Тайны летней ночи - Клейпас Лиза - Страница 59

К облегчению Аннабел, их отношения быстро стали прежними: игривыми, легкими и даже нежными. Но временами ее тревожила мысль, что все же что-то не совсем ладно. Были моменты, когда Саймон держался чуть настороженно, ибо теперь они оба знали, что она обладает силой причинять ему боль. Похоже, он специально не подпускает ее слишком близко, защищая себя тем, что сохраняет это установленное им самим определенное расстояние между ними. Но при этом был готов оказать безусловную помощь и поддержку, когда она больше всего нуждалась в нем, и доказал это в ту ночь, когда нагрянула неожиданная беда.

Саймон пришел домой необычайно поздно, проведя весь день на фабрике «Консолидейтид локомоутив». От него сильно пахло угольным дымом, разогретым металлом и машинным маслом, а одежду можно было смело выбрасывать.

— Чем это ты занимался? — воскликнула Аннабел, удивленная и встревоженная его видом.

— Гулял по литейной, — пояснил Саймон, сбрасывая жилет и сорочку прямо на пороге спальни.

— Ну да, сразу видно, что гулял! А по-моему, работал! Взгляни на эти ужасные пятна! Выглядишь так, словно пытался собрать локомотив в одиночку.

— В какой-то момент понадобились лишние руки, — вздохнул Саймон, обнажая мускулистую грудь. Похоже, настроение у него было превосходным. Как всякий очень сильный человек, Саймон не возражал против физической работы, особенно когда при этом подвергался некоторому риску.

Аннабел, хмурясь, вышла, чтобы приготовить мужу ванну, а когда вернулась, застала его в одном белье. На ноге красовался огромный синяк, на запястье краснел след от ожога.

— Да ты еще и искалечен! — окончательно расстроилась она. — Что случилось?

Саймон, не ожидавший сочувствия, на секунду растерялся, особенно когда она бросилась к нему.

— Ничего страшного, — успокоил он, сжав ее запястье.

Но Аннабел оттолкнула его руку и опустилась на колени, чтобы получше рассмотреть синяк.

— Это еще отчего? — допытывалась она, обводя пальцем безобразно расплывшееся пятно. — Ушибся в литейной, так? Саймон Хант, я требую, чтобы ты держался подальше от этого места! Все эти печи, бойлеры, краны, резервуары… или что там еще? В следующий раз тебя либо раздавят, либо ошпарят, либо нашпигуют металлом…

— Аннабел… — пробормотал Саймон и, едва сдерживая смех, нагнулся, подхватил ее под локти и поднял. — Не могу говорить, когда ты стоишь передо мной на коленях. Во всяком случае, никаких связных мыслей в голову не приходит. Просто не в силах выражаться связно, когда… — Он осекся. Темные глаза странно блеснули. — Ты… ты… неужели ты расстроена?

— Как любая жена, когда ее муж является домой в таком состоянии!

Саймон слегка сжал ее шею.

— Ты слишком бурно реагируешь на синяк и легкий ожог, не находишь?

Аннабел скорчила зверскую гримасу:

— Сначала расскажи, что случилось, а потому уж я решу, как реагировать!

— Четыре человека длинными щипцами пытались вытащить металлический слиток из печи и отнести под пресс. Но слиток оказался тяжелее, чем ожидалось, и, когда стало ясно, что они вот-вот уронят чертову штуку, я схватил еще одни щипцы и бросился на помощь.

— Но почему этого же не мог сделать один из рабочих?

— Я оказался ближе всех к печи, — беспечно пояснил он, пытаясь свести все случившееся к шутке. — Я обзавелся синяком, когда ударился ногой о станину пресса, прежде чем мы смогли уложить слиток. А обжегся, когда кто-то задел мою руку щипцами. Ничего страшного. На мне все заживает в два счета.

— О, и только? — деланно удивилась она. — Ты всего-навсего поднял сотни фунтов раскаленного чугуна, будучи при этом в одной сорочке и брюках, так чего тут беспокоиться?

Саймон нежно коснулся губами ее щеки.

— Не стоит волноваться из-за меня.

— Но кто-то же должен позаботиться о тебе, — пробормотала Аннабел, жадно впитывая запах его тела.

Его близость волновала ее. Природа создала Саймона сильным и мужественным. Но и он не вечен. И неуязвимым его не назовешь. Он всего лишь человек, и внезапное осознание того, насколько важна для нее стала его безопасность, терзало и мучило. Увернувшись, Аннабел отправилась проверить, набралась ли в ванну вода, и на ходу бросила: — Ты пахнешь паровозом!

— Ну да, с особенно длинной дымовой трубой, — хмыкнул он, идя следом.

Аннабел презрительно фыркнула:

— Если пытаешься рассмешить меня, не трудись. Я в бешенстве.

— Но почему? — пробормотал Саймон, схватив ее за талию и целуя в шею. — Из-за синяков? Поверь, все твои любимые части тела в полном порядке и прекрасно действуют.

Но Аннабел гордо выпрямилась, не желая смириться.

— Мне абсолютно все равно, даже нырни ты с головой в ковш с жидким металлом, если ты так глуп, что входишь в литейную без защитного комбинезона и…

— Адский суп, — бросил Саймон, касаясь губами ее пробора и нежно гладя грудь.

— Что? — переспросила Аннабел, уверенная, что он изобрел какое-то новое ругательство.

— Адский суп… так называют жидкий чугун.

Он продолжал жадно мять ее грудь, стиснутую тугим корсетом.

— Господи, что это у тебя под платьем?!

— Новая модель корсета.

Модный предмет туалета, привезенный из Нью-Йорка, был сильно накрахмален и держался на косточках, что придавало ему еще больше жесткости.

— Мне он не нравится. Я не могу добраться до твоих грудей, да и не чувствую их вообще.

— А ты и не должен ничего чувствовать, — с преувеличенным терпением заявила Аннабел, закатывая глаза, когда он чуть сильнее сжат тугие холмики. — Саймон… твоя ванна…

— Какой только идиот, спрашивается, изобрел проклятые корсеты? — мрачно вопросил он, отпуская ее.

— Англичанин, разумеется.

— Вполне возможно, — кивнул он, следя, как она закрывает краны.

— Модистка рассказывала, что корсеты когда-то были поясами, носимыми в знак покорности.

— Интересно, с чего это ты вдруг решила носить знак покорности?

— Потому что все носят, а если я вдруг откажусь, моя талия будет казаться толстой, как у коровы.

— О женщина, имя тебе — тщеславие, — усмехнулся Саймон, сбрасывая белье на изразцовый пол.

— Полагаю, мужчины носят галстуки в целях избыточного удобства? — медовым голоском осведомилась Аннабел, наблюдая, как муж садится в ванну.

— Я ношу галстук, потому что иначе люди посчитают меня еще большим дикарем, чем сейчас.

Осторожно опустившись в ванну, не рассчитанную на его размеры, Саймон блаженно вздохнул. Аннабел встала сзади, погладила его по голове и пробормотала:

— Ничего они не понимают. Нет, не бери губку, я помогу тебе.

Намыливая мужа, она невольно любовалась его сильным телом. Руки медленно скользили по буграм мышц и гладкой коже. Саймон, не скрывая чувственного удовольствия, изучал ее из-под полуприкрытых век. Его сердце забилось сильнее, а плоть дерзко восстала.

Тишина в комнате прерывалась только шумом воды и их громким дыханием.

Аннабел медленно провела пальцами по пене, покрывавшей его грудь, вспоминая, как он ласкал ее на широкой постели, накрыв своим телом.

— Саймон, — прошептала она.

Темные ресницы медленно поднялись. Темные глаза испытующе смотрели на нее. Большая рука прижала ее ладонь к жесткой мужской груди.

— Что?

— Если с тобой что-то случится, я…

Она не успела договорить. В дверь громко застучали. Все мысли мигом вылетели у нее из головы.

— Хм… кто бы это мог быть?

Саймон раздраженно поморщился.

— Ты за кем-то посылала?

Аннабел, покачав головой, поднялась и вытерла руки сухим полотенцем.

— Не обращай внимания, — посоветовал Саймон. Но стук становился более настойчивым.

— Вряд ли наш посетитель так легко сдастся. Полагаю, лучше посмотреть, кто это.

Она вышла из ванной, осторожно прикрыв за собой дверь, и пошла к выходу. В номер ворвался брат.

— Джереми, — обрадовалась она, но при виде его лица ахнула и отступила. Щеки юноши были белее снега, а губы мрачно сжаты. Он был без шляпы и сюртука, а волосы стояли дыбом. — Джереми! Что-то случилось? — выдохнула Аннабел, пропуская его в номер.