Бочонок с икрой - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 4

— Ну, никогда не видел ничего подобного, — вскрикнул с веселым смехом ее муж. — Чтобы Мэри заснула за ужином! Что она подумает, когда мы расскажем ей об этом! Но здесь действительно душно и воздух тяжелый. Я вполне понимаю тех, кто заснет сегодня. Я и сам думаю скоро лечь спать.

Энслей был в возбужденном, болтливом настроении духа. Он снова поднялся на ноги со стаканом в руке.

— Мне кажется, нам следует всем выпить и спеть «Andl Lang Sune» [13] , - с улыбкой обратился он ко всем присутствующим. — Целую неделю мы гребли в одной лодке и за это время узнали друг друга, как невозможно узнать в дни мира и покоя. Мы научились ценить друг друга и те национальности, к которым принадлежим. Вот полковник Дреслер представляет собой Германию, а отец Пьер — Францию. Профессор — американец. Мы с Ральстоном — британцы. А затем дамы, да благословит их Господь! Во все время осады они были ангелами милосердия и сострадания. Я думаю, следует выпить за здоровье дам. Удивительное дело… спокойное мужество… терпение… и… и… как это сказать… благородство… и… и… клянусь св. Георгием, посмотрите на полковника! Он также заснул… проклятая погода, наводящая сон…

Стакан его ударился о стол, и он откинулся на спинку стула, бормоча что-то про себя. Мисс Синклер, бледная сестра милосердия, также поддалась сну. Словно сломанная лилия лежала она, прислонясь к спинке стула. Мистер Паттерсон оглянулся и вскочил на ноги. Он провел рукой по своему горячему лбу.

— Это неестественно, Джесси, — крикнул он. — Почему они все заснули? Вот и отец Пьер… и он заснул. Джесси, Джесси, твоя мать похолодела. Что это? Сон или смерть? Открой окна! На помощь, на помощь! — Спотыкаясь, он бросился к окну, но на полдороге голова у него закружилась, колени подогнулись и он упал лицом на пол.

Молоденькая девушка также вскочила на ноги. С ужасом в глазах она взглянула на распростертого на полу отца и безмолвные фигуры вокруг стола.

— Профессор Мерсер! Что это? Что это? — воскликнула она. — О, Боже мой! Они умирают! Они умерли!

Старик поднялся со стула сильным усилием воли, хотя мрак уже сгущался вокруг него.

— Дорогая моя барышня, — с усилием, запинаясь, проговорил он, — мы хотели избавить вас от этого. Это было бы безболезненно для тела и души. Это цианистый калий. Я положил его в икру. А вы не захотели.

— Боже мой! — она отодвинулась от него с широко раскрытыми глазами. — О, чудовище! Чудовище! Вы отравили их?

— Нет, нет! Я спас их. Вы не знаете китайцев. Они ужасны. Через полчаса мы были бы в их руках. Примите теперь, дитя мое. — В ту минуту, как он произнес эти слова, ружейный залп раздался под самыми окнами. — Слышите? Вот они! Скорее, дорогая, скорее, вы еще можете надуть их!

Но девушка не слышала его слов: без чувств она упала на стул. Одно мгновение старик стоял, прислушиваясь к выстрелам. Но что это? Милосердный Боже, что это? Неужели он сходит с ума? Или это действительно снадобья? Ведь это приветствие европейцев? Да, вот и приказание на английском языке. Это крик матросов Сомнения нет. Каким-то чудом подкрепление все-таки явилось. В отчаянии профессор всплеснул своими длинными руками.

— Что я наделал? О, Боже мой, что я наделал! Комендор Винтгэм, после отчаянной ночной схватки, первым вбежал в страшную столовую. Вокруг стола сидело бледное безмолвное общество. Признаки жизни виднелись только у молодой девушки, которая застонала и еле заметно шевельнулась. Но в комнате был еще один человек, у которого хватило энергии исполнить последний долг. Пораженный комендор, остановившийся у двери, видел, как медленно приподнялась упавшая на стол седая голова и как высокая фигура профессора, шатаясь, поднялась на ноги.

— Берегитесь икры! Ради Бога, не дотрагивайтесь до икры! — прохрипел он.

Потом он снова упал на свое место, и круг смерти завершился.

[14]