Сёгун - Клавелл Джеймс - Страница 131

– Да. Это ее дом, – Марико сдерживала себя. – Пожалуйста, примите ее. Она может многому научить вас. Если вы предпочитаете смотреть на нее как на пустое место, все равно позвольте ей остаться. Примите ее и потом, как глава дома, согласно нашему закону, убейте ее.

– Вы мне советуете убить ее?

– Вовсе нет, Анджин-сан. Но жизнь и смерть – это ведь одно и то же. Кто знает, может быть, вы окажете Фудзико большую услугу, лишив ее жизни. Это теперь ваше право перед законом. Ваше право также сделать ее неприкасаемой.

– Так, я опять пойман в ловушку, – сказал Блэксорн, – в любом случае она погибнет. Если я не выучу вашего языка, будет казнена вся деревня. Если я поступаю не так, как вы хотите, всегда убивают кого-нибудь невинного. Выхода нет.

– Есть очень легкое решение, Анджин-сан. Умереть. Вы не должны терпеть то, чего нельзя вынести.

– Самоубийство – это сумасшествие и смертельный грех. Я думал, вы христианка.

– Я же сказала, что я христианка. Но у вас, Анджин-сан, тоже есть много способов почетной смерти. Вы насмехались над моим мужем, что он не хотел умереть в бою, да? Это не наш обычай, а, наверное, ваш. Так почему вы не сделаете этого? У вас есть пистолет. Убейте господина Ябу. Вы ведь считаете, что он чудовище.

Он посмотрел на ее безмятежное лицо, чувствуя, несмотря на свою ненависть, как она красива: «Это слабость, умереть без всякой цели. Лучше сказать, глупость».

– Вы считаете себя христианином. Поэтому вы верите в сына Божьего – Иисуса на небесах. Смерть не должна пугать вас. А что касается «цели», то это не нам судить, имеет смысл или нет. Для смерти всегда найдется причина.

– Я в вашей власти. Вы знаете это. Я тоже.

Марико наклонилась вперед и, жалея, дотронулась до плеча:

– Анджин-сан, забудьте о деревне. Может случиться миллион вещей, прежде чем кончатся эти шесть месяцев. Приливная волна, или землетрясение, или вы вернете обратно свой корабль и уплывете, или Ябу погибнет, или мы все умрем, или что-то еще случится, кто знает? Оставьте Богу Богово и карму карме. Сегодня вы здесь, и не в ваших силах изменить это. Вы живы и здоровы. Посмотрите на этот закат, красиво, правда? Этот закат есть только сейчас. Завтра не существует. Посмотрите. Это так красиво и никогда не повторится снова. Это бесконечность жизни. Забудьтесь в этом, останьтесь наедине с природой и не беспокойтесь о будущем, вашем, моем или всей деревни.

Он поддался обману безмятежности ее слов. Посмотрел на запад. По небу расплывались громадные пурпурно-красные пятна.

Он смотрел на солнце, пока оно не исчезло.

– Я хочу, чтобы вы стали моей наложницей, – сказал Блэксорн.

– Я принадлежу господину Бунтаро, и, пока он не умер, я не могу думать или говорить о том, что может быть в мыслях или на словах.

«Карма, – подумал он, – Принимаю ли я карму? Свою? Ее? Их? Ночь красива. И вот есть она, и она принадлежит другому. Красивая. И очень умная: оставить проблемы Бога Богу и кармы – карме. Ты пришел сюда без приглашения. Ты в их власти. И какой ответ?». «Ответ будет, – сказал он себе, – потому что Бог на небесах и Бог везде».

Послышался шум шагов. По тропинке на холм поднимались двадцать самураев с факелами, во главе их – Оми.

– Извините, Анджин-сан, но Оми приказал вам отдать пистолеты.

– Скажите ему, пусть идет к черту!

– Не могу, Анджин-сан, я не осмеливаюсь. Блэксорн свободно держал одну руку на пистолете, устремив свой взгляд на Оми. Он умышленно остался сидеть на ступенях, ведущих на веранду. Десять самураев стояли в садике сзади Оми, остальные – около дожидающегося их паланкина. Как только Оми без приглашения вошел в дом, Фудзико появилась откуда-то из дальних комнат и теперь, побледнев, стояла на веранде за спиной у Блэксорна.

– Господин Торанага не возражал, и все эти дни мои пистолеты были при мне.

Марико сказала, нервничая;

– Анджин-сан, Оми-сан прав. У нас существует порядок, что в присутствии дайме нельзя быть вооруженным. Это не должно задевать вас. Ябу-сан ваш друг. Вы здесь его гость.

– Скажите Оми-сану, что я не отдам ему мои пистолеты. Она не стала переводить, и его охватил гнев, и он покачал головой: «Ие, Оми-сан! Вакаримас ка? Ие!»

Лицо Оми застыло. Он прорычал приказ. Два самурая выступили вперед. Блэксорн выхватил пистолеты. Самураи остановились. Оба пистолета были направлены прямо в лицо Оми.

– Ие, – сказал Блэксорн. И потом Марико: – Скажите ему, пусть он отменит приказ, или я спущу курки.

Она подчинилась. Никто не двигался. Блэксорн медленно поднялся на ноги, не спуская пистолетов с цели. Оми был абсолютно спокоен, его глаза следили за кошачьими движениями Блэксорна.

– Анджин-сан, вы должны встретиться с господином Ябу. Вы не можете идти туда с пистолетами. Вы хатамото, вас охраняют, и вы к тому же гость господина Ябу.

– Скажите Оми-сану, если он или его люди подойдут ко мне на десять шагов, я разнесу ему башку.

– Оми-сан в последний раз предлагает сдать пистолеты.

– Ие.

– Почему не оставить их здесь, Анджин-сан? Бояться нечего. Никто их не тронет…

– Вы считаете меня дураком?

– Тогда отдайте их Фудзико-сан!

– Что она может сделать? Он заберет их у нее – тогда я беззащитен.

Голос Марико стал жестким:

– Почему вы не слушаете, Анджин-сан? Фудзико-сан – ваша наложница. Если вы прикажете, она будет защищать ваши пистолеты, рискуя жизнью. Это ее долг. Я больше не буду вам повторять, но Тода-нох-Усаги-Фудзико – самурай.

Блэксорн все свое внимание сосредоточил на Оми, с трудом понимая то, что она говорит.

– Скажите Оми-сану, что мне не нравятся такие приказы. Я гость господина Торанаги. Вы «просите» гостей что-нибудь сделать. Вы не приказываете им и не вламываетесь в дом мужчины без приглашения.

Марико перевела все это. Оми слушал без всякого выражения, потом что-то коротко ответил, глядя на недрогнувшие стволы.

– Он говорит: – Я, Касиги Оми, просил вас отдать мне пистолеты и пойти со мной, потому что Касиги Ябу-сама приказал доставить вас к нему. Но прежде я должен забрать ваше оружие. Так что извините, Анджин-сан, я в последний раз вам приказываю сдать его мне.

Блэксорн почувствовал тяжесть в груди. Он был в ярости от собственной глупости, но не мог уступить и сказал себе: «Если мне суждено сейчас умереть, то Оми умрет первым, ей-богу!»

Он чувствовал себя хорошо, хотя немного кружилась голова. Потом в его ушах зазвенели слова Марико: «Фудзико – самурай, она ваша наложница!» И его мозг начал работать. Он нашел выход.

– Подождите секундочку! Марико-сан, пожалуйста, скажите Фудзико-сан следующее: «Я отдаю вам свои пистолеты. Вы должны охранять их. Никто, кроме меня, не должен прикасаться к ним».

Марико сделала, как он просил, и он услышал, как Фудзико ответила: «Хай».

– Вакаримас ка, Фудзико-сан? – спросил он ее.

– Вакаримас, Анджин-сан, – сказала она тонким прерывающимся голосом.

– Марико-сан, пожалуйста, скажите Оми-сану, теперь я пойду с ним. Пусть он извинит меня за это недоразумение. Я прошу прощения.

Блэксорн отступил назад, потом повернулся и передал Фудзико пистолеты. Пот бисером выступил у нее на лбу. Он обратился к Оми, радуясь, что все закончилось: – Теперь мы можем идти?

Оми что-то сказал Фудзико и протянул руку. Она покачала головой. Оми отдал короткий приказ и два самурая двинулись по направлению к ней. Она быстро засунула один пистолет за пояс, взяла другой обеими руками и направила его на Оми. Курок слегка отошел, и спусковой крючок пришел в движение.

– Угоки на! – сказала она. – Дозо!

Самураи послушались и остановились.

Оми заговорил быстро и рассерженно, она слушала и потом ответила мягко и вежливо, но не отводя пистолета от его лица. Спусковой крючок был спущен уже наполовину. Закончила она очень просто:

– Ие, гомен насаи, Оми-сан! – Нет, извините, Оми-сан.

Блэксорн ждал.

Самураи чуть приблизились к ней. Курок отошел уже на опасное расстояние, почти до верхней точки своей дуги. Но рука ее оставалась твердой.