Объятия незнакомца - Клейпас Лиза - Страница 45

Присутствующие удивленно посмотрели на нее. Лизетта впервые осмелилась высказать свое мнение среди членов семьи. Никто не решался ответить на ее замечание, пока Бернар не откашлялся.

– Какова бы ни была причина, Жюстин неисправим.

– Он еще слишком юн, чтобы так говорить о нем, – сказала Лизетта. – Мне кажется, он изменится.

Бернар и Александр обменялись взглядами, удивляясь тому, что невестка позволила себе противоречить им. Это обстоятельство, а также чувство удовлетворенности, исходившее от нее, свидетельствовали о том, что Максимилиан повлиял на нее гораздо благотворнее, чем они ожидали.

– Возможно, ты права, Лизетта, – нерешительно сказала Ирэн. – Можно только надеяться.

– Как ни надейся, но мальчика уже никак не изменишь, – заметил Бернар.

Лизетта повернулась к Ирэн, рассчитывая сменить тему разговора:

– Я хотела бы сегодня прогуляться верхом по плантации.

– Илайес будет сопровождать тебя, – ответила Ирэн. – Он хороший парень, тихий и благовоспитанный.

Бернар посмотрел на Лизетту, сузив глаза.

– Куда именно ты собираешься поехать?

Она пожала плечами:

– Возможно, в восточную часть, за кипарисовую рощу.

– Там не на что смотреть, – нахмурившись, сказал Бернар. – За исключением… – он сделал неловкую паузу, – развалин старого дома надсмотрщика.

Все замолчали при упоминании этого места. Лизетта посмотрела на Ирэн, которая, казалось, полностью сосредоточилась на размешивании сахара в кофе.

– Он все еще стоит там? – спросила Лизетта.

– Несмотря на мои неоднократные просьбы, Макс постоянно отказывался снести его, – сказала Ирэн бесстрастным голосом. – Эти развалины портят плантацию, бесполезные руины занимают участок земли, который можно было бы обрабатывать. Кто-то распустил глупые слухи о том, что видел там привидения. Возможно, Жюстин… хотя я подозреваю, что он делает это просто из озорства.

– Никто из рабов не приближается к этому месту, – сказал Бернар. – Суеверие слишком сильно. – На лице его промелькнуло удовлетворение. – Ты не приблизишься к нему и на сотню шагов, как Илайес откажется двигаться дальше.

В это утро Лизетта обнаружила, что Бернар был прав. Илайес, ехавший верхом на муле за ее пятнистой кобылой, резко остановился, когда увидел возникшие перед ним развалины дома надсмотрщика. Строение располагалось так, что его не было видно из главного здания. Оно находилось на краю поля, которое когда-то возделывалось, но последние десять лет оставалось нетронутым. Земля быстро заросла сорняками. За прошедшее время тропический климат довершил разрушение ветхого дома, который почти целиком сгнил от сырости и насекомых.

– Илайес! – позвала его Лизетта, оглядываясь назад и видя, как напряглась худощавая фигурка мальчика. Он смотрел не на нее, а на дом, широко раскрыв глаза и раздувая ноздри.

– Куда вы направляетесь, мадам? – тихо спросил он.

– Хочу осмотреть этот дом, – сказала Лизетта, продвинув лошадь на несколько шагов вперед. Илайес не двинулся с места.

– Нельзя, мадам, они прячутся там.

– Я не прошу тебя идти со мной, – сказала она, успокаивая его. – Подожди меня снаружи, пока я не вернусь, хорошо?

Однако, посмотрев в его глаза, она увидела, что он очень взволнован. С одной стороны, мальчик боялся приблизиться к дому, а с другой – не хотел вызвать гнев Лизетты. Он по-прежнему молчал, глядя на зловещее строение перед ними.

– Илайес, оставайся здесь. Я скоро вернусь.

– Но, мадам…

– Со мной ничего не произойдет. Я зайду туда всего на несколько минут.

Илайес с ужасом смотрел, как Лизетта подъезжает к дому, зная, что ему придется отвечать за то, что он позволил новой жене месье Волерана войти туда без сопровождения. Однако инстинкт самосохранения оказался сильнее, и он остался на месте. В этом доме водились демоны, а также привидение Корин, которое бродило, желая отомстить за свою смерть. Иногда отсюда по ночам доносились печальные стоны первой жены хозяина. Любая часть дома – доска, кусок кирпича или штукатурки – излучала зло. Эти обломки могли быть использованы в качестве амулета, который навлекает смерть или вечное горе. А мадам Волеран пошла туда одна…

Лицо Илайеса сделалось мертвенно-бледным. Он развернул мула и погнал его как можно быстрее к главной усадьбе.

Лизетта привязала лошадь к изъеденному деревянному поручню небольшого крыльца. Затем рассеянно развязала ленты соломенной шляпы и положила ее на прогнувшуюся ступеньку. Дом находился на высоте одного-двух футов от земли на случай небольшого наводнения. Лизетта осторожно поставила ногу на одну из ступеней, размышляя, выдержит ли она ее вес. Ступенька надсадно скрипнула, но выдержала. Лизетта медленно подошла к криво висевшей двери, края которой были покрыты липкой грязью. В воздухе витало ощущение уныния и подавленности. Казалось, преступление, совершенное здесь, стало частью каждой доски и балки.

Лизетта попыталась представить этот дом десять лет назад, когда Корин Волеран приходила сюда на тайные свидания с Этьеном Сажессом. Как могла Корин изменять Максимилиану в таком близком месте? Будто нарочно хотела, чтобы ее обнаружили, чтобы Макс узнал о ее неверности…

Толкнув дверь, Лизетта крадучись вошла в дом, окунувшись в густую паутину. В комнате было сыро и пахло гнилью, стены были покрыты мхом. На окнах скопился толстый слой пыли и затвердевшей желтоватой грязи, не пропускающий сюда солнечный свет. Пауки, напуганные вторжением, поспешно разбежались по углам и трещинам в стенах. «Похоже на могилу», – содрогнулась Лизетта.

Влекомая любопытством, она прошла в задние комнаты, пробираясь через сломанную мебель, осколки посуды, и остановилась в самом дальнем углу дома, в комнате, наполненной щебнем. Глядя по сторонам, Лизетта вдруг почувствовала, что ей трудно дышать. Ничто особенное не отличало эту комнату от других… Но она каким-то образом ощутила, что именно здесь была убита Корин. Лизетту охватило странное чувство, и девушка застыла на месте, не в силах пошевелиться.

В комнате потемнело, и возникли красные тени. Колени ее задрожали, и она почувствовала головокружение. Лизетта увидела Макса, склонившегося над телом женщины, его руки сжимали ее горло и дрожали от напряжения. Он душил ее. Казалось, сердце Лизетты вот-вот разорвется. Губы ее беззвучно шептали:

– Нет, это не ты, это не…

– Лизетта!

Услышав голос мужа, она обернулась, прижав руку к горлу. Кровь отхлынула от ее лица. В двери стоял Макс, глядя на нее невидящим взглядом. Казалось, его черты высечены из гранита. Брови дьявольски нахмурены. Звук голоса, такой тихий, язвительный и странно отчетливый, ошеломил ее:

– Скажи, что ты делаешь здесь, Лизетта?

Она была так напугана, что не могла говорить.

– Ответь мне!

– Не смотри на меня так, – сказала она, проглотив подступивший к горлу ком и опустив руку. – Просто я… мне было любопытно.

– Любопытно посмотреть на место, где твой муж убил свою первую жену?

– Д… да… нет, я… – Лизетта замолчала, собираясь с мыслями. – Я знаю, что ты не делал этого, Макс.

– Я мог, – сказал он. – Вполне логично, что я совершил это преступление. – Глаза его были холодны. – Одному Богу известно, как часто я хотел сделать это!

– Утром ты сказал, что тебе было все равно…

– Я солгал. Я ненавидел ее и хотел убить.

– Но ты не сделал этого, – прошептала она. – Этьен Сажесс…

– В тот вечер с ним было очень много людей. Он не имел возможности убить ее, тогда как я – да. – Уголки его губ странно изогнулись. – Значит, ты веришь в мою невиновность, моя верная женушка?

Лизетта никогда не чувствовала себя такой беспомощной, такой неуверенной, не знающей, что делать, что говорить. Сердце ее неистово колотилось в груди. Она лихорадочно думала, как снова превратить стоящего перед ней незнакомца в ее мужа. Неужели она нарушила хрупкую связь между ними и ее нельзя восстановить? Почему он старается заронить подозрения в ее мозгу? Заставить бояться его?