Куда заводит страсть - Клейпас Лиза - Страница 15

Тонко очерченный овал лица, слегка вздернутый нос, глаза глубокие и чистые, как сапфиры.

Рэнд пробормотал что-то в удивлении, дыхание его коснулось волос Розали. Она вздрогнула, не понимая, чем вызвано ее волнение: созерцанием портрета или близостью Рэнда.

– Да ведь это Розали, – сказал он, и Браммель с восторгом кивнул.

– Я же говорю: сходство невероятное.

– Да, действительно, – согласился Рэнд, глядя на Розали. Если бы на свете не существовало ее отца, Джорджа Беллью, он мог бы поклясться, что она была леди Донкастер каждой чертой своего лица.

Словно угадав мысли Рэнда, Розали вызывающе посмотрела на него. "Попробуй только намекнуть, что я незаконнорожденная дочь какого-нибудь пусть даже благородного господина, и ты очень пожалеешь об этом!" – думала она.

– Какой странный поворот судьбы, какая неожиданность, что вы решили посетить Кале! – сказал Браммель, нарушая неловкое молчание.

– Это вы так добры, что согласились принять нас, – с готовностью ответила Розали.

– А я знал, что, кого бы Рэнд Беркли ни пригласил с собой, это будет весьма любопытно, – сказал Браммель. – И я, как всегда, не ошибся.

– Спасибо, – проговорила Розали. – Рэп.., он.., лорд Беркли… – Не зная, как обратиться к Рэнду в присутствии Бо, она в смущении замолчала.

И Рэнд, и Браммель тоже молчали, один довольно невежливо, а другой – не зная, как помочь ей выйти из этой неловкой ситуации.

– Он говорил, – продолжила Розали, – что вы были прежде знакомы.

– Да, – сказал Браммель, иронически улыбаясь. – И в первую же нашу встречу я обязан был поблагодарить его.

– Поблагодарить? За что? – Розали удивленно посмотрела на Рэнда.

– Однажды на Беркли-стрит я нашел счастливую монетку. Я поднял ее из водосточной канавы, пользуясь носовым платком, разумеется, – добавил он. – Посредине у нее было отверстие. Этакий сплющенный старый грош, однако ценный, как лампа Аладдина. С тех пор неслыханная удача сопровождала меня повсюду.

– Едва ли это было его заслугой, – сказала Розали, кивнув в сторону Рэнда.

– Мне давали множество кредитов… Но я потерял ее, когда однажды нечаянно отдал ее кебмену. Подумайте, кебмену! С тех пор удача отвернулась от меня, жизнь моя пошла под уклон. И вот в результате я оказался здесь. Перед отъездом во Францию я раза два посетил замок Беркли.

Как поживает старый граф?

– Он очень болен, – ответил Рэнд с горечью в голосе. – Перед отъездом я говорил с его врачом. Едва ли граф проживет еще хотят бы год.

– Жаль, – проговорил Браммель без всякого, однако, сожаления. За исключением Рэнда, он никогда не любил семейство Беркли за их претенциозность, надменность и неумение видеть что-либо вокруг, кроме своих денег и своей собственности. Скупые, холодные и, главное, необщительные, что было совершенно неприемлемо для Бо. – , Стало быть, ты скоро вступишь в права наследства?

– Не слишком-то радостная перспектива, – сказал Рэнд, помешивая остывающий чай.

– Да, – Браммель с сочувствием посмотрел на него, – ответственность – неприятная штука.

– Дело не в ответственности. Я не имею ничего против этого, но обладание титулом сопряжено с определенными трудностями.

– Уверен, ты сможешь преодолеть их.

Рэнд улыбнулся, глядя на чуть растерянное лицо Розали. Все, что у нее оставалось, – это коготки сердитого и одинокого котенка, бесполезные даже для самозащиты, и он был единственным человеком, способным защитить ее в этом беспощадном, жестоком мире.

– К несчастью, – медленно произнес он, – я склонен следовать по проторенной дороге моих предков. Пороки Беркли иногда очень сложно исправить.

Странное чувство начало беспокоить Розали. Взяв чашку, она с трудом отпила глоток чаю и молча предалась своим мыслям.

Ясно было, что Рэнд Беркли привык поступать сообразно своим желаниям, не задумываясь о последствиях, что было вполне естественно для представителя знати. Но из того, как он порой смотрел на нее, она заключила, что за его насмешками и сарказмом скрываются достаточно тонкие чувства. И когда красивое холодное лицо его отражало угрюмость и веселость одновременно, как, например, сейчас, Розали хотелось снять с него эту маску и проникнуть в глубину его души, которая все еще оставалась ранимой и юной.

"Что меня ждет?" – думала она, отпивая еще один глоток.

Глава 4

Они прибыли в "Лотари" так поздно, что на следующий день Розали спала почти до полудня. Она проснулась от яркого солнечного света, льющегося в окна, и услышала приглушенные голоса, шаги и стук закрывающейся двери.

Встав с постели, девушка набросила легкий пеньюар и вышла из спальни, но, взглянув на происходящее в гостиной, неуверенно замерла на пороге своей комнаты и тихо стояла так, не смея нарушить молчания.

Рэнд, не замечая ее присутствия, подошел к массивному резному столу и сел, бегло просматривая какие-то записи. Минуту спустя он отложил бумаги, с облегчением вздохнул и откинулся на спинку кресла. Розали с любопытством наблюдала за ним, слегка наклонив голову. Это был редкий момент, когда она видела Рэнда, погруженного в свои размышления и не замечающего ничего вокруг.

Вдруг он пробормотал что-то про себя, но слова были непонятны ей, словно их приносил легкий ветер из открытого окна.

– Рэнд?

Он резко поднял голову, и волосы цвета темного янтаря упали ему на лоб. Он поправил их и с удивлением посмотрел на Розали. Какая-то тревога была в его темных глазах, сменившаяся внезапно острым интересом. Проследив за его взглядом, Розали торопливо запахнула пеньюар, пеняв, что тонкая ткань ночной рубашки почти прозрачная, и тело ее отчетливо вырисовывается в ярком солнечном свете.

Она молча села у стола, целомудренно придерживая полы пеньюара. И вдруг покраснела от мысли, что много раз уже думала о том утре, когда Рэнд прикасался к ней.

Какое тепло исходило от него и какие сильные были у него руки! Когда яркий свет бросал золотые блики на его волосы, ей невольно хотелось прикоснуться к ним, сияющим, как темно-янтарный шелк. Сначала она пугалась этих мыслей, но потом постепенно привыкла к ним.

– У тебя плохие новости? – спросила Розали.

– Вовсе нет, – ответил он, и, хотя слова его прозвучали достаточно убедительно, что-то "в его голосе говорило об обратном.

– Нет-нет, новости очень хорошие. Я получил от графа разрешение уладить по своему усмотрению одно важное дело.

– Да? – спросила Розали, как бы поощряя его к дальнейшему рассказу.

Рэнд улыбнулся.

– Ты, вероятно, хочешь узнать все сразу, – мягко произнес он.

– Мне интересно, – призналась Розали. – А разве тебе не хочется поделиться хорошей новостью?

Ее взгляд был таким умоляющим, что Рэнд наконец смягчился.

– Я хочу продать кое-какую недвижимость, принадлежащую нам здесь, во Франции, – земли д'Анжу. Большинство их было поделено и отдано в аренду. А сейчас я хочу продать все. Но получить согласие графа было очень сложно.

– Почему?

– Потому что эта земля принадлежала моей матери Элен Маргарэт. Она была дочерью маркиза д'Анжу, последнего в этом роду. Когда она умерла, нас ничто уже не связывало с д'Анжу, но граф настоял, чтобы земли были сохранены. Он считал, что это семейный долг. – Рэнд мрачно улыбнулся.

– А ты не хотел этого?

– Разумеется, эти земли висят камнем на моей шее.

– О! – Розали нахмурилась, увидев, как потемнело лицо Рэнда, и решила сменить тему. – Значит, ты наполовину француз?

Рэнд утвердительно кивнул, и Розали улыбнулась.

– Я догадывалась об этом, ведь у тебя просто идеальное произношение.

– Моя мать говорила по-французски гораздо чаще, чем по-английски.