Империя наносит ответный удар - Орехов (Мельник) Василий - Страница 34

Саггети упорно молчал. Увы, Скала сейчас озвучивал то, над чем он сам неоднократно размышлял.

— А теперь этот паршивец убил моего сына, — размеренно произнес Колхейн. — Моего Инта, умницу, отличного бойца, который должен был стать великим боссом. Убил подло, совершенно ни за что. Если ты решишь покрывать его теперь, у авторитетов могут возникнуть еще более неприятные вопросы. Да и кроме того, подумай сам: если это сойдет ему с рук, не решит ли он, что ему все позволено? Как ты думаешь, не придет ли ему однажды в голову, что раз отец не собирается оставлять ему свой бизнес, то неплохо было бы убрать такого отца с дороги, пока не поздно?..

Саггети молчал. Колхейн не рассказал ему ничего нового. Обо всем этом он думал неоднократно и в последнее время уже склонялся к мысли выслать строптивого отпрыска с планеты — пусть живет своим умом где хочет. Может быть, действительно выдать его Колхейну, чтобы сохранить дружественные отношения с одним из наиболее влиятельных мафиозных кланов?..

Однако существовала еще одна серьезная причина, по которой Саггети не мог так поступить. Если бы он выдал Глама Колхейну, то конкуренты однозначно восприняли бы это как проявление слабости. Нет, допускать новой войны за передел территории было никак нельзя. И Скала наверняка тоже понимал, что требует от союзника невозможного. Поэтому Саггети терпеливо ждал, когда Колхейн выложит на стол все свои карты.

— Подумай как следует, Джорджо, — тяжело произнес Колхейн, истолковав упорное молчание собеседника не в свою пользу. — Я понимаю, это очень трудный выбор. Зов крови, родственные узы и все такое. Но если этот человек сам разрушает свои кровные узы, если он смеется над ними, то они перестают быть священным аргументом. Я сам только что пережил страшную утрату и понимаю твои колебания. Но если бы Инт поступил не по понятиям, я бы наказал его не задумываясь, даже если бы это было самое страшное наказание. — Скала снова помолчал. — И знаешь, вот еще что… Я ведь остался без наследника, теперь мне некому передать свою империю, не для кого стараться… Послушай, а что, если нам объединить усилия? Я готов сделать тебя компаньоном в своем бизнесе. Но я не готов к тому, чтобы после того, как мы с тобой отойдем от дел, наша империя попала в руки убийце моего сына, и что самое страшное — слабого босса. Что скажешь, Джорджо?

Это был удар ниже пояса. Саггети едва не задохнулся от нахлынувших перспектив. Колхейн предлагает ему максимально тесное сотрудничество! Ради такого лакомого куска Джорджо согласился бы собственными руками перерезать глотку своему непутевому сопляку. Конечно, следовало еще внимательно рассмотреть это предложение на предмет возможных подводных камней, и отдавать Глама следует не раньше, чем будет подписано соответствующее соглашение. Однако участь пацана, похоже, была решена.

Саггети солидно прокашлялся. Естественно, как опытный человек, он не собирался с радостными воплями падать ниц перед добрым мистером Колхейном. Дешевок никто не любит и не ценит.

— Это серьезное предложение, Сайрус, — проронил он, изображая на лице мучительное раздумье.

— Какого черта! — внезапно прорвало Скалу, который больше не мог заставить себя сдерживаться. — Это совершенно шикарное предложение! Подумай, Джорджо, мы объединим свои кланы, и ты сможешь запустить лапу в мои закрома! Ты будешь работать на моих территориях! Я полностью спишу тебе долги по Дальнему Приюту — было бы смешно одной части предприятия требовать долг с другой части. Мы сможем…

Нет, вот этого ему говорить никак не следовало.

— Ах, долги по Дальнему Приюту? — ледяным тоном произнес Саггети.

— Послушай, — Колхейн сразу сменил тон на более осторожный, поняв, что нажал не на ту клавишу. — Я ссудил тебе довольно крупную сумму денег, чтобы ты смог участвовать в проведении той операции. И если я слишком редко напоминаю тебе об этом, то вовсе не потому, что подарил ее тебе. И если операция провалилась, не принеся прибыли, то это не значит, что вложенные в нее деньги не надо отдавать. Я и так предоставил тебе многолетнюю рассрочку.

— Это ты меня тогда втравил! — Лицо Саггети-старшего перекосилось, бульдожьи щеки отвратительно заколыхались. — Ты меня соблазнял: верняк, пятьсот процентов прибыли! Где твои пятьсот процентов?! Я вложил в эту авантюру бешеные деньги и едва не пошел по миру, а теперь ты снова заводишь разговор про долги? Мне казалось, что мы раз и навсегда закрыли эту тему!

— Это была не моя идея с Дальним Приютом, Джорджо, — проговорил Колхейн, чувствуя, что нить разговора, складывавшегося столь успешно для него, понемногу ускользает из его рук.

— Ты был одним из самых крупных ее кредиторов!

— И потерял на ней больше всех денег. Расслабься, Джорджо.

— Какая разница? — Саггети с трудом вновь обрел внешнее хладнокровие. — Ты был одним из ее вдохновителей. И ты уже, наверное, не помнишь, но я потерял в этой авантюре двух своих сыновей. Двух смышленых, крепких, решительных сыновей, Дино и Тони, настоящих Саггети. Оставшись с идиотом Гламом, который в то время, к несчастью, был еще слишком мал. И с тех пор мне не на кого оставить бизнес. Тебе теперь это должно быть знакомо, Сайрус. — Джорджо поднял голову, посмотрел на Скалу. — Представляешь теперь, что такое кровные узы? Что я почувствовал, когда узнал, что мои сыновья никогда больше не вернутся?.. — Он впился взглядом в собеседника, ошарашенный внезапно пришедшей в голову мыслью. — А ведь это не русские их убили, мистер Колхейн. Нет, не русские. Это ты убил моих сыновей!

Скала молчал, злобно глядя на Саггети.

— Ты уверен, что готов это повторить? — наконец проронил он. — Может быть, даже при уважаемых свидетелях?

Джорджо не ответил. Колхейн на всякий случай выждал полминуты и заговорил снова:

— Дорогой друг, ты никогда не смешивал в одну кучу бизнес и чувства. И, я надеюсь, не будешь делать этого и теперь. Бизнес есть бизнес. Нельзя ставить человека на должность, если он не годится для нее. Нельзя мстить за родственников, погибших на работе, — и ты, кстати, никогда не пытался отомстить за Дино и Тони, ни мне, ни кому-либо еще, что делает тебе честь. Нельзя ставить рядом благородную смерть в бою и нелепую, ненужную гибель в бытовой ситуации. — Скала снова помолчал. — Я понимаю твои колебания: ты наверняка был бы не прочь выдать мне мальчишку, но тебя беспокоит, что скажут на это другие семейства, не сочтут ли они это признаком слабости. Это очень здраво и вполне справедливо; напротив, если бы тебя не мучил этот вопрос, я бы серьезно задумался — мне не нужен глупый компаньон. Если бы ты, несмотря ни на что, все же выдал мне Глама, я бы тоже начал терзаться сомнениями — мне не нужен слабый компаньон. Безвыходная ситуация, не правда ли?

Саггети молча смотрел на него. Вот они и подошли к сути.

— Однако я не могу спокойно наблюдать за моральными мучениями своего будущего компаньона и дорогого друга, — продолжал Колхейн. — И я не могу допустить, чтобы страдал его авторитет. Мне кажется, идеальным выходом из сложившейся нелепой ситуации была бы следующая последовательность действий. Видя, как я расстроен смертью сына, мои люди вполне могли бы по собственной инициативе предпринять несколько мелких атак на объекты, принадлежащие клану Саггети. Речь не идет о крупномасштабной войне, тем более между семьями давних союзников, исключительно желание излишне ретивых шестерок угодить охваченному горем отцу… Однако тебе придется отреагировать. И выставить защиту — хотя бы до того времени, пока я не приду в себя и не смогу вновь мыслить хоть сколь-нибудь разумно, а тебе не удастся разрулить возникшие между нами разногласия…

Скала сделал паузу, окинув Саггети цепким взглядом, но тот сидел молча и неподвижно, демонстрируя крайнюю степень внимания. Поэтому Колхейн продолжил:

— А один из этих объектов совершенно случайно мог бы защищать не кто иной, как Глам Саггети со своей бандой ни на что не годных выродков. А с моей стороны, тоже совершенно случайно, на этот участок мог бы быть брошен, скажем… Бобби Каток.