Контракт для двоих - Чайлд Морин - Страница 3

  —  Адам, — улыбнулся хозяин, отступая назад и приглашая его войти, — ты, как всегда, точен.

  — Спасибо, что согласился принять меня, Сэл. — Адам прошел внутрь и огляделся. Мало что изменилось с того времени, когда он был здесь последний раз.

  Коридор был залит солнечным светом, мягким золотом отражавшимся от широких сосновых досок пола. Холл, ведущий в глубь дома, был увешан фотографиями смеющихся детей и их гордых родителей.

  Через высокий сводчатый проем Адам прошел в гостиную, которая тоже, казалось, совершенно не изменилась. Стены такого же спокойного кремового оттенка, та же большая и удобная мягкая мебель, и на каменном камине, сейчас холодном, стояла та же медная ваза с букетом свежих цветов.

  Устроившись на софе, рядом с широким низким столом, Сэл потянулся к кофейнику на старом серебряном подносе.

  Пока он наливал кофе, Адам обошел комнату и остановился возле полукруглого окна. Стекло, мерцающее в утреннем свете, придавало загадочное очарование аккуратно подстриженной лужайке, окруженной вековыми дубами. Хотя Адам вряд ли обратил на это внимание, поскольку сосредоточился на предстоящем разговоре.

  —  Итак, что за дело привело Адама Кинга этим ранним утром в мой дом?

  Адам обернулся. В черных густых волосах Сэла виднелись серебряные нити, кожа на лице обветрилась, темные глаза смотрели пристально и настороженно.

  Подойдя к столу, Адам взял чашку и сделал глоток.

  —  Я хотел поговорить с тобой о тех двадцати акрах на твоем северном пастбище.

  На лице Сэла появилась понимающая улыбка. Причина появления Адама лежала на поверхности. Кинги уже неоднократно за последнюю пару декад делали предложения насчет этих двадцати акров, и каждый раз получали отказ.

  —  Мне нужна эта земля, Сэл. И у меня есть к тебе очень выгодное предложение. Выслушай меня. — Адам сел, поставил чашку на поднос и, широко расставив локти, уперся ладонями в колени. — Ты не используешь эту землю ни для посевов, ни под пастбище. Ты просто сидишь на ней.

  Сэл снова медленно раздвинул губы в улыбке и покачал головой.

  Адам обуздал грызущее его нетерпение и попробовал придать своему голосу доверительный тон:

  —  Подумай об этом, Сэл. Предложение такое выгодное, что просто глупо было бы от него отказаться.

  —  Почему это так важно для тебя?

  Так, игра начинается, подумал Адам. Сэл чертовски хорошо знает о моем желании иметь землю Кингов в тех пределах, в которых она существовала с давних пор, но, по всей видимости, хочет услышать об этом еще раз.

  —  Тебе известно, что это недостающая часть наших прежних владений, — сказал Адам. — Поэтому давай перейдем делу. Тебе земля не нужна. Мне она нужна. По-моему все просто, не так ли?

  —  Адам, — начал Сэл, делая паузу для еще одного глотка кофе, — мне не хочется продавать землю. Что мое — то мое. Я думаю, это можно понять. Ты и сам думаешь так же.

  —  Да, и этот кусок земли мой, Сэл. С самого начала он был землей Кингов. И он должен стать землей Кингов снова.

  — Мне не нужны твои деньги. — Наклонившись вперед, Сэл поставил чашку на стол, встал и прошелся по комнате. — Ты это знал и тем не менее пришел снова, надеясь соблазнить меня выгодной сделкой.

  —  Ну, в этом нет большого греха.

  Сэл остановился у камина и положил руку на чугунную решетку.

  — Деньги не единственная вещь, о которой должен думать мужчина.

  Во всех переговорах Адам привык занимать активную позицию. Мягкое удобное кресло лишало его этого преимущества. Он поднялся и, засунув руки в карманы, пристально посмотрел на Сэла, пытаясь угадать, к чему тот клонит.

  —  Мне послышалось какое-то «но», — произнес Адам. — Почему бы тебе просто не сказать, что у тебя на уме, и тогда бы мы уже вместе думали, может ли состояться наша сделка.

  — Ах, как ты нетерпелив. Тебе следует научиться получать больше удовольствия от жизни, Адам. Нет ничего хорошего в том, чтобы посвящать всего себя только работе.

  —   Мне такая жизнь подходит. — Адаму не нужны были советы. Все, что ему было нужно, так это те последние оставшиеся двадцать акров земли Кингов.

  —  А ведь было время, когда ты думал иначе, — сказал Сэл, и улыбка медленно сошла с его лица.

  Адам замер. Маленькие городки отличаются тем, что любой за несколько миль вокруг знает о твоих делах все. Людям казалось, будто им известна любая мелочь об Адаме и они понимают, что он чувствует. Но они ошибались.

  Он не нуждался в их симпатии или сочувствии. Его жизнь была такой, какую он для себя и хотел.

  И если чего и не хватало в ней, так разве что этого чертова куска земли.

  — Послушай, Сэл, — медленно начал Адам. — Я здесь исключительно для того, чтобы обсудить дело. И если ты не возражаешь...

  Сэл прищелкнул языком и резко выдохнул.

  —  Ты человек одной идеи, Адам. Я этим восхищаюсь, но это делает жизнь труднее, чем она могла бы быть.

  — Я сам побеспокоюсь о своей жизни, хорошо? — Нетерпение, которое он сдерживал раньше, теперь переполняло его. — Так что же ты скажешь, Сэл? Сможем ли мы прийти какому-нибудь соглашению?

  Сэл стоял, широко расставив ноги и скрестив на груди руки.

  — Думаю, наша сделка могла бы состояться, — наконец произнес он. — Правда, то, что я хочу тебе предложить, будет для тебя неожиданностью.

  —  О чем ты говоришь?

  —  Все очень просто. Тебе нужна земля. Я хочу кое-что в обмен. Но это не деньги. — Сэл подошел к софе и сел, устраиваясь поудобнее. Положив ногу на ногу, он откинул назад голову и пристально посмотрел на Адама, словно пытаясь в нем что-то разглядеть. — Ты ведь знаешь мою Джину? Я хочу, чтобы она была счастлива.

  —  Это понятно, — сказал Адам. — Но какое, черт возьми, это может иметь отношение к нашему делу?

  —   Мне хотелось бы видеть ее устроенной. Замужем. С семьей.

  Внутри у Адама все похолодело. Он вдруг услышал тиканье каминных часов. Услышал, как бьется о стекло муха. Почувствовал запах спагетти, доносящийся из кухни. Казалось, у него оголился каждый нерв.

  Тряхнув головой, он уставился на Сэла, чувствуя себя так, словно на его голову был готов обрушиться огромный кирпичный блок. Темные глаза Сэла смотрели на него внимательно, с ожиданием. Но разве можно было поверить, что все это всерьез?

  Адам привык к трудным переговорам и умел одерживать в них верх. И сегодня не должно быть иначе.

  — Я не вижу, какое отношение это имеет ко мне иди к нашему делу, — еще раз повторил он.

  — Неужели? — улыбнулся Сэл. — Ты ведь один, Адам. Джина тоже одна, так что...

  Джина? Замуж? За него? Ни за что.

  — Дай мне объяснить, — сказал Сэл, положив руку на спинку софы с видом человека, находящегося в полном согласии с самим собой и со своим окружением. — Я предлагаю тебе сделку, Адам. Женись на моей Джине. Сделай ее счастливой. Подари ей пару ребятишек. И я дам тебе землю.

  Ребятишек?

  Кровь прилила к глазам Адама. Дыхание участилось. Он не помнил, когда еще был так зол. Не помнил, чтобы им кто-либо так манипулировал — напротив, инициатива всегда исходила от него. Во всех переговорах Адам был самой активной стороной. Он никогда не был сбит с толку. Поражен. Расстроен. Он никогда не терял дар речи, черт возьми!

  И то, что сейчас Сэл явно наслаждался его смятением, приводило его в бешенство.

  — Забудь об этом, — едва прошелестел голос Адама — не звук, а выдох. Он прислонился к окну, пару секунд глядя на мир по ту сторону стекла, затем резко повернулся, чтобы посмотреть в лицо человеку, спокойно сидевшему на мягкой удобной софе. — Что за чертовщина с тобой творится, Сэл? Ты не бредишь? Люди давно уже не торгуют своими дочерьми. Мы живем не в средние века, ты хоть знаешь об этом?

  Сузив глаза и сопровождая взмахом руки каждое свое слово, Сэл отчетливо произнес:

  —  Это не мне выгодно. Это выгодно тебе. Ты думаешь, для моей Джипы всякий бы сгодился? Думаешь, я ценю ее так низко, что готов отдать любому?