Идеальный враг - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 29

Сержант Хэллер выволок из сутолоки мотающихся Шайтана и Пекаря, прислонил их к стене, придавил своим мощным телом, рявкнул:

– Стоять здесь! – и снова бросился в толпу.

Гнутый уже дрался с крепкими парнями в форме американских летчиков. Он был один, их было пятеро. Они оттерли его от общей свалки, они теснили его, зажимали в темный угол, намереваясь сбить с ног, затоптать, раздавить.

Стереть в пыль, размазать…

И Павел сорвался с места, забыв обо всем. Он налетел на этих летчиков, сразу же сбил одного подсечкой, сам получил крепкий удар в грудь, задохнулся, но тут же пришел в себя, коротко ткнул кулаком в подвернувшееся румяное лицо.

– Наших бьют! – заорал он по-русски, уже понимая, что не выстоять им двоим против пятерых. И подмога пришла. Выскочил откуда-то незнакомый парень в летном комбинезоне, со звездно-полосатой нашивкой на рукаве. Павел хотел было ударить его, решив, что еще одним противником стало больше, что еще один американский пилот присоединился к своим товарищам. Но парень, увернувшись, заругался матом на чистом русском, заорал:

– Свой я! Глаза разуй! – и с кулаками кинулся на летчиков.

Трое против пятерых – нормальный расклад.

Они сомкнулись плечом к плечу. А к ним уже бежали нарушившие приказ сержанта Шайтан и Пекарь, оба страшные, перемазанные кровью, всклокоченные. Летчики, получив отпор, попятились. Теперь уже их жали, теснили, давили. Один из пилотов выхватил пистолет, но тут же выронил его, получив удар в лицо. Павел отшвырнул оружие ногой, мельком отметил, что пистолет поднял охранник с разбитым ртом, и тут же об этом забыл.

Они побеждали. Они прижали американцев к стене, и те уже почти не сопротивлялись.

Сержант Хэллер выволакивал из толпы упирающегося Рыжего. Цеце прыгал рядом, он что-то кричал сорванным голосом, но у него выходил лишь надрывный хрип.

Толпа колыхалась. Мелькали кулаки, залитые кровью лица. На полу корчились люди, отползали подальше от топчущихся на месте ног. Охранники уже не разнимали дерущихся, они дрались вместе со всеми. Летала посуда. С грохотом рухнул массивный ящик акустической системы. Сорвался с потолка зеркальный шар, ударился о пол, разметал острые осколки, словно разорвавшаяся бомба.

А потом прозвучали два выстрела.

Кто-то завизжал по-бабьи. Толпа замерла на мгновение. И в один миг распалась, рассыпалась, растеклась.

Охранник с разбитым ртом держал в подрагивающей руке пистолет. Курилось дуло, устремленное в потолок. Сверху сыпалось какое-то крошево, искрящееся в лучах лазеров словно волшебный порошок.

– Разойдись! – прокричал охранник, брызжа алой пеной.

Опомнившиеся люди пятились, выпуская из рук стеклянные булавы графинов и бутылок, разжимая ободранные кулаки, вытирая кровь носовыми платками и бумажными салфетками. Несколько человек никак не могли подняться с пола, им помогали молчаливые товарищи, насупленные и испуганные. Меж столиков расхаживали изрядно помятые охранники, задевая плечами притихших посетителей, окриками заставляя всех сесть на свои места.

– Уходим, – сказал сержант Хэллер, собрав своих людей. Это был приказ – приказ из тех, что не подлежат обсуждению, приказ на поле боя. – Быстро уходим!..

Дорогу к выходу им преградили два охранника и официант. По тому, как они держались, было заметно, что они опасаются сплотившихся бойцов в синей форме UDF, но тем не менее они заслонили собой дверь, и официант, немного замешкавшись, словно придумывая причину для задержания, потребовал расплатиться. Он назвал совсем непомерную сумму, видимо, включив в нее все возможные штрафы за учиненный разгром и не забыв свои чаевые. Сержант Хэллер не стал торговаться, только поморщился. Он достал деньги, отсчитал несколько крупных купюр, сунул их официанту. Охранники переглянулись. Очевидно, они получили распоряжение никого не выпускать из клуба до прибытия военного патруля и милиции.

– Что еще? – грозно спросил сержант Хэллер, демонстративно потирая свой жуткого вида кулак.

И охранники, отвернувшись, опустив глаза, будто не желая сейчас ничего замечать, расступились.

– Так-то… – удовлетворенно пробурчал сержант и сам отодвинул засов на запертой двери.

4

– Везде одно и то же, – бормотал Цеце, позевывая и сонно щурясь. – Везде и всегда…

Их было одиннадцать человек. Они, прячась в тени, стояли в сотне шагов от блещущего иллюминацией клуба «Экипаж» и наблюдали за кипящей там жизнью. Под крыльями самолета сновали люди: уже давно прибыли военные патрули, и городская милиция, и дружины самообороны, и медики. Там составлялись протоколы, оформлялось задержание, оказывалась первая помощь. Там шла работа.

А они отдыхали. Они пили.

Десять человек в форме UDF и один человек в летном комбинезоне с флагом США на рукаве.

– Владимир? – предположил Павел, только сейчас заметив, что под глазом нового знакомого вовсе не синяк, как показалось ему сначала, а крупное родимое пятно.

– Да, – парень несколько удивился. – Мы знакомы?

– Мы сегодня встретили твоего отца. Он просил передать, чтобы ты зашел домой.

– А, папа, – улыбнулся Владимир. – Вечно он пристает к людям… Спасибо. Обязательно загляну.

Они разместились рядом с чугунной тумбой непонятного назначения, торчащей посреди маленького проходного дворика. Место было очень удобное, отсюда все просматривалось, и здесь было множество путей к отступлению. На плоской шершавой поверхности тумбы стояли две початые бутылки водки – одну прихватил с чьего-то стола Цеце, другую вынул из-за пазухи Владимир. Их новый знакомый оказался поистине незаменимым человеком: предъявив бутылку словно паспорт и водрузив ее на чугунное подобие стола, он из одного кармана достал хлеб, из другого – завернутую в бумагу копченую рыбину. Потом он исчез куда-то на пару минут и вернулся с ворохом пластмассовых стаканчиков. Разлив по чуть-чуть, предложил тост:

– За знакомство!..

Они пили водку, чтобы занять себя чем-то, и понемногу закусывали, отламывая крошки хлеба и отщипывая кусочки пахнущей дымом рыбы.

На ночном, подсвеченном городом небе чуть теплились звезды. В тесную щель меж домов заглядывала нездорово серая луна.

– У вас здесь всегда так весело? – спросил Павел у нового знакомого.

– Нет. Только по выходным. Но до стрельбы дело обычно не доходит.

– И кто гуляет?

– Летчики с нашего аэродрома, те самые, с которыми вы дрались. Связисты из местной бригады. Десантники с триста девятого Форпоста. Теперь вот еще вы…

– Официально нас еще как бы и нет, – усмехнулся Павел.

– Но на задания вас уже посылают.

– Да. Ты слышал об этом?

– Конечно. Сколько у вас погибло? Двадцать человек?..

Павел не ответил. Возможно, это было закрытой информацией. Владимир понял свою оплошность, улыбнулся извиняюще, помолчал, обсасывая рыбий плавник, поглядывая на своих новых товарищей. Сказал негромко:

– Мы за них отомстили.

– Отомстили! – зло фыркнул Рыжий. – Где вы раньше были?

Владимир пожал плечами. Скорей всего, это была закрытая информация. Подумав, сказал:

– Все были на вылете. Как только появилась возможность, мы направили к вам звено, я сам заправлял эти самолеты… Сейчас там ничего нет, ни экстерров, ни обломков – идеально ровная поверхность на многие гектары, хоть транспорты сажай. Сначала вакуумная бомба, потом напалм. Настоящий ад! А через час мы залили пожар пенокремполимером. Теперь там монолит, гигантская могильная плита.

– А что же отправили в урнах? – спросил Павел.

– А то ты не знаешь, – Гнутый гладил острую морду сидящего на плече хота. – Железные бирки из личных дел и горстки древесной сажи.

– Их даже не похоронят как положено, – покачал головой Шайтан.

– Тихо! – насторожился сержант Хэллер. – Кто-то сюда идет…

От клуба «Экипаж» в их сторону целенаправленно двигались три фигуры. Это были, несомненно, женщины. И только поэтому никто из бойцов не тронулся с места. Все ждали, гадая, что могло привести сюда трех особ противоположного пола.