваясь к тихим шорохам. Чуть было снова не задремал, уже уронил голову на грудь, но тут осмелевшая мышь, пискнув, пробежала по ноге, и Халтет вздрогнул, очнулся. Обернувшись, увидел, что небо уже сереет, звезды тают, и заторопился. Подтянул к себе небольшой железный ящичек, спрятанный под охапкой прелой соломы, откинул крышку, достал тряпичный сверток. Положив его на колени, аккуратно распеленал. Провел пальцем по тускло блеснувшему металлу.

Что же это такое?

Не золото, не железо, не медь, не олово.

Ровный диск из неизвестного необычайно легкого металла. И необычайно твердого – даже зубило кузнеца не оставило на нем ни малейшей царапины.

Шесть пятигранных шипов по окружности – словно ножки.

На другой стороне – четыре небольших выемки. Около каждой какие-то мелкие, но четкие знаки.

И отверстие в центре…

Что же это такое?

Совершенно бесполезный предмет. И металл бесполезный, не поддающийся ни огню, ни ковке.

Разве только щит из него сделать. Приклепать этот диск поверх обычного щита, пусть даже деревянного, и цены ему не будет – любой удар выдержит.

Халтет нашел эту вещь еще мальчишкой. Выкопал, когда вместе с отцом рыл колодец. Сразу же спрятал под рубахой, никому ничего не сказав, и так потом всю жизнь и перепрятывал. Зачем? Только вот однажды показал кузнецу, и тот долго возился, пытаясь понять, что это за металл, качал головой, удивлялся, все спрашивал – когда, кто, откуда? Халтет отоврался, придумал какую-то невероятную историю – уж и сам забыл о чем… И, забрав диск у кузнеца, снова спрятал…

А чего прятал? От кого?

Прямо как сорока с блестящей мелочью…

Хватит! Вот и пригодился теперь этот круг. Не золото, конечно, но диковина. Может, денег стоит. А если и нет – в большом мире всякой безделице применение найдут. Придумают, на что приспособить…

Халтет завернул металлический диск в ветхую тряпицу. Отдуваясь, неуклюже сполз с чердака. Убрал лестницу на место. И пошел будить Хатука, младшего сына Хиама. Мальчишка рос бойкий, излазил все окрестности, несколько раз ходил с Шалроем в дальние переходы, к горам. Ему нравилось рисовать в пыли карты, он сам придумывал какие-то значки, говорил, что учится писать. Халтет любил беседовать со смышленым пареньком, поправлял его схемы, дополнял деталями.

Лучшего проводника для гостей сейчас не найти.

Буйвол спал плохо.

Все чудилось, что вокруг ходит серая тень, бормочет что-то. Он даже разбирал отдельные слова. Но они казались бессмысленными, и он не мог их запомнить.

Ныла пробитая стрелой рука. Снилось, что она горит словно полено, плюясь алыми кубиками углей, и чернеет, обугливается.

Было жарко и душно. В горле першило, хотелось пить. Но за водой надо было вставать, идти во мраке на кухню, запинаясь, натыкаясь на углы, искать ощупью ведро, ковш.

«В темноте даже самый могучий воин становится беспомощен…»

За стенами и на чердаке возились мыши.

Безликая жуткая тень подошла к самой кровати, тронула его холодной рукой, проскрежетала:

– Вставай!

И Буйвол очнулся, открыл глаза. Над ним нависал Халтет. За спиной хозяина дома серо светилось распахнутое окно.

– Вставай, – повторил старик. – Уже утро.

– Что? – на лавке завозился Малыш. – Пора?

– Да, – Халтет отошел к окну, выглянул на улицу. Сухой ветер шевелил его нечесаные космы. – Собирайтесь.

Собирать им было нечего. Всё уже было готово.

Они прошли через тихую деревню. Впереди босоногий паренек по имени Хатук вел под уздцы двух лошадей. Староста и воины шагали позади, негромко разговаривали.

Было еще сумрачно. Чуть теплилось небо на востоке, и на его фоне черными тенями вырисовывались вершины гор.

– Хатук проводит вас до самого перевала, – говорил Халтет. – Потом с лошадьми вернется назад. А вы пойдете прямо. Там одна дорога, сбиться с нее невозможно. В сумках хлеб, вода, яйца и немного мяса. Это все вам… Я думаю, Хатук попросит вас взять его с собой. Он бойкий паренек. Но вы отправьте его домой.