Приди ко мне, любовь - Клейпас Лиза - Страница 8

Люси сгорала от любопытства, что же все-таки он за птица? Единственное, что она поняла за время общения с ним – никогда прежде не встречала она человека более опытного, хранившего в глубине души тайну, постигнуть которую можно было, только войдя в его жизнь. «Мятежник», слишком сложный и недоступный, не походил на прежних ее знакомых; те в большинстве своем были просты и понятны. Конечно, Люси бесконечно благодарна ему, но это же не повод для дружбы. У них нет и не могло быть ничего общего. Они принадлежат к разным мирам.

– Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня, – сказала Люси грустно. – Ничем на свете я не смогу…

– Не стоит рассыпаться в благодарностях, – прервал ее Рэйн, и улыбка озарила его задумчивое лицо. – Не горюйте, милочка. Это ведь не прощание.

– А что же это? Именно об этом я и говорю вам.

– Ах да, простите. Дело в том, что в Виргинии мы прощаемся совсем по-другому.

Его глаза зажглись дьявольским огоньком, Люси улыбнулась в ответ и, отворачивая лицо, кокетливо сказала:

– Вы опять смеетесь. – Она прекрасно понимала на что он намекает, конечно, она не уступит ему, как бы настойчив он ни был. Она же помолвлена.

– Я не смеюсь. Это совершенно серьезно. Вам не кажется, что я имею право хотя бы на один поцелуй? Вы ведь сами сказали, что я спас вам жизнь. Неужели Даниэль будет против, если вы всего раз поцелуете своего спасителя? А может, он никогда и не узнает об этом? Видит Бог, лично я не собираюсь докладывать ему. Люси, поцелуй – это ведь такая малость.

– Я никогда не целовалась ни с кем, кроме Даниэля. – Признание Люси граничило с кокетством, но удержаться от флирта с южанином она не могла.

– Как интересно, но в отличие от меня, я уверен, он и не подозревает, где у вас родимое пятнышко, – сказал Хит и от души улыбнулся, видя, как она вспыхнула. – Извините, милочка. Вы были правы, мне далеко до джентльмена, не так ли?

– Именно так.

– А вы действительно не целовались ни с кем, кроме Даниэля?

Почему она разговаривает с ним об этом? Она чувствовала, как яркий румянец заливает ее щеки, и старалась не смотреть на него.

– Ну в общем, да. До нашей помолвки я пробовала целоваться с одним мальчиком, но это были, ну как бы это сказать, не настоящие поцелуи, совсем не так, как с Даниэлем.

– Настоящие поцелуи, – задумчиво произнес Хит. – Никогда не подозревал, что бывают еще и ненастоящие.

– Но вы ведь поняли, что я имела в виду. Некоторые поцелуи просто ничего не значат, а вот настоящие…

– Нет, я о таких сложностях и слыхом не слыхивал. Люси, поглядите на меня.

Хит наклонился к ней, и Люси закрыла глаза, быстро вдохнув. Первое прикосновение его губ было сухим, теплым и настойчивым, и она не знала, как ответить на него. Это прикосновение было довольно долгим, и вдруг он наклонился сильнее и языком попытался раздвинуть ее губы. Тяжело дыша, Люси руками попыталась оттолкнуть его. Теперь жаркий и влажный поцелуй заставлял ее дрожать от странного чувства: одновременно отвращения и удовольствия. Смущенная, взволнованная, она ощущала необычайно мягкое, как ей казалось, бархатное блуждание его языка в ее рту. Он вкушал ее, вбирал в себя, – о таком ей даже не приходилось думать раньше. Его поцелуй был обжигающим и ненасытным. Таинство и магия этого страстного поцелуя одновременно сковывали ее и в то же время пробуждали какое-то новое, еще неведомое чувство. Девушку трясло так же, как два дня назад на льду, когда Рэйн впервые прикоснулся к ней, только на этот раз виной был не холод…

Когда Хит наконец прервал поцелуй, его лицо выражало некую обеспокоенность. В изумлении Люси смотрела ему прямо в глаза; сердце неистово билось в ее груди. Он сотворил с ней что-то невероятно ужасное, даже представить себе нельзя что именно. Но все же… это не было неприятно.

– Никогда не пытайтесь повторить подобное со своим женихом, – сказал Хит. – Он наверняка спросит, где вы этому научились.

Люси поспешно отстранилась от него, забившись в противоположный угол ландо. Губы и язык все еще хранили ощущения поцелуя. Слабость и истома, разлитые по всему телу, напоминали о нем. Как же она позволила ему такое? Осознавая свою вину, она подумала о Даниэле, с которым никогда не испытывала таких ощущений. Скорее всего с Даниэлем Люси никогда бы не поцеловалась вот так, даже после свадьбы. Как он неоднократно говорил ей, есть женщины, с которыми можно утолить страсть, а есть те, которые предназначены, чтобы их любили. Ее, Люси, он относил ко вторым.

– Ну как, на ваш взгляд, это был настоящий? – спросил Хит улыбаясь. Но она так и не посмела взглянуть на него. – Хорошо, милочка. Сейчас я отвезу вас домой.

Вечером к Кэлдуэллам на огонек зашел Даниэль Коллиэр. Благо, от его дома до их магазина на Мейн-стрит было пять минут ходьбы. С тех пор как мать Люси, Анна, умерла от чахотки, дочь с отцом жили на втором этаже, прямо над магазином.

– Я спущусь вниз, мне нужно сделать кое-какие подсчеты, – сказал Лукас Кэлдуэлл, рассеянно разглаживая кончики почти белых, закрученных вверх усов. Люси ответила благодарной улыбкой. Она знала, что это лишь предлог для того, чтобы оставить ее наедине с Даниэлем. Она внимательно следила за тем, как отец вышел из комнаты, потом осторожно затворила дверь и только после этого бросилась к Даниэлю. Как они подходили друг к другу! Даниэль, не великан, но высокий, физически развитый молодой человек. Рядом с ним она чувствовала себя уверенно. Они были, как две руки, сплетенные вместе, даже думали одинаково. Даниэль был ее самым дорогим другом, и она знала, что так будет всегда, даже когда он станет ее мужем.

– Как я скучала по тебе, – сказала Люси пылко, поднимая лицо для поцелуя. Верхней губой она почувствовала знакомое, щекочущее прикосновение его усов. Но вдруг она постаралась разжать губы, поняв, что хотела бы большего, чем простое прикосновение. Она хотела проникнуть внутрь его. Она жаждала такого же страстного поцелуя с ним, как днем с Хитом. Может, раньше Даниэль просто стеснялся целовать ее так, боясь задеть ее чувства. Но сейчас, когда она сама стремилась к этому, он вдруг отстранил свои губы.

– Я тоже скучал без тебя, – произнес Даниэль. Его карие глаза с любовью рассматривали ее лицо. – Я все думал о нашем последнем разговоре.

– И я. Извини, что была так нетерпима к тебе.

– Конечно, я понимаю, что тебе очень хочется, чтобы мы поженились. Поверь, что я хочу этого не меньше. Я обещаю, очень скоро мы назначим дату.

– Да, но ты обещаешь уже три года.

– Я не могу жениться, пока не обеспечу тебя всем необходимым.

– У тебя достаточно денег, чтобы купить небольшой дом. Мне не нужен огромный замок. Я просто хочу, чтобы мы были вместе. И я не понимаю, почему мы не можем пожить здесь, у отца, или у твоих родственников, пока ты не скопишь денег для покупки собственного дома.

– Это дело чести, и это мое последнее слово.

– Но ты ведь можешь выслушать меня? Почему другие могут жить у своих родителей или у родителей жены? Почему другие могут купить для начала маленький дом, а потом уже большой? Почему же ты не можешь поступить так? Я так больше не могу. – Ее голос сорвался, когда она добавила:

– Я слишком одинока.

При этих словах лицо Даниэля выразило крайнее удивление. Он положил руки ей на плечи.

– Как ты можешь быть одинока, если тебя постоянно окружает столько людей? Мы видимся с тобой каждый день, иногда по несколько раз, ходим на лекции, на танцы.

– Человек может быть окружен множеством людей и все же чувствовать себя одиноким. Никто не нуждается во мне. Я никому не принадлежу.

– А как же твой отец?

– У отца есть его магазин, который значит для него больше, чем я. Для него не существует ничего, кроме его магазина и покупателей. Я знаю, он любит меня, но это совсем не то. У тебя есть твои близкие: мать, отец, братья и сестры. Вы все помогаете друг другу и все живете одной семьей.

– Но ведь и ты принадлежишь к нашей семье.