Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября - Коняев Николай Михайлович - Страница 18

19 февраля. 4.00. В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий подписали телеграмму: «Совет Народных Комиссаров видит себя вынужденным при создавшемся положении заявить о своем согласии подписать мир на тех условиях, которые были предложены делегациями Четверного союза в Брест-Литовске».

20 февраля. Совет народных комиссаров принял решение о переезде в Москву.

21 февраля. Издан Декрет СНК «Социалистическое Отечество в опасности!». «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления… В батальоны (для рытья окопов) должны быть включены все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся расстреливать».

Одновременно была разослана циркулярная телеграмма ВЧК:

«Всех: 1) неприятельских агентов-шпионов; 2) контрреволюционных агитаторов; 3) спекулянтов; 4) организаторов сопротивления и участников в подготовке последнего для свержения советской власти; 5) бегущих на Дон для поступления в контрреволюционные войска калединско-корниловской банды и польские контрреволюционные легионы; 6) продавцов и скупщиков оружия для вооружения контрреволюционной буржуазии, национальной, российской, иностранной и ее войск, — беспощадно расстреливать на месте преступления».

22 февраля в Петрограде ввели военное положение.

23 февраля Германия ответила на телеграмму Советского правительства, выдвинув еще более жесткие условия мира.

Обсудив новый германский ультиматум, ЦК РСДРП(б) постановил:

1. Немедленно принять германские предложения.

2. Немедленно начать подготовку к революционной войне.

За первый пункт проголосовало семь членов ЦК, четверо — против, четверо — воздержались. Второй пункт был принят единогласно.

В этой шестидневке, полностью исчерпывающей сюжет последнего германского наступления, главное событие, конечно же, не это наступление.

Выше мы процитировали воспоминания Л. Д. Троцкого, показывающие, что хотя большевики и рисковали, проводя свой революционный опыт с немцами, но тем не менее ситуация была полностью под контролем большевистской верхушки. Поэтому смело можно говорить, что самое главное событие в шестидневном «эксперименте» В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого — решение о переезде правительства в Москву.

Большевики мотивировали это решение тем, что в Балтийском море появился германский флот (как это в январе немцы пробились бы через замерзший залив?), а на границе сосредотачивались контрреволюционные войска. Говорилось, дескать, связь с другими районами и городами республики могла нарушиться в любой момент. Дескать, над Петроградом нависла угроза вражеского вторжения…

Поразительно, но это объяснение прижилось и у историков, хотя трудно придумать более нелепую причину для эвакуации правительства и переноса столицы в Москву.

Ведь только в приступе коллективного помешательства немецкое командование стало бы захватывать Петроград и свергать большевистское правительство, которое в тот момент работало именно в интересах Германии — демобилизовывало остатки царской армии и старательно разрушало экономику России. Чтобы компенсировать Германии потерю в России этого правительства, потребовались бы сотни немецких дивизий, а их у Германии не было.

Во-вторых, неувязка получается и с датами.

Большевистское правительство переехало в Москву 11 марта, когда уже прошла целая неделя с тех пор, как был подписан мирный договор с Германией.

От какой же опасности бежали в Москву большевики, если не от немцев?

Ответ прост.

Большевики бежали в Москву от рабочих, от солдат и от матросов Петрограда, которых они так жестоко обманули…

Предвижу возражение, что большевики точно так же, как петроградских, обманули рабочих и в Москве, и во всей России.

Это верно.

Вся разница только в том, что рабочих Москвы и всей России они просто обманули, и все…

А с рабочими и матросами Петрограда большевики осуществляли и Октябрьский переворот, и Дополнительную январскую революцию… Рабочие и матросы Петрограда психологически были готовы, чтобы осуществить еще один переворот, теперь уже против большевиков. Во всяком случае, они знали, как это делать, и знали, что это делается очень просто…

Любопытно, что 20 февраля, когда Совет народных комиссаров принял решение о переезде в Москву, было опубликовано другое стихотворение А. А. Блока:

Стихотворение названо «Скифы», хотя, быть может, ему подошло бы и другое название — «Хазары»…

И про кого это сказано?

Впрочем, это стихотворение Блока только напечатано было в новую эпоху, а закончено оно еще в прежнем календарном стиле — 30 января.

В минувшей эпохе написана и поэма «Двенадцать» — последнее поэтическое произведение Александра Блока.

Герои этой поэмы — революционные матросы…

Те самые матросы, с которыми, убегая из Петрограда, так решительно рвали сейчас большевики..

Александр Блок, как можно судить по его дневнику, разрыва этого не предвидел, даже не задумывался о нем, но в поэме «Двенадцать» рассказал об этом разрыве, как о событии, уже случившемся…

Не так уж и трудно разглядеть за блоковской вьюгой и Кронштадт 1921 года, и наведенные на матросский остров жерла орудий…

Мы уже говорили, что большевики на сто процентов сумели использовать в своих целях матросскую вольницу, эту полупьяную русскую удаль, что не желает знать о завтрашнем дне, эту, столь знакомую всем хамоватость пьяного человека…

Но большевики понимали и то, сколь ненадежна полупьяная вольница. Матросы не знали и не хотели знать своего места, и кто мог гарантировать, что, напившись в очередной раз, они не разгонят самих большевиков. Хотя охрану наиболее важных большевистских учреждений и несли латышские стрелки, уверенности, что они смогут противостоять матросам, не было.

Большевикам надо было срочно избавляться от своих союзников по Октябрьскому перевороту и Дополнительной революции. Проще всего можно было сделать это, перебравшись в Москву, где матросам не положено было находиться, ввиду полного отсутствия там какого-либо, в том числе и революционного, моря.

Большевикам надо было ставить точку в своих отношениях с недавними союзниками.

И точку эту поставил Феликс Эдмундович Дзержинский.