Серый маг - Джевага Сергей - Страница 19

— За что, Господи?.. — прошептал Бьярни Торвальдсон. — Почему не защитил детей своих? Почему отдал на растерзание темным тварям?.. Неужто грядет Суд? Кара за грехи наши… кара!..

Последнее слово служитель почти прокричал. Выгнулся дугой и вонзил скрюченные пальцы в покрывало холодного пепла. Но вскоре успокоился, кое-как поднялся на ноги. Спотыкаясь и пошатываясь, взобрался на груду обломков, огляделся.

Страшная картина открылась взору. Кучи обожженных камней, обугленные деревяшки. Из расщелин в земле летели искры, поднимались столбы зловонного дыма. Жаркое пламя глодало все, до чего могло дотянуться. Повсюду лежали трупы. Изорванные, обгоревшие, покрытые липкой грязью. Виднелись части тел, кровь… А среди обломков бродили невиданные существа. Демоны, какие-то твари, похожие на огромных насекомых. Беззвучно метались живые тени. Слышались шаги, резкое повизгивание, чавканье и хлюпанье. Поодаль, за устоявшей стеной крайнего к площади дома, плескалось озеро тьмы. Аспидная дымка с шипением разливалась вокруг, обволакивала камни. Обломки бледнели, исчезали без следа…

— Кара… — хрипло, но внятно произнес Бьярни. На лице отразилось страдание, в глазах блеснули золотистые искорки. — Конец мира близок. Господь поможет. Светозарный осенил благодатью, дал шанс…

Маг запнулся. Несколько минут стоял на вершине горы обломков. Колючий ветер безжалостно трепал обугленные лохмотья. Небо с немым изумлением взирало на выжившего в «проплешине» человека. Слышались потрескивание, глухие шаги, удары. За спиной чародея шумело море, из воды торчали мачты погибших кораблей. В камнях пробудилось пламя, лизнуло расколотое бревно. Вдалеке мелькнули тени, беззвучно ударили аспидные молнии. Взвыл ветер. Над обломками начала расплываться грязная серая мгла. Облако густого дыма обволокло чародея. Раздалось угрожающее шипение. Щупальца мрака попытались коснуться ног Бьярни. Лизнули одежду, впились в обувь… и с позором отступили. Бледное золотистое сияние окружило служителя. Ореол вспыхнул, налился чистым светом.

Торвальдсон, словно во сне, шагнул вперед, спустился по откосу. Но вдруг поскользнулся на покрытых коркой льда камнях, с грохотом скатился вниз. Острые осколки прорвали одежду, изрезали тело. Но Бьярни не обратил внимания на раны и кровь. Встал и, пошатываясь под порывами ветра, пошел дальше. На лице служителя застыло светлое, одухотворенное выражение. Создавалось впечатление, будто маг спит на ходу. Ветер трепал жидкие волосы, бросал в настоятеля пепел, мелкие камешки. Каждый шаг сопровождался глухими ударами и скрипами.

Сквозь серую пелену проступили очертания чудом уцелевшего дома. На куче мусора лежало обглоданное тело мужчины, через пару шагов — труп женщины. Служитель остановился, осенил павших солнечным знамением, отвернулся, начал взбираться на очередную гору обломков. Но на середине груды застыл, медленно оглянулся. Тела окутал золотистый свет. Вдруг раздался хлопок, полутьму пожрала яркая вспышка. А когда сияние погасло, трупы исчезли… Сила истекла самопроизвольно. Магу даже не пришлось читать молитвы. Но еще удивительней то, что через минуту Бьярни ощутил обратный ток энергии. Даже в молодости Торвальдсону не удавалось подобное. Мощь, вложенная в благословение, превышала всякие разумные пределы. И иначе как чудом назвать это было нельзя…

Глаза мага расширились, в зрачках появился фанатичный блеск. Бьярни задумчиво посмотрел на руки.

— Прах к праху, душа к свету, — истово шепнул служитель. — Спасибо, Господи, за дары твои! Я… я распоряжусь верно!..

…Последние серые отблески уходящего дня озаряли поле перед погибшим городом. Небо на западе тонуло в пелене плотных туч. Источало гнилостное зеленоватое сияние и отрыгивало черными молниями. Сыпался пушистый снег. В сумраке виднелись белоснежное поле, склоны ближайших холмов и лента дороги. У темной стены леса блистало множество огней. Уцелевшие жители грелись перед кострами. Терли озябшие руки, ежились и кривились. Многие кутались в легкую одежду. Иные старались двигаться, чтобы не околеть. Беда случилась неожиданно, кое-кто убегал практически голышом…

Остались в живых около пятидесяти измученных, напуганных до полусмерти людей. И самое страшное — среди беженцев почти не было детей. Трое-четверо подростков спаслись потому, что жили рядом с крепостной стеной. Остальными оказались мужчины и женщины разных возрастов. Мрачные, усталые, поникшие. Под кронами деревьев слышались стоны и рыдания. Когда отступил страх, беженцы неожиданно поняли: дома, родственники, дети остались в «проплешине».

Еще десяток человек бродили по полю перед городом. Искали тела погибших, волокли к лесу. Собирали сушняк, скидывали в огромную кучу. Мертвых нужно было похоронить, отправить к Светозарному. А завтра колонна выживших двинется к столице княжества. Незавидна участь беженцев. Одни сгинут по дороге. Другие не выдержат душевных мук и сами уйдут к Алару. Те же, кому все-таки удастся добраться до города, станут безродными бродягами, слугами, наймитами. Но сегодня будущее мало волновало людей. Каждого обуревал слепой безотчетный страх перед Тьмой. Порт-долцы с радостью убежали бы прочь. Но сил не осталось. Да и здравый смысл заставлял оставаться подле гибнущего города. Вместе больше шансов на выживание…

Внезапный грохот и яркая вспышка привлекли внимание выживших. Собиратели трупов попятились, со страхом взглянули на город. Там происходило нечто невероятное. Раздались визг, рычание, но тут же утонули в мощнейшем взрыве. Взметнулся фонтан камней, с ревом хлынуло пламя. Тьма зашевелилась и забурлила, отступила под напором невозможного здесь и сейчас солнечного света. Яркое пятно разогнало мрак. А в нем соткалась фигура человека.

Настоятель медленно брел среди обломков. Губы кривились в скорбной улыбке, глаза мерцали неземным светом. На мага бросались уродливые твари, налетали призраки, наступала Тьма. Но служитель, словно на обыкновенной вечерней проповеди, раздавал знамения, шептал молитвы. И твари сгорали, обращались в пепел…

Бьярни пересек невидимую грань, ступил на поле. С отсутствующим видом осмотрел изумленных до глубины души людей. Аура золотистого света постепенно потухла, втянулась в кожу.

— Святой… — с благоговением шепнул какой-то бородатый мужик.

Слова прозвучали как гром с ясного неба. Порт-долцы переглядывались, шептались. От кромки леса пришли остальные беженцы, образовалась толпа. На Бьярни смотрели с мистическим страхом, с затаенным восторгом.

— Святой. Святой!.. — прошел говор по толпе.

— Святой! — взвыла какая-то женщина, грязная и оборванная, в окровавленном платье. Бухнулась на колени, молитвенно протянула руки. — Спаси нас!..

— Спаси! — глухо воззвал ее сосед, крупный мужик. Покаянно склонил голову и тоже рухнул на колени. — Спаси, Бьярни!..

Один за другим люди падали в снег, тянули руки к настоятелю. Женщины рыдали и причитали. Мужчины выкрикивали молитвы. А Торвальдсон стоял неподвижно, прислушивался к чему-то иному. Яркие золотистые искры плясали в глазных впадинах, лик служителя чуть заметно мерцал.

— Покайтесь, дети мои! — произнес маг. — Грядет конец мира! Но мы воины Светозарного и посрамим Мрона. Покайтесь, вспомните о душах! Живите по заповедям. И да воздастся!..

— Воздастся! — истово выдохнула толпа.

— Мы прошествуем по землям и королевствам, — произнес Торвальдсон и погрозил кулаком черному небу. — Мы соберем армию Света! Искры Светозарного в ваших душах победят Тьму! Веруйте!..

— Веруем, отец! Веруем!..

Проклятый лес оказался отнюдь не таким страшным, каким представлялся сначала. Огромные яры, множество буреломов и оврагов, редкие полянки, обширные заросли терновника. Ничего особенного, кабы не пара-тройка странностей. Но последние как раз и заставляли напрягать мышцы, вжимать голову в плечи, постоянно оглядываться.

Отсутствие снега — вот первый камень в объемистой котомке тревог. По неизвестным причинам под сводами леса царила вечная осень. Не весна, не лето и уж точно не зима. Осень. Кожу овевал прохладный ветерок. В воздухе витали характерные запахи сырости и терпких трав, грибов. А в просветах крон виднелось небо удивительного фиолетово-серого оттенка. И не понять — то ли пелена облаков, то ли естественный окрас. Уши ловили смутные шорохи, шуршание. С ветвей осыпались листья. Плавно покачивались, кружились и медленно опадали. В любом, самом захудалом леске обитает куча живности. Мелкие и крупные птицы, белки, мыши, зайцы и лисы. А тут пусто и глухо. Огромный погост, потерянный во времени и пространстве.