Куда заводит страсть - Клейпас Лиза - Страница 46

Гильом замолчал, улыбаясь своим воспоминаниям.

– Маленькая проказница… Я увидел ее в первый раз, когда ей не было еще и двенадцати лет. Она сидела в углу и плакала, потому что ей было приказано обслуживать посетителей, другими словами, пойти по стопам нашей мамаши.

Рэнд пытался представить себе Мирель в двенадцатилетнем возрасте. Если и сейчас она осталась маленькой и хрупкой, то что было тогда?

– Не похоже, чтобы все это затронуло ее, – сказал Рэнд, забирая у Гильома шпагу и рассеянно взмахивая ею.

– Да, но зато она все помнит, – заметил тот. – Знаете, какая у нее память! Она как губка впитывает любую мелочь, особенно то, что лучше было бы поскорее забыть.

И чем старше она становится, тем отчетливее ее воспоминания.

– Я в этом не сомневаюсь, – задумчиво произнес Рэнд. – Я слишком хорошо это знаю.

Розали и Мирель провели целое утро, перешивая белое батистовое платье Розали.

Погода стояла сухая и жаркая и, по всей видимости, вряд ли должна была в ближайшее время измениться.

Утомительная жара и отъезд Рэнда в Гавр были причиной дурного настроения Розали. Мысль о том, что он находится сейчас в "Лотари", так далеко от д'Анжу и от нее, повергала Розали в расстройство.

Расставаясь, он легко поцеловал ее в лоб и уехал, и с этой минуты в ее сознании образовалась огромная пропасть, которую ничем нельзя было заполнить.

Розали старалась отвлечься, подыскивая себе какие-нибудь занятия.

Выяснилось, что в гардеробе Мирель было лишь одно летнее платье, да и то, впрочем, изрядно поношенное. Розали решила исправить эту несправедливость, и после того как ей не без труда удалось уговорить девушку принять в подарок ее новое платье, перед ними встала нелегкая задача перешить его по тоненькой, миниатюрной фигуре Мирель.

Переделывать пришлось все платье, и после многих часов усердной работы ножницами и иголкой оно наконец было готово. Закончив, они вышли в сад немного погулять. Розали с досадой смотрела, как Мирель осторожно ступает в своей обновке, то и дело поднимает белый кружевной подол, боясь испачкать его о цветной песок садовых дорожек.

"Сколько же времени ей понадобится, чтобы привыкнуть к нему?" – думала Розали.

Приблизившись к зарослям роз "Гордость Дижона", они услышали шум – кто-то усердно работал, обрезая ветки.

Немного погодя из-за кустов вышел Гильом, радостно приветствуя их, а затем, поддавшись на уговоры, решил отдохнуть, присев рядом с ними под персиковым деревом.

Тревога Розали из-за натянутости отношений между Мирель и Гильомом постепенно исчезла. Брат и сестра чувствовали себя друг с другом совершенно непринужденно, обнаруживая тесное родство. Испуг Мирель в конце концов можно было объяснить тем, что она не ожидала встретить Гильома здесь, в замке д'Анжу.

Так или иначе, теперь они общались свободнее, чем в первые дни пребывания Гильома в замке.

– Посмотрите.., какая хорошенькая девушка! – воскликнул он, заставляя Мирель покраснеть от удовольствия. – Осторожно, Мира, не садись на траву, иначе испачкаешь свое новое платье!

Посмотрев на Розали, он добавил вполголоса:

– Бог вознаградит вас за вашу доброту, милый ангел!

Я бесконечно благодарен вам за все, что вы сделали для Миры.

– Пожалуйста, не благодарите меня, – сказала Розали, с улыбкой глядя на него. – Я не сделала ничего особенного. А Мирель.., я в таком долгу перед ней.

Взгляды их встретились, и Розали вдруг смущенно опустила глаза. Гильом смотрел на нее с какой-то тоской, обожанием, даже с раскаянием. "Странно", – подумала Розали, и он поспешно отвернулся, будто опасаясь быть разоблаченным.

– Иногда я не верю сам себе, мне кажется, что вы – миф, фантазия, – тихо проговорил Гильом, – но я давно уже не верю в сказки, Розали… Беркли.

Он как бы намеренно подчеркнул последнее слово. Розали нахмурилась. Стараясь убедить себя, что это ей просто показалось, она испытующе посмотрела на Гильома.

Но настроение его неожиданно изменилось, и он, стараясь развлечь ее, принялся рассказывать истории о труппе бродячих актеров, к которым они с Мирель однажды присоединились, а потом разыграл несколько забавных сцен. Розали от души смеялась, в то время как рассказчик оставался совершенно серьезным.

– ..А между действиями мы с Мирель развлекали публику, пока актеры меняли декорации, – сказал он, поднимая с земли три персика и ловко жонглируя ими. – У Миры было изящное маленькое платье, оно едва доставало ей до колен. Конечно, учитывая ее рост, оно не было слишком коротким…

Мирель, смеясь, бросила в него спелым персиком, а он, легко увернувшись, продолжал жонглировать.

– Твоя ловкость свидетельствует о большом опыте по части уверток! – услышали они чей-то голос.

Гильом довольно улыбнулся.

– Совершенно верно, месье.

Услышав голос Рэнда, Розали облегченно вздохнула.

Странное чувство миновавшей опасности наполнило ее. Он стоял за спиной Розали, и она явственно ощущала аромат сандалового дерева, исходивший от его тонкой белой рубашки.

– Ты опоздал, я ждала тебя утром, – тихо сказала она.

Рэнд улыбнулся. Наклонившись к Розали, словно намереваясь шепнуть ей что-то на ухо, он вдруг тихонько куснул ее за маленькую розовую мочку, оставив на ней нежный влажный след.

Между тем Гильом и Мирель уже вместе жонглировали шестью персиками, и Розали засмеялась, аплодируя им. Но вот все персики попадали на землю, и они, устав, уселись на траву, причем Мирель уже не заботилась о своем наряде.

Розали положила голову на плечо Рэнда.

– Я думала о стихах, о поэзии, – сказала Мирель.

– О, я обожаю стихи, – ответила Розали, думая, что, если бы они с Рэндом были сейчас одни, она прижалась бы к нему, жадно вдыхая аромат его кожи.

– Но это по-французски, и я не скажу, пока вы не пообещаете перевести их на английский язык.

– Я с удовольствием переведу. Но разве ты не справишься без моей помощи? – шутливо проговорила Розали, но Мирель вполне серьезно ответила:

– Почти, мадемуазель, но рифмы, конечно, мне пока не под силу. Для этого мне нужно…

Рэнд вдруг весело тряхнул головой.

– Мирель, почему бы тебе не позволить Гильому проводить тебя до дому? Страшно подумать, что это кошмарное пятно от раздавленного персика так и останется на подоле твоего нового платья. Может быть, мадам Альвин поможет тебе…

– Пятно на платье! – с ужасом воскликнула Мирель, вскакивая с места и быстро-быстро говоря по-французски.

Гильом бросил на Рэнда многозначительный взгляд и нехотя последовал за Мирель.

Когда они удалились, Розали повернулась к Рэнду и тихо засмеялась, глядя на него сияющими глазами.

– Не слишком-то деликатно ты выпроводил их, – сказала она.

– Мне всегда было сложно оставаться деликатным рядом с тобой, – мягко ответил он и наклонился, чтобы поцеловать Розали. Смех ее мгновенно растаял, как сахар в воде, и все наполнилось вдруг сияющей хрустальной радостью. Исчезли пустота и грусть, и она обняла его, стараясь уловить это ощущение, окутавшее ее тонкой прозрачной паутиной, пока окончательно не растворилась в нем, беспомощно дрожа всем телом.

Рэнд понял, что все его мысли и чувства настолько сосредоточены на Розали, что она стала центром и смыслом его существования.

Он ласкал Розали, и ему казалось, что он впервые держит ее в своих объятиях. Он искал эту тайну, загадку ее тела, постигая то, чего она сама еще о себе не знала, кончиками пальцев запоминая все прикосновения, доставлявшие ей удовольствие и будившие страсть. Она ответила ему с теплотой и нежностью, заставившими его вздрогнуть от удивления. Застенчивые прикосновения ее губ, ищущие растерянные руки приводили Рэнда в состояние страстного безумия, которого он никогда прежде не знал.

Сердце Розали билось сильно и неровно. Не от страха, а от желания. Рэнд посадил ее на колени и припал губами к ее груди, целуя и лаская ее. Негромкий стон вырвался из ее уст, а тело затрепетало от наслаждения.