Первый полет - Клармон Крис - Страница 36

Картографом назывался небольшой компьютер с инерционным датчиком. В его память уже внесли внешний абрис звездолета, и он будет регистрировать продвижение экипажа по судну, показывая местоположение и относительно стартовой точки, и относительно наружной обшивки. В его памяти будет регистрироваться буквально каждый шаг. Николь оставалось лишь надеяться, что прибор не подведет.

В первые часы пребывания на звездолете они продвигались медленно и без происшествий. За внутренней камерой лежал очередной коридор, уходящий к носу и корме, метров на сто в каждую сторону. И этот проход тоже оказался высоким и широким — вероятно, для быстроты и удобства передвижения.

— Как любезно с их стороны, что они не выключили свет, — заметил Андрей.

— Жаль разочаровывать тебя, товарищ, — хмыкнул Кьяри. — Мои датчики зарегистрировали легкий скачок тока, когда я вышел из шлюза, — вот тогда-то свет и включился. А до того здесь было темно, как в межгалактической бездне.

— А вы заметили, — почти риторически поинтересовался Андрей, — насколько схожа планировка их звездолета с нашими?

— Фундаментальные принципы конструирования и физические законы универсальны, — отозвался комиссар. — Так что разумно предположить, что и в конструкции не должно быть отличий.

— Если хотите знать мое мнение, — скривившись, тряхнула головой Хана, — мне было бы куда спокойнее, окажись строители этого корабля традиционными чешуйчатыми, пучеглазыми скользкими чудищами со щупальцами.

— С чего бы это?

— А с того, Андрей, что если они выглядят как мы и строят как мы, то могут и мыслить аналогично, и испытывать ту же инстинктивную неприязнь к непрошеным гостям.

— «Синдром скупого рыцаря»? — ухмыльнулась Николь.

— Давай-давай, командир, веселись! Но на жертву кораблекрушения этот звездолет не очень-то похож.

— Конец, — сообщил шедший впереди Кьяри.

— Нашел что-нибудь? — осведомилась Николь.

— Сами посмотрите.

Коридор перекрывал массивный люк. Как и все остальное, он пестрел инопланетными надписями и значками, нанесенными крикливыми светящимися красками. Смысл очевиден: НЕ ВХОДИТЬ.

— Николь, — предложил Кьяри, — включи свой наружный микрофон.

Но из микрофона не донеслось ни звука.

— А ты перейди в ультразвуковой диапазон, — посоветовал он, и Николь тут же сморщилась, когда пронзительный визг прошил мозг, пульсируя в такт лампам.

— Спасибо тебе огромное, — буркнула она, убавляя громкость.

— Каюсь. Но ведь смысл послания до тебя дошел? Это явное предупреждение «держись подальше», только звуковая компонента настолько высокочастотна, что недоступна человеческому слуху.

— Хм. — Николь подошла к люку и потрогала его поверхность. — Лед. Не удивлюсь, если с той стороны глубокий вакуум.

— Космического пространства? — уточнила Хана.

— Ага. В двадцати метрах позади был перекресток. Давайте вернемся туда. Я хочу отыскать каюты и пульты управления.

— Николь, — сказал Андрей, — напоминаю: баллоны рассчитаны на пятьдесят килосекунд. В шлюзе с остальным снаряжением есть сменный комплект баллонов еще на пятьдесят килосекунд. После этого мы или должны перейти на местный воздух, или вернуться в головной отсек за добавкой.

— Хана, ты у нас специалист по системам жизнеобеспечения. В этом воздухе есть какая-нибудь пакость?

— Во-первых, это не совсем моя область, а во-вторых, эти датчики служат лишь для элементарного анализа.

— Знаю. Но ты не обнаружила ничего такого, что противоречит первоначальным наблюдениям Кьяри?

Хана молча покачала головой.

Теперь они шли вперед, с каждым шагом приближаясь к сердцу корабля. Ряд закрытых переборок по диагонали пересекал колоссальное судно. Когда же они окончательно определили абрис опечатанной части звездолета, Андрей прикинул, что вакуум заполнил примерно половину объема корабля.

Мостик явил взорам странную смесь утилитарности и явного потворства собственным слабостям. Здесь имелось семь рабочих постов: четыре пульта вытянулись в ряд вдоль боковой переборки, еще два — по бокам от мощного центрального пульта, установленного на возвышении. Эти пульты образовали равносторонний треугольник, а в промежутке между ними — громадный шар метров четырех в диаметре, рассеченный палубой на два равных полушария. Голографический резервуар очень смахивал на гигантский магический кристалл.

У задней переборки по обе стороны открытого люка находятся вспомогательные пульты. А позади главенствующего пульта — его сразу же окрестили командирским — круглое отверстие в палубе с шестом, как в пожарном депо, уходящим на нижний этаж. Выставив гранатомет перед собой, Кьяри нырнул вниз.

— Чисто, как в отцовском кабинете, — прокомментировал Андрей. «Чересчур чисто», — мысленно отметила Николь и почувствовала холодную волну страха.

— Наверное, они не ожидали столь мощного взрыва, — произнесла она больше для себя самой. Андрей отстегнул свой «Хассельблад» и принялся снимать все, что попадалось на глаза, а Хана склонилась над пультом и испуганно отскочила, когда дисплей, вспыхнув, обрушил на нее поток невразумительных данных и снова выключился.

— Нет-вы-видели?! — выдохнула она.

— Можно говорить об этом судне что угодно, — мрачно заметил Андрей, — но оно не мертво.

— А если корабль жив, — подхватила Николь, — с чего мы решили, что экипаж мертв? Везде, куда ни глянь, порядок и уют, будто корабль только что сошел со стапелей. Господи Боже мой, а как вам нравится мостик! Не знаю, что тут было, но выжило достаточно народу, чтобы прибрать в доме и обеспечить бесперебойное или почти бесперебойное функционирование бортовых систем.

— Может, у них есть роботы-уборщики? — предположила Хана.

— Ты видела хоть одного?

— Хорошая прислуга от природы весьма деликатна. Или у них выходной.

Николь фыркнула. Андрей бросил взгляд на хронометр и воскликнул:

— Эти баллоны на пятнадцать килосекунд, Николь. Чуть больше четырех часов. Пора возвращаться в шлюз за резервом.

— Поняла, Андрей. Бен, что там внизу?

— Уйма пультов. Напоминает систему автоматического контроля. Но разрази меня гром, если я знаю, что она контролирует — жизнеобеспечение, климатизаторы, электрооборудование? Тут был офигенный пожар. Обуглилась целая стена вместе с пультами, а два из них просто всмятку.

— Ладно. Поломаем голову над этими загадками потом. Возвращаемся за запасными баллонами.

Дальнейшее стало для нее полной неожиданностью. Звездолет был так огромен, так пустынен, что подсознательно Николь уже считала его таким же мертвым, как «Странник».

Насторожил ее приглушенный, чрезмерно спокойный и сдержанный голос Кьяри, донесшийся по цепи боевого скремблера[6], предназначенный только для ее ушей. Ничего не подозревавшие Хана и Андрей продолжали радостно соваться туда-сюда, куда более увлеченные исследованиями, чем хотели бы признаться.

— Николь, — процедил Кьяри, — замри. Даже пальцем не шевели.

— Что там?

— Прикажи всем затаиться. Повернись очень-очень медленно. Но что бы ты ни увидела, женщина, умоляю, не пытайся схватиться за оружие.

Раньше Николь думала, что понимает выражение «внутри все словно заледенело», но теперь эти слова поблекли. Вытянув шею, она подбородком нажала клавишу ОБЩИЙ ВЫЗОВ (СКРЕМБЛЕР).

— По моей команде, — просто чудо, как невозмутимо она это произнесла, — замерли!

Все послушно подчинились, и Николь облегченно вздохнула.

— Что случилось, Николь? — спросила Хана.

— Не знаю. Сейчас выясню. Расслабьтесь, но не шевелитесь… И пожелайте мне удачи.

Гадая, не станет ли ее следующее движение последним, Николь легонько оттолкнулась ногой от корпуса командирского пульта, и ее невесомое тело медленно повернулось к задней переборке. Руки неподвижно висели вдоль туловища, и Николь терзалась от мысли, что правая ладонь почти касается кобуры.

В глаза бросился Кьяри, по пояс высунувшийся из отверстия в палубе, спиной к ней; затем она увидела стоящих перед ним. Какое-то мгновение она отказывалась верить своему разуму. На помощь пришли инстинкты: она поменяла положение, зацепилась за панель и затормозила вращение. Восемь часов бродили они по звездолету, исходив его вдоль и поперек, гадая, как выглядели хозяева и куда подевались. Теперь ответ на оба вопроса явился воочию.