Папина дочка - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 39

Она заговорила громче, и Пол снова разволновался. Я сжала ее руку и кивнула в сторону кровати. Миссис Штройбел все поняла.

— Да, конечно, Элли, спасибо. Все будет хорошо, — с надеждой произнесла она. — Пол это знает. В наш магазин заходят люди, говорят, что читают твой сайт. Где ты рассказываешь, какой плохой человек этот Роб Вестерфилд. Мы с Полом заглянули туда на прошлой неделе. Ты молодец.

Пол немного успокоился. И вдруг зашептал:

— Но, мама... а если я забуду...

Миссис Штройбел снова занервничала.

— Тише, Поли, — прервала она. — Давай, спи. Тебе скоро станет лучше.

— Мама...

— Поли, молчи. — Она мягко, но решительно прикрыла рукой его рот.

Я почувствовала, что миссис Штройбел неудобно, и мне лучше уйти. Я встала.

— Мама...

Миссис Штройбел вскочила со стула и загородила кровать, словно боясь, что я подойду к Полу. Не понимаю, что ее так расстроило?

— Попрощайтесь за меня с Полом, миссис Штройбел, — заторопилась я. — Позвоню завтра узнать, как дела.

Пол снова беспокойно заворочался и забормотал.

— Спасибо, Элли. До свиданья. — Миссис Штройбел повела меня к двери.

— Андреа... — закричал Пол. — Не ходи с ним!

Я развернулась.

Голос Пола обрел четкость, но стал каким-то испуганным и умоляющим.

— Мама, а вдруг я забуду, что им нельзя говорить о ее медальоне? Я постараюсь молчать, но если забуду, ты не дашь посадить меня в тюрьму? Правда?

34

— Я все объясню. Поверь, это не то, что ты думаешь, — рыдала миссис Штройбел, когда мы стояли в коридоре возле палаты.

— Нам нужно поговорить. И на этот раз вам придется быть со мной откровенной, — отрезала я.

Разговор пришлось отложить — по коридору шел лечащий врач Пола.

— Элли, я позвоню завтра, — пообещала миссис Штройбел. — Сейчас я слишком волнуюсь.

Пожав мне руку, она отвернулась, пытаясь прийти в себя.

К гостинице я ехала на автопилоте. Могла ли я все это время ошибаться? А вдруг — пусть даже шанс этот мизерный — Роб Вестерфилд и вся его семья — жертвы ужасной ошибки правосудия?

Он вывернул мне руку... Он подкрался сзади и ударил меня по шее... Он сказал: «Я забил Филли насмерть, и это было круто».

Пол в ответ на оскорбления экономки миссис Вестерфилд попытался убить себя, а не кого-то другого.

Я не верила, что Пол — убийца. Но миссис Штройбел явно запретила ему рассказывать то, что он знал.

О медальоне.

Подъезжая к парковке гостиницы, я поражалась такой иронии судьбы. Ни одна живая душа не верила, что Роб Вестерфилд подарил Андреа медальон, который она надела в вечер убийства. Наконец факт существования этого украшения подтвердился. Человеком, который настолько запуган, что никогда не признается в открытую.

Оглядевшись по сторонам, я вылезла из машины. Часы показывали четверть пятого, тени удлинились. Жалкое подобие солнца то исчезало, то появлялось из-за облаков. Легкий ветерок срывал последние листья с деревьев, и они шуршали вдоль дорожки, словно чьи-то шаги.

Стоянка была забита: когда я уезжала днем, в ресторане шли приготовления к чьей-то свадьбе. Чтобы поставить машину, мне пришлось завернуть в самый дальний угол парковки, откуда гостиницы не видно. Это уже смахивало на паранойю, но мне все время казалось, что за мной кто-то следит.

Еще не бегом, но как можно быстрее, я пробиралась между рядов автомобилей в сторону спасительной гостиницы. Я проходила мимо старого фургончика, когда вдруг его дверца распахнулась. Наружу выскочил мужчина и попытался схватить меня за руку.

Я увернулась и пробежала метра три-четыре, но тут меня подвели огромные мокасины, купленные специально для забинтованных ног. Один из них слетел, и я поняла, что падаю. Я попыталась удержать равновесие, но — слишком поздно. Мои руки, а затем все тело, сотряс мощный удар, и у меня буквально перехватило дыхание.

Мужчина тут же опустился возле меня на колено.

— Не кричи, — упорно повторял он. — Я ничего тебе не сделаю. Пожалуйста, не кричи!

Закричать я и не могла. Тем более вырваться от него и добежать до гостиницы. Меня трясло после жесткого столкновения с землей. Открыв рот, я судорожно глотала воздух.

— Что... вам... нужно? — наконец выдавила я.

— Поговорить. Я хотел отправить письмо тебе на мэйл, но побоялся, что его увидит кто-нибудь еще. Я могу продать информацию о Робе Вестерфилде.

Я посмотрела на него. Его лицо было совсем рядом. Мой преследователь оказался мужчиной лет сорока, в джинсах и потертой шерстяной клетчатой куртке и с тонкими, не слишком чистыми волосами. Он нервно оглядывался по сторонам, как будто готовясь убежать в любую минуту.

Пока я поднималась на ноги, он принес мокасин и протянул его мне.

— Я ничего тебе не сделаю, — повторил мужчина. — Я ужасно рискую, встречаясь с тобой. Послушай. Если тебе неинтересно, я пошел.

Не знаю, почему, но я ему поверила. Если бы он хотел меня убить, у него уже был шанс.

— Так что? — нетерпеливо переспросил он.

— Говорите.

— Может, зайдем на пару минут в мой фургончик? Не хочу, чтобы кто-то меня увидел. Люди Вестерфилда здесь повсюду.

В этом я не сомневалась, но в фургончик мне лезть что-то не хотелось.

— Говорите здесь.

— У меня есть вещь, с которой Вестерфилду можно пришить одно старое дело.

— Сколько?

— Тысяча баксов.

— Что это?

— Помните, в старуху Вестерфилд стреляли двадцать пять лет назад? Вы писали об этом на своем сайте.

— Да, помню.

— Мой брат, Скип, сел за это в тюрьму. Ему дали двадцатник. Не протянув и половины срока, он умер. Не выдержал. Он всегда был хилым.

— Это ваш брат выстрелил в миссис Вестерфилд и ограбил ее дом?

— Да, но все состряпал ее внук. Это он нанял меня со Скипом.

— Но зачем?

— Вестерфилд сидел на игле. Поэтому и из колледжа вылетел. И кое-кому он был очень много должен. Он видел завещание бабки. Она отваливала лично ему сто тысяч баксов. Только она скопытится — и деньги в кармане. Он обещал нам за работу десять штук.

— Тем вечером он был вместе с вами?

— Шутите? В Нью-Йорке, на ужине с матерью и отцом. Он всегда умел прикрыть свою задницу.

— Он заплатил вам или брату?

— В качестве задатка он дал Скипу свой «Ролекс». Потом заявил, что часы стащили.

— Зачем?

— Чтобы замести следы, когда моего брата взяли. Вестерфилд заявил копам, что видел нас в боулинг-клубе за день до покушения на старуху. Сказал, что Скип с его часов взгляда не сводил, так что он их даже в сумку положил, когда пошел играть. А потом полез за часами, а их и нету. И нас тоже. Вестерфилд клялся, что видел нас тогда первый и последний раз.

— Откуда вы знали о его бабушке, если вы с ним не общались?

— О ней была большая статья в газетенке. Она подарила здание какой-то больнице или что-то вроде того.

— А как вас с братом поймали?

— Меня не поймали. А брата взяли на следующий день. У него уже были приводы, и он очень нервничал из-за того, что придется пришить старуху. Для этого Роб его и нанял. Вестерфилд хотел, чтобы все выглядело, как ограбление. Комбинацию от сейфа он нам не сказал — ее знали только члены семьи, и это могло его выдать. Зато попросил Скипа взять нож и стамеску и поцарапать сейф. Будто его пытались взломать, но не вышло. А Скип порезал руку и снял перчатку, чтоб вытереть кровь. И, видать, задел сейф. Копы нашли там его отпечатки.

— А потом он поднялся наверх и выстрелил в миссис Вестерфилд?

— Да. А на меня у них ничего не было. Я стоял на стреме и вел машину. Скип велел мне держать рот на замке. В общем, ему дали срок, а Вестерфилд остался чистеньким.

— Как и вы.

Он пожал плечами.

— Да, знаю.

— Сколько вам было?

— Шестнадцать.

— А Вестерфилду?

— Семнадцать.

— Ваш брат сослался на Вестерфилда?

— Конечно. Но ему никто не поверил.

— Не уверена. Его бабушка изменила завещание. И вычеркнула оттуда те сто тысяч.