Остров золотого шара (СИ) - "Терния" - Страница 15

— Ничего не отвечала, соглашалась со всеми их предположениями, даже с самыми непонятными.

— С какими это?

Дита оглянулась.

— Сказали, ты меня не ценишь, потому что ошейник не сменил.

Его брови взлетели вверх.

— И правда, забыл совсем. Ладно, не бери в голову, скоро заменим.

Дита презрительно фыркнула, раньше, чем поняла, что наверное, так делать не стоит.

— Что это значит? — спокойно поинтересовался Мэтр, не изволив отвлечься от вождения.

— Думаешь, мне не плевать, что они там обо мне болтают? Существа, которые являются чужими подстилками, будут мне делать замечания по поводу собачьей удавки? Жалеть, что удавка оказалась не очень блестящая? Пусть даже я одна из них!

— Не понял? — его голос стал жестче.

Дита сдержала дикое желание сообщить, что ему следует сделать со своей непонятливостью и отвернулась к окну. Как ни печально, получилось слишком демонстративно.

— Блять, ты что, собираешь выесть мне мозг? — неожиданно сказал он. Она уже и забыла эти интонации, так что словно впервые замерла, как зверек перед хищником, внимание которого желает избежать. Вот дура, когда же она научиться молчать!

— Какого хрена я должен выслушивать этот бред? А? Мышь, я к тебе обращаюсь!

Странным образом щеки покраснели, будто ее назвали не именем грызуна, а как минимум положили к ее ногам все богатства мира. Как мало, однако мне нужно, расстроено думала Дита.

Но сейчас следовало срочно исправлять свой промах.

— Я… не буду больше.

Сложно было объясняться, не имея возможности употребить самого элементарного слова «прости». Дита медленно, но настойчиво подбирала другие.

— Просто мне очень сложно привыкнуть к вашему острову. Я была не права, не смогла сдержаться. Ты тут ни при чем, не ты же заварил этот дурацкий эксперимент. Ты сам всего лишь его участник.

Некоторое время он молчал и Дита решила, что пронесло. По идее вовремя признанная вина практически нейтрализует саму провинность. Хотелось бы верить. И на будущее запомнить не мешало бы.

— Не вижу разницы, — вдруг заявил Васлав.

— То есть?

— Ну, что тут, что на материке. Одно и то же.

— Как? — Дита так удивилась, что принялась спорить. — Здесь ты можешь делать, что хочешь. Кого-нибудь изнасиловать хоть среди бела дня на главной площади при толпе свидетелей и ничего тебе за это не будет!

Он согласно кивнул.

— Можешь даже убить и тоже не отвечаешь! Законов человеческих нет, кроме дурацких правил вроде запрета заходить в чужие дома.

— Я и говорю — никакой разницы. Там где я жил до острова, существовал хозяин района — у него из рук местные представители правоохранительных систем кормились. Ну и если притон там накроют, или труп левый, то крайних вокруг тоже много — ловили нарика из ближайшего подвала и все нераскрытое дерьмо за последнее время на него вешали. Очень удобная система. Так что не знаю, с чего они решили изучать поведение не ограниченного законами социума на целом острове? К чему такие сложности? Выбрали бы себе один из бедных районов любого большого города, трущобы погаже да и изучали бы в свое удовольствие. Получилось бы то же самое, только разве что бабок меньше бы потратили.

Дита смотрела, не мигая и не могла ничего ответить. Что тут ответишь? Ей, конечно, тоже непросто пришлось, но только когда умерла мама и понадобились деньги на лечение Грега.

Когда он решил добыть их по-быстрому, не придумав ничего лучшего, чем торговля дозами.

Но до этого времени жаловаться не на что — светлое детство, песочница и горки, школа, кружки танцев и рисования, девчачьи компании, экзамены, от которых дрожат коленки и развеселый первый курс.

В те времена Дита не встречала плохих людей, все вокруг были хорошие. Честно говоря, она и не особо верила телевиденью в плане того, что плохие действительно бывают. Причем настолько плохие, как живущие на Острове. Тот же Васлав. Сложно поверить, что в прошлой жизни подобные Мэтру люди могли ходить с ней по одной улице или жить в одном доме. А уж что она однажды станет смотреть на подобного мерзавца, как озабоченная мартовская кошка и подавно никогда бы не поверила. Дита торопливо отвела глаза.

Вскоре они прибыли домой. Домой… Она уже была готова называть этим теплым словом его квартиру. Но фиг с ним, что она его. Боже, как там внутри здорово! А в ее кладовке вообще как в раю! Тишина, спокойствие и полнейшая безопасность!

Дита вошла, сняла по очереди босоножки. Выпрямилась и с блаженством потянулась.

Васлав стоял вплотную. Внимательно следил, как ее пальцы освобождают узкую ступню от плетеных ремешков.

Дита заметила его пристальный взгляд и привычно замерла. Когда он не улыбался, у губ появлялась кривая складочка, к которой хотелось немедленно прикоснуться. И этот запах, который снится по ночам…

И в глазах вспыхивает темное ночное пламя.

Потом Васлав подхватил ее, поднял и закинул на плечо. Направился прямиков в спальню.

Поставил на ноги у кровати.

В этот раз раздел собственноручно, платье слетело словно само собой, стоило ему только потянуть молнию, трусики стянул всего за секунду. Дита в себя не успела прийти, как он уже отбрасывал в сторону свою одежду и толкал ее на кровать.

Сразу же оказался сверху, наваливаясь всем весом. Просунул руки ей под бедра, крепко сжал ягодицы, вдавливая своим телом в перину. Несмотря на тяжесть попасть в подобные тиски оказалось очень приятно. Потом Васлав внимательно посмотрел ей в лицо и вдруг поцеловал.

Дита от удивления открыла рот, куда тут же проник его язык. В висках билась удивительная мысль, подумать только — она с ним трахнулась, но ни разу не целовалась…

Язык обладал настойчивостью не меньшей, чем руки. Концентрированный запах возбужденного самца забивал ноздри, но от этого запаха голова шла не просто кругом, она будто попала в смерч. Вскоре Дита отвечала на поцелуй с таким бешеным напором, что

Васлав неожиданно прикусил ей губу. Тихо рассмеялся и продолжил ласкать губы языком.

Потом оставил рот в покое и переместился чуть ниже. Теперь Дита целовала его лицо, там, куда могла дотянуться. Потом поняла, что гладит его спину, чуть ли не задыхаясь от восторга.

Такая мощь под руками, сталь и бархат, движения мышц, от которых на кончиках поглаживающих их пальцев начинается дрожь, поднимается вверх, распространяется по телу и собирается в кучу прямо между ног. На миг испугалась, вроде он запрещал себя трогать. Но видимо в этот раз был не против, потому что молча продолжал изучать губами контур ее лица. Иногда покусывал шею там, где заканчивался ошейник. Пару раз укусил так больно, что Дита почти зашипела. Правда отпускать его так и не подумала.

Надавив коленом, Васлав раздвинул ей ноги. Дита с готовностью расставила их пошире. А после поддалась импульсу и обхватила ногами его бедра, скрестила их над ягодицами. Ей хотелось прижаться к нему еще сильнее, оказаться еще ближе. Одна мысль, что возможно скоро она испытает нечто подобное прошлому оргазму, сводила с ума и заставляло делать нечто такое, чего и в голову бы не пришло еще пару дней назад.

Больше никаких приготовлений не было. Он провел рукой, открывая место для члена и моментально вошел, сразу весь. Дита выдохнула от ощущения заполнености, которого уже ждала почти с нетерпением.

Его движения были немного плавнее и медленнее, чем в прошлый раз, потому что пришлось обходиться без помощи рук. И так оказалось даже лучше, каждое движение рождало только судорожное нетерпеливое желание следующего.

Его член таранил Диту так же настойчиво, как и язык. От переизбытка этого двойного проникновения она сначала снова обнаружила, что стонет, а потом, когда очередной стон оказался на редкость громким, в отместку вдруг крепко вцепилась ногтями ему в спину. Дита прямо почувствовала, как ногти входят в кожу, оставляя четкие следы, а может даже царапины. Но ничего не изменилось. Он двигался в ней так же напористо, не собираясь останавливаться ни на секунду. Если бы он остановился, Дита бы, наверное, захотела его убить.