Террор в Македонии - Буссенар Луи Анри - Страница 1

Луи Анри Буссенар

Террор в Македонии

К читателю

И по сей день на планете есть земли, утопающие в крови. Речь идет не о каких-то дальних и малоизвестных краях, где некий темнокожий тиран, невежественный и жестокий полудикарь, огнем и мечом истребляет людей только лишь оттого, что одержим этой низкой страстью убивать.

Нет! Эти страны-мученицы – часть нашей цивилизованной Европы, которая так гордится своими выдающимися достижениями в науке и искусстве! Я говорю о Болгарии[1], Румелии[2], Македонии[3], Эпире[4], восточных[5] христианских народах, покоренных мусульманскими правителями.

Жестокая и утонченная тирания изо дня в день подвергает честных, трудолюбивых, беззащитных людей грабежу, насилию, чудовищным мучениям и пыткам.

Я решился описать эти невыносимые страдания. Однако не без чувства стыда вынужден сказать: хотя моя повесть основана на реальных фактах, почерпнутых из самых достоверных источников, и отражает истинную правду, иногда эту правду приходилось несколько смягчать, когда речь идет о событиях столь страшных, что их просто невозможно описать…

Итак, со всей искренностью принимаюсь за печальную историю об ужасающих испытаниях, выпавших на долю восточных христиан. Постараюсь быть честным, беспристрастным рассказчиком и не касаться вопросов веры. И если симпатии мои отданы мученикам, то это потому, что они, прежде всего, люди страдающие. А страдающий человек имеет право на сочувствие, каковы бы ни были его происхождение, национальность, цвет кожи и вероисповедание!

Вот почему, когда пишутся эти строки, я всей душой с теми, кто во имя человечности требует покончить с тиранией на Востоке, способной покрыть позором любой режим и любую эпоху.

Л. Буссенар

Часть первая

ОГНЕМ И МЕЧОМ

ГЛАВА 1

В Македонии. – Семейное торжество. – Молодые супруги. – Радость и страх. – Непрочное счастье. – Бандит Марко. – Время платить дань. – Леопард и двенадцать разбойников. – Отрезанное ухо. – Грабеж. – Насмешки жестокого бандита. – Платить нужно за все, даже за воздух! – Гневные, но неосторожные слова. – Схватка.

То, о чем пойдет здесь речь, происходило на окраинах Македонии, европейской земли, такой близкой и в то же время такой далекой… Мы, люди Запада, почти не знаем этот таинственный и прекрасный край, страдающий под двойным гнетом: с одной стороны – турок, с другой – албанцев.

Македония! Это провинция? Королевство? Республика? Государство?.. Нет, всего лишь историческое воспоминание о былой славе и величии, некая географическая абстракция, не имеющая четких очертаний на карте, что-то вроде Польши[6]. Не принадлежа ни Сербии, ни Греции, ни Болгарии, это одновременно и сербская, и греческая, и болгарская земля, славянскую и христианскую душу которой завоеватели стремятся переделать на турецкий и мусульманский лад.

Турки-османы[7], захватившие эти земли, разделили бывшую империю Александра[8] на ряд провинций – вилайетов[9], поставив во главе правителей, назначаемых султаном. Вилайет Селаник с главным городом Салоники, Корда с главным городом Скутари, Монастир и Косово – истекающее кровью Косово![10] – с главным городом Приштина.

Это страна с развитой культурой и плодородными землями, но население се невелико, хотя множество людей могли бы жить там богато и счастливо.

В разбросанных повсюду деревнях с беленькими домиками под красными черепичными крышами много и упорно трудятся местные жители, яростно борются за свое существование, достигая временами относительного благополучия. Но жизнь их проходит в постоянном гнетущем страхе перед угрозой насилия, и они никогда не знают, что будет завтра!

«Если ты строишь дом в Ипеке, – говорит македонская пословица, – его окна не должны выходить на улицу; в Приштине можешь расположить окна на втором этаже, а в Призренде – даже на первом, но только в том случае, если у тебя есть крепкие железные решетки».

А ведь в этой пословице речь идет о достаточно крупных городах, насчитывающих от пятнадцати до двадцати пяти тысяч жителей, которые сообща способны отразить нападение бандитов с гор. Что же говорить тогда о маленьких затерянных селениях, ничем не защищенных от наглых набегов непрошеных гостей. Их положение просто ужасно. Впрочем, слушайте…

В местечке Салько, что в нескольких километрах от Приштины, – был праздник.

Никея, дочь деревенского старосты Грегорио Пертикари, выходила замуж за Жоаннеса, своего обожаемого жениха, ее доброго друга с юных лет. Какая прекрасная пара!

Она – само олицетворение торжествующей красоты, о чем говорит и имя Нике, что в переводе с греческого значит Победа. Прелестная Никея достойна носить его, как и лазурно-солнечный город Ницца во Франции, – на мелодичном языке эллинов[11] он тоже называется Нике.

Ей двадцать лет. Волосы девушки – как спелая рожь, а глаза, полные нежности, – будто сапфиры. На розовых устах играет счастливая улыбка, сулящая любовь, надежду, блаженство, и от этой ласковой улыбки ликует сердце молодого супруга.

Он – смуглый, словно цыган, с иссиня-черными волосами. Большие выразительные глаза сияют, как два алмаза, тонкая полоска усов не закрывает яркие губы. Вздернутый, подобно римскому, подбородок говорит об энергии и темпераменте.

У сильного, крепкого юноши с горящим взором и металлическими нотками в голосе – душа доверчивого ребенка и благородное преданное сердце.

Отец только что благословил молодых. Растроганный до слез, он добавил дрожащим от волнения голосом:

– Будьте счастливы, дети! Времена сейчас смутные, будущее скрыто от нас… Но вы здоровы, полны сил, вы любите друг друга, и, наконец, вы молоды, а молодости свойственно надеяться. Не теряйте же надежду и будьте счастливы! Пусть ничто не потревожит радость и покои этого прекрасного дня!

Речь старика отца была выслушана с глубоким волнением. Некоторое время стояла уважительная тишина, а потом робко заиграл маленький оркестрик. Голоса гузлы, флажолета, тамбурина и волынки, инструментов столь различных между собой, но столь милых сердцу южных славян, постепенно окрепли, и мелодия полилась.

Юноши, в ярко-красных и коричневых куртках, в длинных, обшитых черной тесьмой шароварах с поясами из фиолетового шелка, подошли к своим нарядным подругам.

Девушки, в греческих чепчиках, с тугими светлыми косами, украшенными золотыми цехинами[12], серебряными побрякушками и коралловыми бусинами, были очаровательны. С первыми звуками музыки их ножки, обутые в изящные красные ботинки, как бы сами пустились в пляс. Пьянея от зажигательных мелодий и стремительных движений, молодые пары закружились в вихре танца.

Чуть поодаль, обнявшись, счастливые новобрачные нежно переглядывались, шепча что-то на ухо друг другу. Прежде чем влиться в этот веселый людской водоворот, им хотелось побыть немного вдвоем.

– Да, отец верно сказал, – шепнула Никея, – настоящее жестоко, а будущее – неизвестно. Но с тобой, Жоаннес, я ничего не боюсь. Твоя любовь делает меня сильной.

– Как надоело вечно жить в ожидании беды. Я все сделаю, душа моя, чтобы избавить тебя от этого страха!

– Но в наших краях столько горя и слез! Ты долго жил вдали от дома и многого не знаешь…