Серый маг - Джевага Сергей - Страница 62

Птиц успокоил перепуганных женщин-сиделок. Вызвал дежурных и втихую приказал сжечь труп. Проверил остальных раненых и убедился, что следов Тьмы нет. Затем вышел из шатра, почти полчаса бродил между палаток. Спотыкался на каждом шагу, вяло ругался. Сходил в казарму за вещами и вернулся к давно облюбованному бревну. Уселся, подогрел Знаком Огня чай и открыл справочник по магии. Но читать не стал. Ждал рассвета, размышлял и грустил…

Как бы Ирн ни старался забыть о богах, Престолах и похождениях Терна, все равно думал. Чем дальше, тем больше убеждался: прошлое и настоящее завязаны в тугой узел. Нашествие Тьмы, возникновение «проплешин» исходили от Древних. И ключ к тому — магия Серого Ордена, посох и записки Эскера. Тревог было море. К тому же память так и не вернулась. Провалы в сознании стали гораздо шире, иной разум окреп. Но на первенство не претендовал, власти над телом не жаждал. А магическая Сила возрастала день ото дня.

…С рассветом похолодало. Меж шатров клубились жидкие пряди тумана. Таяли, исчезали под напором лучей. Небо посветлело, налилось глубокой синевой. Розоватые отблески зари пробежали по грязной ткани палаток, отразились в лужах. Немного помедлили и решительно ударили в черную стену леса. Сумеречное волшебство рассеялось, мир приобрел привычные очертания. То тут, то там стали мелькать люди. Воины зевали, умывались и поспешно натягивали выстуженную за ночь броню. Сменялись часовые. Вдалеке послышались удары топора — заготавливали дрова для утренней чарки глинтвейна и разогрева вчерашней каши. Справа потянуло дымком. Раздались скрежет металла, ругань: кузнец кому-то плохо подправил щит.

За считаные минуты лагерь приобрел жилой вид. Ранние птахи поднялись на ноги. Возились с оружием, пытались согреться: приседали, махали руками. Дежурные исправно занимались завтраком и кострами. Мимо послушника пробегали бойцы с ведрами воды, вязанками дров, просто случайные воины. Бросали любопытные взгляды на мрачного и бледного как смерть полкового мага. Поспешно здоровались, не менее быстро ретировались…

Словно из ниоткуда материализовался бродяга, приветствовал парня коротким кивком. Прошел на небольшой пустырь за бревном, быстро размялся. Затем подобрал четыре полотняных мешка, туго набитых песком и камнями. Начал жонглировать, подбрасывать и ловить. Прыгал по щиколотку в грязи. Оскальзывался на льду, баламутил лужи. Лицо сосредоточенное, глаза равнодушные… Общую координацию и ловкость развивает, понял Ирн.

Поначалу послушнику было дико лицезреть начисто выбритого и подстриженного нищего. Другой человек. Лицо умное и хищное, черты аристократические: упрямый подбородок, тонкие губы и высокие скулы. Бродяга теперь почти не кричал во сне. Говорил внятно, действовал расчетливо и логично. Движения, поза и выговор стали абсолютно иными. Грязный оборванец исчез. Появился настоящий воин, суровый командир…

Шлепки и удары следовали один за другим. Безумец прыгал по площадке, подбрасывал и ловил мешки с песком. Принимал мячи то коленом, то пяткой или носком. Со стороны упражнения выглядели несерьезными. Но Птиц видел, как напрягаются различные группы мышц, какой концентрацией внимания дается показная легкость. Прошло меньше трех минут, а Лохматый взмок как мышь. Над головой и плечами вился пар. Кожа покраснела, проявились бледные ниточки шрамов, крестик на предплечье — след от четырехгранного арбалетного болта. Кривая линия через грудь — скользящий удар мечом. Множество мелких пятнышек — явный ожог, возможно, магический. Иной человек давно бы загнулся и от малой части таких ран. А бродяге хоть бы хны.

Птиц поставил кружку в кострище, заставил себя вчитаться в очередное заклятие. Интересно. Не атакующее и не защитное. Трансформация материи, что-то новенькое и довольно полезное. Но структура достаточно сложная, требует огромных затрат энергии. И потому внизу страницы располагалось множество примечаний: ссылки на Силы и Духов, которые могли помочь в конкретной ситуации… Да уж, созидать труднее, чем рушить. Боевые формы во многом гораздо легче.

Пришло долгожданное спокойствие медитативного транса. Послушник повторил про себя словесную формулу, влил самую малость Силы. И зашипел сквозь зубы, подул на пальцы. Мрон, напутал с ударениями! Ладно, попробуем позже. Сейчас лучше потренироваться с Астральным Двойником. Но слишком заманчиво научиться делать еду из чего угодно. Да и боль не такая уж сильная. Вот вчера было намного хуже, когда световая вспышка едва не выжгла глаза. Полдня потом бродил как слепой котенок, спотыкался на ровном месте. А пару дней назад воздушное бревно отбросило на десяток шагов, сломало два ребра… Опасно. Но что делать, иного пути обучения просто нет…

За одной из палаток раздались грязная ругань, рычание. Затем приглушенный удар, грохот. У входа в лекарский шатер упало тяжелое деревянное ведро. Рядом рухнул мелкий заморенный мужичок-работник. Плаксиво скривился, стряхнул с подбородка комья грязи. Поспешно вскочил, подхватил бадью и юркнул в узкий проход между тентами.

— И больше не путайся под ногами, змеиный сын! — рявкнули справа. — Увижу, прибью!..

На земле появилась тень, послышалось хлюпанье. Косые солнечные лучи озарили невероятно широкую грудь, могучие плечи и толстые волосатые руки. Воин был громаден, чудовищен. На две головы выше Птица, шире раза в три. Голова похожа на бесформенный валун. Черты лица грубые и неказистые: рыхлый нос, толстые губы и щеки, низкий мощный лоб. Волосы спутанные и грязные, удивительного медного цвета. Подбородок в клочках рыжеватой растительности. Глаза маленькие и водянистые, немного навыкате. Боец скалился в кривоватой ухмылке. Поигрывая мускулами, выискивал новую жертву…

Оттар, известный на весь полк дебошир. В прошлом командир полудесятка, к которому относились Птиц и Лохматый… Очухался, гад. Послушник специально не лечил. Рассчитывал, что сломанная челюсть будет срастаться довольно долго. Но веринг выздоровел быстрее. И опять ищет, на ком сорвать злобу. Мрон, не повезло.

Птиц встретился взглядом с воином. В глазах задиры возникли угрожающие искорки, улыбка стала шире. Конечно, полковой лекарь — отличная мишень. Сдачи не даст, зато в грязи вывалять само удовольствие. А чтобы не нажаловался командирам, можно припугнуть… Парень напрягся, невзначай прикоснулся к посоху. На артефакте была навешана куча атакующих и защитных заклятий. Стоило просто отдать мысленный приказ, и мстительный дурак отправился бы в лазарет. Но теперь с раздробленной грудиной.

Хаканье и сопение за спиной прервались. Раздался особенно мощный шлепок, волосы Ирна дернуло ветром. И сразу последовал тупой удар, сочное чавканье. Из носа и рта веринга брызнули струйки крови, по земле рассыпались осколки зубов. Оттар рухнул в грязь, только пятки сверкнули. Ошеломленно тряхнул головой, перекатился и встал на четвереньки. Полузадушенно хрипнул, выпучил глаза. Кое-как воздел себя на ноги и бросился прочь…

Послушник приподнял брови, мельком глянул назад. Лохматый по-прежнему занимался на площадке. Но Птиц сразу определил: одного мяча не хватает. Интересно, вновь уронил «совершенно случайно»?.. Безумец перехватил взор парня, поймал снаряды и сложил стопкой. Подошел и присел рядом.

— Оттар отомстит, — кисло произнес Ирн.

— А я что? — фыркнул нищий. — Беринг поскользнулся.

— Ага, — едко сказал парень. — Как в прошлый раз.

— Не оставлять же тебя на растерзание, — сдался безумец и скорчил постную физиономию. Но не выдержал, ослепительно улыбнулся. — Я же видел, заклятие готовишь. А потерю зубов переживет, похлебку и кашу есть здоровее.

— Он тебе и кашу припомнит, — пробормотал послушник. — Ночью, когда нож к горлу приставит. А заклятием я и не думал пользоваться.

— Верю, — непринужденно хохотнул Лохматый. — За посох ты схватился, чтоб оголовьем промеж рогов дать. Весьма благородно. А насчет ночи… пусть приходит.

В голосе нищего появились угрожающие нотки. Но взгляд по-прежнему оставался безмятежным, нарочито спокойным. Бродяга откинулся на бревне, с наслаждением потянулся и зевнул. Сбил с волос капельки пота, подставил грудь солнечным лучам. Послушник сморщил нос, передернул плечами. От Лохматого расходились волны жара, тянуло крепким мужским потом.