История сексуальных запретов и предписаний - Ивик Олег - Страница 22

Уже законы Ману предписывают: «Тридцатилетний мужчина пусть берет нравящуюся ему двенадцатилетнюю девушку, двадцатичетырехлетний — восьмилетнюю». Примерно в это же время в «Махабхарате» появилась вставка, гласившая: «Отец пусть выдает дочь замуж подходящему мужу сразу после рождения. Выдавая дочь замуж в соответствующее время, он обретает религиозную заслугу». Позднее невест стали подразделять на пять классов: 1) нагника (буквально «голая»), 2) гаури (восьмилетняя), 3) рохини (девятилетняя), 4) канья (десятилетняя), 5) раджасвала (после десяти лет). Лучшей невестой считалась нагника, а шансы раджасвалы были невелики.

Конечно, новорожденных девочек никто не укладывал в постель к их мужьям, тем более что сами мужья нередко были ненамного старше. Обычно после свадьбы дети отправлялись обратно, каждый к своим родителям, чтобы дорасти до подобающего возраста. Но этот подобающий, с точки зрения индийцев, возраст оставался, по нашим меркам, очень невысоким, тем более что мужья, как правило, все-таки были постарше жен и зрелость у них наступала раньше.

Только под давлением английских завоевателей в 1860 году в Индии был законодательно ограничен возраст для вступления в половую связь (будь то в браке или вне его). Для женщин минимальным «возрастом согласия на половую связь» сочли десять лет. Десятилетних девочек можно было укладывать в постель, не опасаясь преследования закона. Потом этот возраст последовательно повышали до двенадцати и четырнадцати лет, хотя на практике никто, конечно, не контролировал половые связи «законных супругов». А поскольку обязательной регистрации брака не существовало (и не существует по сей день) и все обряды совершались в кругу родственников и близких, то ограничить возраст «молодых» тоже было невозможно, как бы ни старались законодатели.

Перепись 1921 года выявила в Индии тысячи замужних «женщин», которым не исполнилось и года. После чего Махатма Ганди поручил известному юристу Хаар Биласу Шарде поработать над этой проблемой. Сам юрист был женат с девяти лет, однако к поручению отнесся добросовестно, и в 1929 году в Индии был принят так называемый «Закон Шарды», направленный против детских браков. Однако древние законы оказались сильнее, и жители Индии, во всяком случае те, кто считал себя индуистами, предпочитали ориентироваться на них. Правительство планомерно повышало возраст вступления в брак (до 18 лет для женщин и до 21 года для мужчин), но строгость законов искупалась полной необязательностью их исполнения. Перепись 2001 года показала, что три миллиона индианок стали матерями до того, как им исполнилось пятнадцать лет.

Но вернемся к древним законам, под сенью которых индийцы вступали в брачные и внебрачные связи в течение почти двух тысячелетий. После свадьбы, даже если муж и жена достигли возраста зрелости, традиция не торопит их с исполнением супружеского долга. В «Параскара-грихь-ясутре» говорится: «В течение трех суток пусть не едят соленой пищи, пусть спят на земле, пусть воздерживаются от половых сношений в течение года, двенадцати дней, или шести ночей, или, по крайней мере, трех ночей». Автор «Камасутры» на годе воздержания не настаивает, но и торопиться не советует:

«Первые три ночи новобрачные спят на полу, соблюдают целомудрие и воздерживаются от пищи с сахаром или солью. Затем в течение семи дней они совершают омовение, развлекаются музыкой и пением, наряжаются, вместе принимают пищу, посещают зрелища и оказывают почет родственникам. Это — правило для всех варн».

Только после этого мужу разрешается приближаться к жене. Но и здесь Ватсьяяна советует не спешить. Правда, он цитирует своего предшественника, другого теоретика любви, по имени Бабхравья Панчала, который рекомендовал по истечении этих десяти дней приближаться к жене «с нежными словами». Но Ватсьяяна, не оспаривая такой возможности, сопровождает ее оговорками: «Если девушка видит в течение трех последующих ночей, что мужчина безмолвствует и словно окоченел, она испытывает отвращение и презирает его, как евнуха, — так учит Бабхравья. Пусть поэтому он приближается и пробуждает доверие, но не нарушает целомудрия, — так учит Ватсьяяна. И приближаясь, пусть ничего не делает силой. Ибо женщины подобны цветам и требуют очень нежного обхождения».

Ватсьяяна шаг за шагом расписывает первые брачные ночи, во время которых молодой муж в основном падает жене в ноги, протягивает ей из губ в губы бетель или беседует со специально приглашенной в спальню подружкой. Объятия дозволяются, но далеко не сразу. «Кто не проявляет внимания к девушке, считая, что она чрезмерно стыдлива, тот не понимает ее намерений и достоин презрения, подобно скоту». Особую деликатность теоретик любви рекомендует в случае, если невеста еще не вступила в возраст зрелости или если она незнакома со своим мужем (и то и другое было делом обычным): «Достигшую зрелости и еще прежде знакомую обнимают при свете светильника, девочку и незнакомую — в темноте».

Впоследствии супружеская жизнь молодой пары будет определяться календарем, приведенным в законах Ману. Календарь сообщает, какие дни являются разрешенными и какие запретными для любви. Причем мужу не просто разрешается, но и настоятельно рекомендуется в соответствующие ночи входить к жене, в противном случае он «достоин порицания». Запретными считаются четыре ночи полнолуния и четыре — новолуния и шесть суток женского цикла (первые четверо, одиннадцатые и тринадцатые). Календарь предлагает для любви всего лишь десять ночей из двадцати восьми. Но если супруги хотят зачать сына, то из десяти дозволенных ночей им остаются только пять четных — в нечетные ночи по законам Ману зачинают девочек.

Признаться, авторам настоящей книги не вполне понятно, как могли индийцы, повиновавшиеся законам Ману, заниматься любовью в нечетные ночи. Ведь судя по тем же законам, женщины являются существами настолько зловредными, что рожать их — значит умножать скорбь и вносить в этот мир ложь и разлад. Прародитель Ману «оставил на долю женщин ложе, сиденье, украшение, похоть, гнев, подлость, зловредность характера и дурное поведение». «Женщины немощны, лишены права изучать мантры, они — воплощенная ложь: таково положение вещей». Женщины стоят настолько ниже мужчин, что «…муж, даже чуждый добродетели, распутный или лишенный добрых качеств, добродетельной женой должен быть почитаем, как бог»… Тем не менее женщины в Индии все же рождались. Толи законы Ману были не в ладу с биологией, то ли супругам трудно было ограничить себя пятью ночами в месяц…

Впрочем, индийские сексуальные наставники видели счастье не в количестве ночей, а в их качестве и разнообразии, каковое разнообразие было тщательно прописано в соответствующих наставлениях («Камасутра» — лишь самое известное из многих). Правда, Ватсьяяна сам признает, что в любви «настолько лишь простирается действие наук, насколько слабо чувство в людях; когда же колесо страсти пришло в движение, то нет уже ни науки, ни порядка». Тем не менее любовную науку он излагает подробно, нередко вступая в обоснованный спор со своими предшественниками. Так, некоторые, устаревшие, сточки зрения Ватсьяяны, теоретики считают, что поцелуи, царапины и укусы «применяются перед любовным соединением». Ватсьяяна же учит, «что все они применимы во всякое время». Но «при первом наслаждении… пусть применяют их не слишком явно и чередуя. Затем же — с великой быстротой и в особых сочетаниях…». При этом автор «Камасутры» ограничивает область приложения поцелуев: «Целуют в лоб, локоны, щеки, грудь, соски, губы, внутреннюю часть рта». Правда, он признает, что в некоторых регионах принято целовать также «в место соединения бедер, подмышки, низ живота». Кроме того «в силу влечения и местных обычаев бывают поцелуи в те или иные места, но их не должен применять каждый… Пусть обращаются с женщиной сообразно обычаям местности», — учит знаменитый аскет.

Что касается царапин, Ватсьяяна советует использовать их по возможности многообразно, но при этом полагаться не только на страсть, но и на изучение теории вопроса. Он не согласен с маловерными, которые в сомнении восклицают: «Кто же в состоянии постичь все способы нанесения царапин?» Исполненный веры в человека, Ватсьяяна пишет: «Ведь и в искусстве стрельбы из лука и других науках владения оружием обращают внимание на многообразие приемов-тем более здесь». Аскет дает несложные рекомендации на этот счет, сообщая, например, что «отправляющимся в путешествие наносят на память четыре или три сходящиеся линии на бедрах и поверхности груди». А женщинам, которые замужем за другими, следует наносить «особые знаки в сокровенных местах ради памяти и чтобы усилить влечение». Видимо, при написании этого параграфа увлекшийся автор не вспомнил, что в других главах своего знаменитого трактата он не рекомендовал вступать в связи с замужними женщинами… Что же касается «мест для кусания зубами» — они не зависят от матримониального статуса женщины, это те же места, что для поцелуев, «кроме верхней губы, внутренней поверхности рта и глаз».