Идеальный враг - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 47

– А никого! – сказал Зверь. – Будет у нас в отделении демократия. Все решения станем принимать голосованием.

– А что! – усмехнулся Цеце. – Это выход!

– Предлагаю подобную систему распространить на все подразделения, – продолжил Зверь. – Раз в квартал будут проводиться выборы сержантского состава, раз в год – офицерского. Командир Форпоста избирается на три года. Ряд полномочий передается Солдатскому Сенату. Сразу же предлагаю от нашего взвода выдвинуть в Сенат кандидатуру Писателя.

Они негромко рассмеялись.

– Занятно было бы послужить в таком бардаке, – сказал Рыжий.

– И кончилось бы все полным развалом, – сказал Цеце.

– А вдруг вышло бы что-нибудь дельное? – сказал Ухо.

– Армия и демократия несовместимы, – сказал Гнутый. – Так что давайте-ка выпьем за систему, которая всем нам позволяет жить просто, спокойно, весело и бездумно. Нам велели – мы сделали. Хорошо быть солдатом, за него все всегда решают! А голова о мировых проблемах пусть болит у начальства.

– Конец твоей речи мне понравился больше чем начало, – сказал Рыжий. – Итак: за то, чтобы у начальства болела голова!

Они только подняли стаканы, как в запертую дверь кто-то требовательно застучал кулаком. Бойцы переглянулись, мгновенно кто куда попрятали стаканы. Цеце быстро задвинул бутылки под скамейку.

– Открывайте! – прогремел голос сержанта Хэллера.

– Ну вот, накликали, – сказал Зверь. – Судя по всему, голова у него разболелась не на шутку. Откройте кто-нибудь, иначе через минуту дверь вылетит. И вставлять ее будем мы.

Дверь отпер Курт. Сперва он откатил тяжелую штангу, при этом едва не придавив ногу капралу Гессе. Потом отодвинул щеколду замка, зацепившись за дверную ручку рукавом.

– Заходите, сержант! – крикнул Гнутый.

Сержанту приглашение не требовалось. Он уже вошел – толчком распахнул дверь и застыл на пороге, заслонив собой весь проем, обводя взглядом лица своих солдат, осматривая подобие стола, оценивая закуски, отыскивая выпивку.

– Гуляете?

– Присоединяйтесь, сэр, – сказал Ухо.

– Без вас не начинали, – сказал Гнутый, доставая из-под ног запечатанную бутылку. – Ждали.

– Вижу, – сказал сержант чуть потеплевшим голосом. – По какому поводу сборище?

– Отмечаем возвращение, – ответил Зверь.

– Меня выписали, – негромко сказал Павел.

– А меня выпустили, – добавил Гнутый.

– Хорошее дело, – сказал сержант. – Но я вам праздник немного подпорчу. Знакомьтесь – ваш новый капрал, – он шагнул в комнату, и позади него шевельнулась во мраке коридора какая-то тень. – Уверен, он вам не очень понравится, но меня это не волнует. Вы здесь ничего не решаете. За вас думают командиры. У них голова болит – не у вас. А кому это не нравится – выметайтесь… – Похоже, сержант был не в духе. Видимо, крепко влетело ему за сомнительные подвиги его подчиненных. Возможно, и ему не пришлось по сердцу решение, принятое командованием Форпоста.

– Ну, добро пожаловать… – начал было Гнутый и осекся, разглядев, кто стоит позади сержанта.

– Черт возьми, – буркнул Зверь.

Павел поднялся, невольно стиснув кулаки.

– Кажется, я здесь уже был однажды… – через порог, заложив руки за спину, ухмыляясь криво, недобро щуря маленькие глазки, шагнул капрал Некко, недавний рядовой. – Помнится, кто-то запретил мне подходить к нему ближе, чем на три шага, и клялся, что сломает мне нос, если я осмелюсь это сделать. Так что? Вот он я! Здесь! – Некко подступил вплотную к Зверю, навис над ним, привстав на цыпочках.

– Потише, капрал, – спокойно сказал сержант Хэллер. И Некко, обернувшись, смолк, отступил на шаг.

– Зачем вы притащили сюда этого клоуна, сэр? – спросил Зверь.

– Я уже сказал. Он ваш новый капрал. Командир отделения.

– Какой идиот решил отправить его к нам? – поинтересовался Гнутый.

– Приказ подписан самим полковником. У тебя есть возражения?

– Уже нет, сэр. Но это странное назначение…

– Это обычное назначение! – сержант возвысил голос. – Среди вас не нашлось никого, кто смог бы возглавить отделение! Вы – жалкие неумехи! Вы позорите весь взвод! Поэтому хватит разговоров!

– Действительно, хватит разговоров, – сказал Цеце. – Наливайте.

Но никто не пошевелился.

Отделение неприязненно рассматривало новообретенного командира. А он, вроде бы, нисколько не смущался таким холодным приемом, стоял, сцепив руки за спиной, широко расставив ноги, и хищно осматривал своих подчиненных.

Словно выискивал самого слабого.

Первую жертву.

Глава 15

19.07.2068

Некко совсем не глуп. Сейчас ему хватает ума не ввязываться в прямое противостояние с нами. Конечно, не все идет гладко, случаются всякие эксцессы, но все же он часто делает уступки, лишь бы сохранить с нами – с его отделением – нормальные отношения.

Тем не менее, мы понимаем, что капрал Некко ненавидит нас всех.

Не будь мы так дружны, он бы уже установил в отделении собственные порядки, как это было в четвертой роте. Мы уже наслышаны: двадцать процентов заработка бойцы отдавали капралу «на общие нужды»; все хозяйственные и бытовые работы за командира выполняло отделение – сам он никогда не чистил оружие, не стирал одежду, не гладил ее – за него все делали солдаты. Для бойцов своего отделения он решил ввести дополнительную дисциплину – рукопашный бой, преподавать который взялся сам. И с этого дня начались постоянные «официальные» избиения солдат.

Конечно, долго так продолжаться не могло. О самоуправстве капрала стало известно начальству. Но скандала не получилось. Некко даже не разжаловали. Его просто перевели к нам – под надзор сержанта Хэллера, во взвод лейтенанта Уотерхилла.

В связи с этим я вспоминаю слова Арнарсона о том, что у Некко есть связи на самом верху. И мне думается, Викинг не ошибся. Иначе как объяснить такую «непотопляемость» Некко? Только так можно объяснить, почему этот психически нездоровый, неуравновешенный, озлобленный человек оказался на военной службе, да еще и настолько быстро получил первое свое повышение.

Впрочем, есть мнение, что капрала ему дали за победу надо мной.

Но я уверен, что займи я первое место в боях, новое звание мне бы не дали, и командовать отделением не доверили бы…

Вчера Некко впервые показал мне фокус с протыканием руки ножом. Он вогнал лезвие в кисть возле основания большого пальца, пронзил ладонь насквозь, с таким расчетом, чтобы не повредить кости. Потом выдернул нож, слизал с него кровь. Сжал пальцы в кулак, помахал им в воздухе. А через минуту показал, что его рана уже зарубцевалась.

Я не понимаю, как он это делает. Но я знаю, для чего.

Он пытается нас запугать.

Почему-то он ненавидит нас. Всех нас. Каждого. Он пытается держать это в себе, но это сильнее его. Он не контролирует свою злобу, свою ненависть.

Он для нас – чужак.

Но и мы для него – чужаки…

Несколько раз дело чуть не доходило до драки. Некко невзлюбил хота и всячески его обижает. Гнутый, естественно, издевательства над животным терпеть не может, заступается, огрызается. Кроме того, очень напряженные отношения складываются у Некко с бывшим командиром отделения, с разжалованным Зверем. Они не переваривают друг друга, и готовы сцепиться в любой момент. Но сержант Хэллер всегда оказывается поблизости. А его слушаются все. Его невозможно не слушаться.

Так что мы пока уживаемся. Капрал Некко делает вид, что командует нами. Мы делаем вид, что подчиняемся ему.

Как ни странно, но ко мне капрал относится вполне терпимо. Видимо, дело в том, что однажды он уже одержал надо мной победу, раздавил, растоптал, размазал по рингу. И теперь я для него неопасен и неинтересен. Я – пария.

Что ж, я не против. Может оно и к лучшему…

Последние дни очень беспокойные, напряженные. Лихорадит наше отделение, лихорадит весь взвод. И с Форпостом тоже что-то происходит, что-то с ним не в порядке. Даже я – салага – чувствую это.