Шутки в сторону! - Клементис Франческа - Страница 2

Реализовав себя в профессиональном плане, Морин почувствовала необходимость заполнить пробелы и в других сферах жизни. Будучи весьма посредственной матерью на протяжении тридцати лет, она вдруг вознамерилась наверстать упущенное в отношениях с дочерью.

Лорен и сама с некоторых пор стала иначе смотреть на свои семейные неурядицы. Лед между ней и матерью начал таять, хотя Лорен и проявляла некоторую настороженность. Морин же, напротив, подражая героине известного мюзикла, выбрала для себя образ щедрой и великодушной матери, не скупящейся на проявление чувств. Решимость Морин заставить дочь полюбить и простить ее поистине внушала Лорен ужас.

Теперь, размышляя о стоящем перед ней выборе, Лорен спрашивала себя, что станет с Морин, если ее единственная дочь уедет в другую страну?.. Стелла нетерпеливо ждала ответа.

– Я пока еще ничего не решила, – лаконично произнесла Лорен. В конце концов, прямолинейная Стелла и не стала бы слушать о раздирающих ее противоречиях.

Стелла покачала головой:

– Постарайся все уладить до своего дня рождения. Надеюсь, приглашение на ленч у твоей мамы остается в силе? Мы с Питом обязательно придем.

Лорен, нахмурившись, кивнула. Стелла ласково потрепала ее по плечу и устремилась к входной двери, чтобы поприветствовать нового гостя.

Лорен улыбалась гостям уголками губ, получая в ответ столь же заученные светские улыбки. Это было обычным проявлением светской вежливости, и Лорен никак не могла понять, почему эти улыбки ей так тяжело даются. Она поискала глазами Стеллу, но подруга уже исчезла на кухне. Лорен мысленно застонала. Настал тот момент, которого она всегда боялась на вечеринках, – оказаться единственной, не нашедшей собеседника. Итак, она осталась одна, с полным бокалом вина в руке, а стола с закусками, которые можно было бы не спеша рассматривать и пробовать, на вечеринках Стеллы не полагалось.

У нее оставалось два варианта: ванная или сад. В ванной она уже побывала и не испытывала желания снова увидеть унитаз, инкрустированный изображениями экзотических насекомых (интересно, это влияние постмодернизма или просто безвкусица?). Поэтому она направилась в сад.

Выйдя на улицу, Лорен немного расслабилась. Дело не в том, что она любила сады. Напротив, ей всегда казалось странным стремление многих надрываться, сажая цветы и кустарники. Они вырастают, радуют взгляд восхитительными красками примерно пару недель, а затем изнурительный труд начинается снова. Если ей хотелось получить эстетическое удовольствие, она смотрела старый добрый фильм «Звуки музыки» или складывала кусочки ананасов на гавайской пицце в забавную рожицу.

Однако на вечеринках сады весьма полезны. Во-первых, хозяевам всегда приятно слышать похвалы своим талантам в оформлении клумб и газонов, а во-вторых, в садах обычно никого не бывает, так что можно не напрягаться, придумывая тему для беседы.

Словом, она оказалась в саду Стеллы и Пита, который, впрочем, не очень напоминал сад в привычном понимании этого слова. Нигде не было видно ни травинки, ни единого цветка или кустика – только мощеные дорожки, извивающиеся вокруг скульптур довольно устрашающего вида. Скульптуры обрамляли группу каменных сосудов с водой, выкрашенных в синий цвет. Несомненно, такой сад считался последним веянием моды, его обустройство наверняка обошлось прежним владельцам дома в кругленькую сумму.

Немного привыкнув к этому воплощению безвкусицы, Лорен заметила, что не одна: еще какой-то гость искал здесь уединения. Нужно было решать: вернуться в гостиную в надежде, что там появились блюда с закусками, или заговорить с незнакомцем.

Пронзительный взрыв смеха, донесшийся из дома, помог ей определиться. Лучше завязать беседу с гостем, скрывавшимся в саду, чем снова чувствовать себя чужой на этом празднике жизни.

Он выглядел неплохо. Примерно ее возраста, дружелюбный взгляд, но вот прическа… Такие прически носили футболисты в семидесятых годах – со спадающими до плеч прядями. Одежда незнакомца довершала общее впечатление – потертые, явно старые джинсы и, конечно, обязательная черная тенниска. Человек, одетый подобным образом, должен быть социальным работником или преподавателем в заштатном университете. Если он друг Стеллы, то, несомненно, гений в своей области или, по крайней мере, знакомый какой-нибудь знаменитости. Во всяком случае, у них должна найтись безобидная тема для беседы.

Для Лорен не играло роли, что ее визави был мужчиной. Она была одинаково не сильна в общении с представителями обоих полов. Ей внушали робость не мужчины сами по себе, а незнакомые люди. К тому же сейчас Лорен вовсе не искала себе партнера: ведь впереди замаячила перспектива отъезда за границу. Хотя и без этого она уже какое-то время не занималась своими личными проблемами, поскольку в ее жизнь со скоростью урагана ворвалась мать.

Морин было мало восполнить многолетний недостаток общения с дочерью; она с завидным упорством пыталась стать для Лорен незаменимой. Стоило Лорен чихнуть, как возникала мать с носовым платком и собственноручно приготовленной микстурой. Неудивительно, что Нью-Йорк казался Лорен оазисом свободы и уединения.

Нет, в ее жизни сейчас не было места для романтических отношений – впрочем, как и желания их завязывать. Это обстоятельство должно было облегчить ей трудную задачу заговорить с незнакомцем.

Крис Фэллон думал абсолютно так же. Он не искал знакомств. Для него единственным плюсом этой ужасной вечеринки была надежда, что светская суета поможет ему отвлечься, забыть о проблемах, дамокловым мечом висевших над головой.

Новый роман не входил в его планы. Он только что перевернул важную страницу в жизни, покончив с почти семейными отношениями, длившимися пять лет. После разрыва он чувствовал себя разбитым и подавленным. Все, чего он хотел в ближайшие полгода, – прочесть много книг, посмотреть много фильмов по видео, есть только готовые сандвичи, подогретые в микроволновой печи. И все это в одиночестве.

Однако Крис был хорошо воспитан. Поэтому, когда к нему приблизилась незнакомая женщина, он приветствовал ее дружелюбной улыбкой. Впрочем, он, наверное, улыбнулся бы ей, даже если бы был законченным грубияном. Люди обычно улыбались Лорен, не зная почему. Возможно, причиной тому была ее мальчишеская короткая стрижка, которую могла себе позволить только очень красивая женщина, или обилие веснушек, которые никакой макияж был не в силах скрыть. Или дело было в ее слегка смущенной, но оттого еще более привлекательной улыбке. Лорен сохранила очарование юности, которое в прошлом заставляло сентиментальных старушек, встречавших ее на улице, совать ей в ладошки шестипенсовые монетки, тайком утирая слезы умиления. Сейчас, когда Лорен выросла, люди просто улыбались ей. Как Крис.

– Крис Фэллон, – представился он, протягивая руку, и Лорен крепко пожала ее. Она решила вести себя словно на деловой встрече – так было легче избежать неловкости в общении.

– Лорен Коннор. – «Держись свободно, – приказала она себе. – Но не говори ничего необдуманно. Возможно, придется какое-то время побыть в саду, так что не стоит спугнуть его слишком рано».

У Криса были свои сомнения. Он сомневался в настроениях женщин. Он не мог с уверенностью сказать, хочет ли Лорен просто завязать приятную беседу, или у нее на уме далеко идущие намерения. Ему не хотелось, чтобы Лорен неверно истолковала его поведение – как желание сблизиться. Но не говорить же ей об этом в самом деле! Он не хотел выглядеть высокомерно или глупо, поэтому пытка молчанием продолжилась.

После затянувшейся паузы Крис решил, что надо все-таки что-нибудь сказать. Поискав безопасную тему, он спросил:

– Вы давно знаете Пита и Стеллу?

– Я училась в университете с ними обоими, – ответила Лорен, радуясь, что он задал вопрос, не требующий тщательного обдумывания. – Я знаю их уже восемнадцать лет, – добавила она и, с минуту понаблюдав за очевидными усилиями Криса подсчитать ее возраст, со смехом произнесла: – Таким образом, мне тридцать шесть.