Война ведьмы - Клеменс Джеймс - Страница 11

Джоах выпрямился на скамье. По крайней мере, хоть кто-то здесь рассуждает здраво.

— Чтобы счесть сон сплетением, необходимо, чтобы при тщательном изучении все его аспекты оказались истинными, — продолжал Морис. — Заклинание действительно сработало, но это всего лишь один элемент сна. И, как сказал Эррил, черная магия обманчива. Может быть, не слова заклинания, услышанного во сне, разбудили магию в посохе, а твоя собственная воля, потому что ты хотел, чтобы так было. Прежде, чем ты горячо поверишь в свой сон, необходимо как следует его изучить.

В сердце Джоаха зародилось семя сомнения. Он доверял Морису — темнокожему брату, который спас ему жизнь на Алоа Глен. Теперь он не мог не прислушаться к словам брата.

— Как же мы можем судить об истинности моего сна, если события сна еще не произошли?

— По деталям, — объяснил Морис.

— По всем деталям, — отозвался от плиты Флинт.

Морис кивнул.

— Расскажи нам свой сон еще раз, а я буду задавать тебе вопросы о некоторых его аспектах, пытаясь найти что-нибудь ложное. Если хотя бы один элемент окажется неверным, значит, твой сон не был сплетением.

Джоах выпустил из рук посох и сложил руки на столе.

— Понятно. Значит, истинным должно быть все, иначе все ложно.

Флинт фыркнул.

— Наконец-то мальчик думает головой, а не задницей.

Джоах прикусил губу. Может, они и правы. Он потрогал зуб дракона, висевший у него на шее.

— Сон начался с того, что мы с Еленой стояли на вершине башни на Алоа Глен. Мы были…

— Погоди, — прервал его Морис. — Опиши башню.

Джоах закрыл глаза и представил себе башню.

— Она была узкой… на вершине — не шире двух лошадей. Я мало что еще смог разглядеть, потому что ни разу не смотрел через парапет.

— Что еще? Какого цвета были камни? Какие еще башни находились поблизости?

Джоах просиял, вспомнив:

— Камни были огненно-оранжевого цвета, и через дорогу от башни стояла гигантская статуя женщины с побегом цветущего дерева.

— Статуя госпожи Силлы с ветвью объединения, — кивнул Флинт.

— Хмм… Рядом с ней Шпиль Ушедших, — добавил Морис, — Он красновато-оранжевый. — Два брата со значением посмотрели друг на друга. — Вероятно, мальчик пару раз видел их из окон Здания, когда находился там в заточении.

Флинт недоверчиво хмыкнул.

— Продолжай, Джоах.

Он продолжал описывать нападение черного крылатого чудовища.

— Похоже на виверну, но никого из их мерзкого рода не видели уже много веков, — прошептал себе под нос Морис.

— Кто знает, что владыка Гульгота выкопал из прошлого для защиты острова? — пробормотал Флинт, озабоченно хмурясь. Теперь он не обращал внимания на пар, выбивавшийся из под крышки котла. Джоах заметил, как Флинт быстро взглянул на Эррила. Что было в глазах старика — сомнение?

Флинт махнул Джоаху половником:

— Расскажи нам, как Эррил напал на твою сестру.

Джоахем владели смешанные чувства. Сначала он боялся, что они ему не поверят. Теперь он гораздо больше опасался того, что ему поверят. Если уж Эррил — предатель, кому же можно доверять? Джоах посмотрел на Эррила, сидевшего с тем же стоическим выражением на лице. Джоах сглотнул и продолжал рассказывать:

— Расправившись с тварью, я услышал, как у меня за спиной скрипнуло дерево. Я обернулся и увидел, что на площадку входит Эррил. Лицо его кривилось, словно у безумного, меч сверкал в поднятой руке. Я понял, что он собирается напасть на нас. Он захлопнул дверь и закрыл ее на засов, перекрыв нам единственный выход.

— Я никогда не нападу ни на тебя, ни на Елену, — едва сдерживая ярость проговорил Эррил. — Этот сон смешон.

Флинт подошел к столу, бросив без присмотра плиту с кипящей похлебкой.

— Пока что образы из его сна соответствуют истине, Эррил. Может быть, ты был под воздействием какого-нибудь черного заклятия.

Эррил сердито посмотрел на Флинта, но не возразил.

Возразил Морис.

— Нет, сон Джоаха ложен. Мы можем спокойно забыть о нем.

— Как это? — спросил флинт.

— Джоах, расскажи нам еще раз, как Эррил лишил вас единственной возможности убежать с башни.

Озадаченный Джоах еще раз описал этот момент своего сна.

— Стендаец замахнулся на нас мечом, а потом протянул руку и закрыл дверь на засов.

И вдруг, словно луч солнца, прорвавшийся сквозь тучи, на Джоаха снизошло понимание.

— Сладчайшая матерь, может быть, этот сон действительно ложен!

— Что? — удивился Флинт, все еще не понимая.

— Во сне у Эррила было две руки! В одной он держал меч; другой — закрыл дверь. И эта рука была не призрачной, а из плоти и крови!

— Две руки, — Флинт разом обмяк. — Благодарение Верховной Матери! Эта деталь явно ложная, так что ложны и остальные. Таков закон сплетений.

Джоах все еще не полностью в это поверил.

— Вы уверены?

В ответ зазвучал низкий голос Мориса:

— Даже самой могущественной магии не под силу вырастить новую конечность. И Флинт совершенно прав: в истинном сплетении не бывает ложных деталей.

— Тогда, может быть, я неправильно запомнил, — настаивал Джоах. — Может быть, во сне у него была только одна рука, но при свете дня мой разум изменил эту мелкую деталь.

Морис покачал головой и встал.

— Это было бы подтверждением того, что твой сон не был пророческим, — вздохнул он. — Истинное сплетение запечаталось бы в твою память навсегда.

Джоах вздохнул и посмотрел на двух решительных братьев. Стало быть, этот сон всего лишь обычный ночной кошмар. Он повернулся к Эррилу. Стендаец ничего не говорил и смотрел на собравшихся с легким отвращением.

Флинт продолжал.

— Стало быть, раз это был всего лишь дурной сон, я думаю, нет нужды брать мальчика с собой. Он может остаться и ухаживать за моими животными.

И тогда странно напряженным голосом заговорил Эррил:

— Нет, мальчику следует отправиться с нами… в качестве меры предосторожности.

— Против чего? — удивился Морис. — Ему всего лишь приснился страшный сон, рожденный подавленными воспоминаниями о его заточении на острове. Просто вспомнились старые страхи.

— Тем не менее ему следует поехать, — Эррил отодвинулся от стола, тем самым показывая, что решение принято и обсуждение закончено.

Не успел кто-либо что-либо сказать, как по кораблю пронесся пронзительный визг.

Джоах вскочил, сжимая в руке посох.

— Елена!

3

— Обернись… медленно, — приказал хриплый голос у Мишель за спиной.

Старая целительница уже перестала разыскивать что-то на заставленных полках среди снадобий и бальзамов. В руке у нее была бутылка с каким-то травяным настоем. Мишель нелегко было прочесть выражение на лице старухи: из-за того, что у целительницы не было глаз, понять ее настроение было нелегко. И все же Мишель уловила в уголках тонких губ женщины намек на улыбку.

— Тикал, — сказала она, — оставь бедную женщину в покое.

Мишель медленно обернулась. У нее за спиной никого не было. Крохотный пушистый зверек теперь висел на дверном засове. Должно быть, это он своим весом захлопнул дверь. Но кто говорил? Мишель огляделась вокруг. Больше там не было никого.

Тикал взобрался выше по двери, уставившись на нее своими большими черными глазами.

— Коснешься меча — умрешь, — сказал он тем же грубым голосом.

Мишель изумленно вытаращила глаза.

У нее за спиной прозвучал голос старой целительницы:

— Не обращай на него внимания. Тикал не знает, что говорит. Он просто повторяет то, что слышит с улицы.

— Почем апельсины? — спросил Тикал, на этот раз резким женским голосом. — Да за эти деньги я могу купить три бушеля!

Маленькое создание взобралось на веревочные качели, свисавшие с потолка, и повисло вниз головой, зацепившись за перекладину ногой и хвостом. Он уставился на Мишель и произнес детским голосом:

— Я люблю лошадок.

Мишель несколько раз моргнула. Ее сердце все еще испуганно колотилось.