Выбор - Драйзер Теодор - Страница 4

А затем... затем был кроткий, доверчивый Бартон, с которым она так плохо обошлась, хотя пользовалась его услугами, и который ей все еще в сущности... нравился. При воспоминании о нем ее охватывало недовольство собой. Он, конечно, знал, видел, как неприветливо она относилась к нему все это время, и все же приходил и прекратил свои посещения только после того, как она открыто поссорилась с ним, заставив понять, что дело совершенно безнадежно. Она не могла выкинуть из головы, особенно теперь, и своей скорби, мысли о том, что он обожал ее. Он совсем не показывался — своим равнодушием она окончательно оттолкнула его, но одно слово, одно только слово... Вопреки очевидности надеясь, она выжидала дни, недели, а затем...

Расположение конторы Большой восточной железнодорожной компании, где служил Бартон, давало Шерли легкую возможность перекинуться с ним несколькими ласковыми словами, когда она проходила, как это часто случалось, по железнодорожной станции. Он сидел на первом этаже в конторе помощника диспетчера, и она всегда могла увидеть его, заглянув туда по дороге на платформу или с платформы, от которой отправлялся пригородный поезд, служивший иногда более быстрым средством сообщения, чем автобус. Правда, она почти год старательно избегала Бартона. Если она, наконец, примет решение, она может подойти к окошку телеграфа в той же комнате, где он сидел, попросить бланк для телеграммы; при этом она может повысить голос, как часто делала в прошлом, и тогда он, наверно, узнает ее, если не увидит еще раньше. А услышав ее голос, он встанет и подойдет — в этом она уверена, он никогда не мог устоять перед искушением побыть с ней. Шерли применяла эту уловку и в прежние дни.

После месяца раздумья она почувствовала, что должна действовать: ее положение покинутой оказалось слишком тяжелым. Она больше не в силах его переносить, не в силах выносить хотя бы взгляды матери.

Однажды вечером в четверть седьмого она вышла из магазина, в котором служила, и печальная направилась домой. На сердце она чувствовала гнетущую тяжесть; ее лицо было бледно и осунулось. Перед тем, как выйти на улицу, она остановилась в комнатке за магазином, чтобы поправить прическу и при помощи пудры и румян приукрасить себя сколько возможно.

Она не сомневалась, что снова привлечь прежнего поклонника не составит особого труда, но вдруг это окажется не так просто... Что если он нашел другую? Но она не могла себе этого представить. Ведь еще так немного времени прошло с его последней попытки увидеться с ней, а к тому же он действительно ее очень, очень любил и верил в нее. Он слишком медлителен и постоянен в своем выборе — таким он был и с нею. И все же кто знает?

С этой мыслью она пошла по залитой вечерними огнями улице, впервые испытывая стыд и боль от задуманного обмана, скорбь отречения от мечты, отчаяние, являющееся к тому, кто вынужден унизиться и решиться на то, о чем и не помышлял в лучшие, более счастливые дни. Виною этого был Артур. Когда Шерли добралась до станции, там, как обычно в это время, уже была масса народу. Мимо нее проходило много пар, смеявшихся и словно куда-то торопившихся, как когда-то она с Артуром. Взглянув прежде всего в маленькое зеркало на лестнице, чтобы проверить, не утеряла ли она прежнего очарования, Шерли вышла на платформу, задумчиво остановилась у киоска с цветами и купила за несколько пенни крошечный букетик фиалок. Затем снова вошла внутрь, подошла к окошку телеграфа и украдкой заглянула в него, чтобы узнать, сидит ли Бартон на своем месте. Он был там. Она видела его освещенное зеленым абажуром наивное, симпатичное лицо, склоненное над работой. Отступив на мгновение назад, чтобы еще раз подумать, она снова решительно подошла и громко спросила:

— Могу ли я получить бланк?

Ослепление отвергнутого Бартона оказалось настолько сильным, что он мгновенно встал. Неуклюже поднялся и приблизился: в его глазах заблестела надежда, губы сложились в улыбку. При виде ее, бледной, но красивой — бледнее и красивее, чем когда-либо прежде, — его охватил немой трепет.

— Как поживаете, Шерли? — нежно спросил он, подойдя ближе и впившись полным надежды взглядом в лицо девушки.

Он так долго не видел ее, что буквально изголодался; ее теперешняя более одухотворенная красота привлекала его еще сильнее, чем раньше. Почему бы ей не остановить свой выбор на нем? — спрашивал он себя. Неужели его верная любовь еще не победила? Может быть, и так.

— В воскресенье будет, кажется, три месяца, как я вас не видел. Как поживают ваши?

— Очень хорошо, Барт, — Шерли лукаво улыбнулась. — И я так же. Как вы себя чувствовали? Много времени прошло с тех пор, как я видела вас в последний раз. Мне хотелось знать, что с вами. Вы были здоровы? Я собиралась послать телеграмму.

Пока он приближался, Шерли сначала сделала вид, что не замечает его, а затем изобразила радостное изумление, хотя на самом деле подавила тяжелый вздох.

По сравнению с Артуром он выглядел не слишком привлекательно.

Сможет ли она действительно почувствовать расположение к нему? Сможет ли?

— Конечно, конечно! — весело ответил Бартон. — Я всегда здоров. Даже вы не можете меня убить. Вы не уезжаете, Шерл, а? — с плохо скрытым интересом спросил он.

— Нет, я собираюсь послать телеграмму Мейбл. Она обещала встретить меня завтра, и я хочу быть уверенной, что она действительно встретит меня.

— Вы бываете здесь не так часто, как прежде, Шерли, — тоном нежного упрека произнес Бартон. — По крайней мере, я вас не так часто вижу. Я чем-нибудь провинился? — спросил он, и, после того, как она быстро запротестовала, прибавил: — Что случилось. Шерл? Вы не были больны, а?

Ей хотелось расплакаться, но, собрав все свои силы, она приняла прежний веселый и беззаботный вид.

— О, нет, — возразила она. — Я была совершенно здорова. Вероятно, я проходила через другие двери, или ездила на службу и возвращалась обратно автобусом. (Так оно и было, ведь она стремилась избегать его). По вечерам я большей частью так торопилась, Барт, что не могла терять времени. Вы знаете, как поздно нас иногда задерживают в магазине.

Он знал и то, что когда-то у нее хватало времени забегать к нему.

— Да, я помню, — тактично сказал он. — Но последнее время вы не посещали наши обычные карточные вечера, не так ли? Во всяком случае, я вас не видел. Я был на двух или трех, думал встретить вас там.

Причиной этого также был Артур: из-за него она потеряла всякий интерес к карточным вечерам и к клубу мандолинистов, к которому когда-то принадлежала. В прежние дни все это казалось таким приятным и забавным, но теперь... В те дни Барт, если только ему позволяла работа, всегда сопровождал ее.

— Нет, — уклончиво ответила Шерли, делая вид, что и ей эти воспоминания приятны. — Но я часто вспоминала, как весело нам там бывало. Конечно, стыдно, что я забросила их. Вы видели последнее время Гарри Столла или Трину Таска? — спросила она, чтобы что-нибудь сказать, хотя эти люди вовсе не интересовали се.

Он покачал головой, потом прибавил:

— Да, я их видел; как-то вечером несколько дней тому назад здесь, в зале ожидания. Они, видно, ехали в театр.

Его лицо слегка омрачилось при мысли, что когда-то и они имели такое обыкновение и что именно из-за поездки в театр произошла их единственная ссора. Шерли заметила происшедшую в нем перемену. Но ни малейшей жалости она не почувствовала к нему, скорей к себе, столь печально вынужденной вернуться к прежним интересам. В ее глазах появилось задумчивое выражение.

— Ну, Шерли, вы такая же хорошенькая, как всегда, — продолжал Бартон, обратив внимание на то, что она не написала телеграммы. — По-моему, даже еще лучше.

При этих комплиментах девушка горько улыбнулась. Каждое его слово, для него полное радости, для нее звучало похоронным звоном.

— Не хотите ли как-нибудь вечером на этой неделе пойти посмотреть «Мышеловку», хотите? Мы не были вместе в театре целую вечность, — он смотрел на нее полным надежды и собачьей преданности взглядом.