Буря ведьмы - Клеменс Джеймс - Страница 76

— Чего ты хочешь?

Испуганный и не способный вымолвить ни слова, оборотень упал на колени. Горечь наполнила рот. Что он хотел за выдачу ведьмы? Он не помнил. Черные языки медленно потянулись к нему и стали лизать грудь. Воздух застыл в легких, и пальцы потянулись к сдавленному спазмом горлу.

Потом пламя неожиданно ушло, стало легче, и Могвид, кашляя, упал руками на пол.

Над ним склонился карлик, чьи черные губы холодно улыбались.

— Я знаю твое подлое сердце, оборотень, — произнес он, и слова вырывались пламенем из каменного рта.

Могвид согнулся еще больше. Ничто не может быть утаено от черного духа, и не с этим пламенем играть в хитрость и словоблудие. Оборотень опустил голову.

— Несмотря на твой обман, мы ясно чуем запах самой желанной моей награды. Поэтому ты будешь жить. Но в том, что ты просишь — в возвращении тебе свойств сайлуры — мы отказываем тебе.

Слезы отчаяния хлынули по лицу оборотня.

— Только ведьма у моих ног освободит тебя, — неумолимо произнес Темный Лорд.

— Но ведь я могу провести... — поднял голову Могвид.

Горящие глаза глянули ему в душу, от чего Могвиду стало дурно.

— Мы сотворили этот сосуд, этого карлика, для великой кровавой охоты. Ты не нужен нам в качестве проводника, оборотень. Если мы учуяли запах магии, мы сами доберемся до нее, так или иначе.

— Тогда зачем вам я? — с тоской прошептал Могвид. — Вы и без меня ее найдете.

Пламя облизало его щеки и заморозило плоть.

— Порой следы остывают. Иди к тем, кто ведет ведьму, и будь с ними. Настанет время, и я обращусь к тебе сам.

В этот момент где-то в глубине Владения раздался громоподобный удар. В выломанную дверь ворвались клубы дыма и пыли. Пол зашатался, и Могвид рухнул на пол, едва успев прикрыть голову руками от падающих обломков. Люстра со звоном рухнула. Потом все стихло, и Могвид приподнялся.

Рядом, словно ничего не случилось, по-прежнему стоял карлик. Огня на нем больше не было, и оборотень понял, что перед ним снова лишь карлик, сосуд зла.

— Тебе лучше оставить Владение, — сказал он, поднимая палец и указывая им на обломки. — То, что построено на слабом фундаменте, редко стоит долго.

— Что?

Но Карлик не ответил и пошел к главному входу, у которого поднял руку — и черное пламя, вырвавшись из ладони, ударило по дубовым доскам. Дверь вспыхнула и разлетелась на тысячи щепок. Не оглянувшись, карлик, скрылся в дыму и пыли.

Могвид встал, но прогрохотал новый удар откуда-то сзади, и оборотень едва не свалился в руки Крала, который ворвался в зал, а по пятам за ним вбежал Толчук с Мериком на руках.

— Нашли! Нашли! — Слишком громко закричал Могвид, криком пытаясь избавиться от холода, сковавшего тело после общения с Черным Лордом.

Крал посмотрел на мертвых близнецов.

— Как тебе это удалось?

Могвид кончиком сапога поддал амулет, висевший на шее Раймана.

— Это скажи спасибо твоей матери, Толчук. Ее отравленный дар сослужил мне хорошую службу.

Крал положил руку на плечо оборотня, едва не уронив его этим движением.

— Ты все продолжаешь удивлять меня, сайлура!

Крал подхватил корзины подмышки, и Могвид понуро поплелся за ним.

— Если б я только знал... — шептали его бледные губы.

Кровавая охота продолжалась вот уже второй день, не зная усталости, не требуя сна. Силы ее поддерживали то заблудившийся в лесу охотник, то оказавшийся в одиночестве на речном берегу фермер. Свежее сердце подкрепляло Торврена, и он несся дальше, стараясь держаться ближе к низкому южному берегу. Запах жертвы стал сильнее в дельте, значит, он находился на верном пути. Главное не потерять запаха.

Так он бежал дальше, давя по берегу чаячьи яйца, но через лигу вдруг обнаружил, что запах ушел с реки. Карлик остановился и поставил нос по ветру. Чисто.

Он оглянулся на реку. Почему ведьма ушла отсюда? Ведь это самый быстрый путь, чтобы добраться до побережья. Торврен снова принюхался. По-прежнему чисто. Он побежал назад и остановился у последнего раздавленного гнезда. Втянув воздух вывороченными ноздрями, он в сердцах топнул ногой по разбросанной скорлупе — ничего. В сердце его начал закрадываться предательский страх. Куда она делась?!

Все же он упорно шел обратно и на мысе переплыл реку. Было уже поздно, тени почти скрывали лес на левом берегу.

Если Темный Лорд узнает о его неудаче...

И вдруг он снова почуял запах, словно блеснула молния летней грозы. Это она, она! Торврен крутанулся на пятках. Но куда бежать?

Карлик взял себя в руки и снова стал втягивать носом вечерний воздух, внимательно оглядываясь по сторонам. Наконец, в прибрежной грязи обнаружился след лошадиной подковы. Он наклонился и обнюхал его. Довольная улыбка искривила каменные губы.

— Я чую тебя! — крикнул он в пространство над отмелью. — Ты не скроешься! Я достану тебя на побережье!

Торврен снова переплыл реку и углубился в лес.

— Да, вот это будет сюрприз, — бормотал он. — Ты явишься на побережье, а я уж буду там тебя поджидать! — Торврен представил себе двух элементалов, распластанных на стене подвала силой его магии — конечно, он не довел дело превращения до конца, но все же сделал немало!

И пусть один ускользнул неиспорченным, зато второй...

Да, прошлой ночью в подвалах Рашемона был сотворен такой могучий гвардеец страха, какого еще не видел свет! И никто не распознает теперь зла, которое кипит за мужественным лицом одного из самых преданных защитников ведьмы!

И Торврен каменными губами попробовал на вкус новое имя предателя — и было оно:

— Легион.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

КРИК ДРАКОНА

21

Наутро после таинственной встречи с двумя неизвестными братьями Джоах проснулся на своей тощей подстилке и посмотрел на висевшие над его головой деревянные балки. Солнце должно было вот-вот подняться, а он так всю ночь и не сомкнул глаз. Слова двух незнакомцев стояли в ушах. Особенно одно — Рагнарк. Почему это слово казалось таким манящим, таким очаровывающим? Имя это или место? Но, как бы то ни было, слово не выходило из головы мальчика. Он огляделся, ища хоть какую-нибудь зацепку, чтобы отвлечься.

У дальней стены на груде одеял лежал Грешюм со сложенными на груди, как у покойника, руками. В отличие от слуги, хозяин спал громко, мощный храп сопровождал каждый его вздох. Но глаза почему-то были открыты. Молочно-мутные зрачки горели красным отблеском всю ночь — и это был вовсе не отблеск огня в камине. Джоах уже давно догадался, что, несмотря на то, что тело мага спит, зрение его никогда не дремлет.

Но мальчик скоро привык к такой странности; он вообще хорошо выучил все привычки хозяина. Так, например, Джоах знал, что сейчас маг будет спать до тех пор, пока солнечный луч не доберется до края высокого окна. А потом проснется и немедля прикажет принести завтрак.

Сегодня мальчик особенно не мог дождаться восхода, поскольку ему очень хотелось как можно скорее вернуться на лестницу в Восточной башне и поискать хотя бы какие-то признаки таинственных незнакомцев. Но он знал, что невозможно даже привстать с постели до тех пор, пока не раздастся приказ Грешюма, ибо иначе маг раскроет его тайну.

И он молча продолжал смотреть в потолок, а на губах снова и снова появлялось одно слово: Рагнарк.

И когда в очередной раз он произнес его, Грешюм присел на постели, будто загадочное слово каким-то образом нарушило его покой. Действительно, как бы подтверждая это предположение, старое иссохшее лицо повернулось прямо к мальчику. И Джоах в первый раз увидел в мутных глазах страх и смятение.

Джоах снова бессмысленно уставился в потолок, прося лишь об одном — чтобы взгляд Грешюма оторвался от него. Надо было срочно убедить мага в своем рабстве и идиотизме, надо было сделать нечто, чтобы отвлечь от себя эти страшные глаза. Жжение в низу живота напомнило мальчику об этом единственном способе, и он преспокойно опорожнил мочевой пузырь, замочив под собой подстилку. По крошечной келье поплыл кислый запах, но Джоах продолжал все так же неподвижно лежать на мокрых простынях.