Нам не жить друг без друга - Клейпас Лиза - Страница 15

Сладкий, смешанный с болью восторг, который испытывала Селия, озадачил ее. Но уже в следующее мгновение она забыла обо всем на свете в упоении наслаждения.

Угольки удовольствия еще долго тлели и вспыхивали после того, как все закончилось. Она лежала в его объятиях, ощущая глубокий покой, и ничто не нарушало его. Даже чувство вины. У нее не было сил, чтобы разбираться в своих чувствах, – она слишком устала. Он так и не разомкнул теплое кольцо рук, и Селия погрузилась в сон.

Ей казалось, что воды темной реки медленно несут ее по течению. Селия не знала, сон это или явь. Единственной реальностью были нежные руки и твердые, знающие свое дело губы. Ее колени раздвинулись сами, и она почувствовала, как его сила вливается в ее тело.

Позднее Селия станет презирать себя за то, что позволила этому случиться во второй раз, но в то мгновение она вся растворилась в нем, желая его так сильно, как еще не желала ничего на свете.

Было раннее утро, когда Селия крадучись выбралась из домика, накинув опротивевшую черную рубаху. Грифон еще спал, и она боялась разбудить его. У нее не было ни моральных, ни физических сил встретить его взгляд. Она побрела к берегу озера, ощущая непривычную боль между ног. Эта боль напомнила ей о событиях прошлой ночи, и лицо ее вспыхнуло.

Ничто из всего, что она прочитала в книгах, подслушала из разговоров, из того, чему учила церковь, – ничто не подготовило ее к тому открытию, которое она сделала прошлой ночью. Селия твердо знала одно: порядочная женщина не должна испытывать удовольствия от близости даже с собственным мужем. И уж конечно, не было никакого оправдания тому, что она так страстно ответила на ласки чужого мужчины. А Грифон был не просто чужим мужчиной, он был пиратом, убийцей и грабителем. Ей стало дурно от чувства собственной вины. Страшно подумать, как низко она пала. Ведь не прошло и трех дней после гибели Филиппа! Она ненавидела себя за это – даже больше, чем ненавидела Грифона.

Сбросив рубаху, Селия принялась смывать с бедер засохшую кровь, едва сдерживая слезы. Нет, теперь она не имеет права плакать, она не может позволить себе такой роскоши. Она сама в ответе за то, что сделала прошлой ночью. И этот грех ей не удастся замолить за всю оставшуюся жизнь.

«Филипп, я рада, что ты так и не узнал, какова я на самом деле», – обреченно думала она.

Она мылась, и каждый синяк на теле был отвратителен ей. Эти отметины оставил Грифон. Вспомнив, как она прижималась к нему, извиваясь от наслаждения под его руками, Селия закусила губу, чтобы не расплакаться.

За спиной послышался шорох. Молодая женщина резко обернулась и увидела его. На нем были только брюки, волосатая грудь обнажена, длинные волосы стянуты шнуром на затылке. Здесь, в этом первобытном мире, он был своим.

Грифон медленно обвел ее взглядом. Селия нервно схватила с земли рубаху, прикрыла наготу.

– Больше никогда никуда не ходи без меня, – предупредил он.

Селия с упреком взглянула на него:

– Я буду делать что пожелаю.

– Если тебе дорога собственная жизнь, ты будешь подчиняться мне. Мы еще не добрались до Нового Орлеана.

Голос его звучал угрожающе, по спине Селии пробежал холодок.

– Хорошо, – неохотно согласилась она.

Грифон плеснул на лицо и грудь несколько пригоршней воды. Капли воды на его загоревшей коже сверкали, как алмазы. Прищурившись, он взглянул на нее:

– Как случилось, что ты осталась девственницей? – Вопрос был бестактен, но с таким качеством, как тактичность, он уже давно расстался.

Селия вспыхнула. Она была с ним близка, а ничего о нем не знала. Разве можно говорить с посторонним мужчиной о таких интимных вещах? Впрочем, он все равно заставит ее ответить.

– Филипп был джентльменом. Он… он говорил, что подождет, пока я к нему не привыкну, и только после этого потребует, чтобы я… исполняла свои супружеские обязанности.

– Исполняла обязанности… – насмешливо повторил Грифон. – Неудивительно, что он не торопил тебя, если ты понимаешь это таким образом. В твоем-то возрасте – кстати, тебе сколько лет? Двадцать три? Двадцать четыре?

– Мне двадцать четыре года, – пробормотала Селия.

– В Новом Орлеане тебя считали бы старой девой. В твоем возрасте ты должна была бы со слезами благодарности встретить Филиппа в своей постели, а ты просила его подождать…

– Очень сожалею, что я это сделала, – прошептала она, но он услышал ее слова.

– Я тоже. Бог свидетель, я и не подозревал, что ты девственница.

– А если бы ты знал, не тронул бы меня?

– Тронул бы.

И никаких извинений, никакого, пусть даже притворного, беспокойства о ее самочувствии. Селия разрывалась между жалостью к себе и негодованием. Бесчувственный мерзавец!

– Ты ничего не потеряла, – сказал Грифон, заметив ее гневный взгляд. – Никому и в голову не придет, что ты переспала не с Филиппом.

– Меня беспокоит не то, что я потеряла, – резко ответила она.

Грифон вопросительно взглянул на нее. Селия нахмурилась:

– Я говорю о последствиях, месье, о том, над чем вы, как я понимаю, никогда не задумываетесь. А что, если я забеременела?

На лице Грифона не отразилось никаких чувств, но в душе он был потрясен. Она права – он раньше никогда не задумывался о последствиях. В этом не было необходимости, ведь женщины, с которыми он имел дело, сами знали, как предотвратить или прервать нежелательную беременность. Но хорошо воспитанная французская девушка, католичка, не могла разбираться в таких вопросах.

– Такая возможность не исключена, – сказал он. – Вероятность невелика, но… все может быть. Если это произойдет, тогда об этом и подумаем.

– Ты об этом не узнаешь, – ответила Селия, не скрывая неприязни. – Тебя рядом со мной к тому времени не будет.

– Я узнаю, – коротко ответил он.

– Каким образом? Кто сообщит тебе об этом? – Не получив ответа, Селия рассердилась. – Почему ты все окружаешь тайной? Зачем я тебе, что ты хочешь от Волеранов? Может быть, ты просто собрался получить за меня выкуп? – Он продолжал молчать. – По правде говоря, мне теперь это безразлично. Мне все равно, куда я еду и что со мной происходит. Мне хочется только одного – чтобы все это кончилось. – На ее руку опустился москит, и она сердито согнала его. – Я ненавижу насекомых и болота! И мне хочется сейчас быть как можно дальше от тебя! Я хочу настоящей еды, и ванну, и чистое белье. Я хочу спать на мягкой постели и… – ее голос зазвучал совсем жалобно, – больше всего я хочу щетку для волос!

Губы Грифона чуть тронула довольная улыбка. Этот взрыв гнева – признак того, что дух ее не сломлен. Он взял двумя пальцами прядь золотистых волос и окинул Селию оценивающим взглядом.

– Да, причесаться не помешало бы, – согласился он.

– Нечего надо мной издеваться!

– Я куплю тебе целый трюм щеток для волос.

– Чтобы расплатиться за прошлую ночь?

Он тихо рассмеялся:

– Этого тебе было бы достаточно?

– Ничто не сможет искупить твоей вины.

– Ты явно недооцениваешь мои возможности.

– Ты имеешь в виду трюмы награбленного добра? – спросила она. – Нет уж, увольте!

Грифон круто развернул ее к себе лицом.

– Это и многое сверх того, – пробормотал он. Селия попыталась высвободиться, но он лишь крепче сжал ее плечо. – Стой спокойно. Мне никогда еще не выпадала честь держать в объятиях столь знатную даму. Позволь мне, пока я имею такую возможность, насладиться этим. Ты забавная женщина, Селия. И не скоро мне наскучишь. Кроме того, что бы ты ни говорила, а прошлой ночью удовольствие получил не один я.

– Что ты хочешь этим сказать? – возмутилась она, вырываясь из его рук.

– Я хочу сказать, что у нас могли бы сложиться весьма приятные отношения. Вместо того чтобы препровождать тебя к Волеранам, я мог бы сам позаботиться о тебе.

Селия замерла.

– Что такое?

Синие глаза Грифона сверкнули. Он пристально вгляделся в ее лицо, и на губах его заиграла едва заметная улыбка.