Нет места лучше дома - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 7

— «Обитель Малютки Лиз», — подумала Дрю, проезжая по Морристауну. — Я готовила репортаж в прошлый Хэллоуин, когда дети оставили куклу с игрушечным пистолетом в руке на крыльце дома и нарисовали символ Хэллоуина на газоне. Тогда полиция обошлась с детьми сурово; дело закончилось рассмотрением в суде для несовершеннолетних. Странно, что у них хватило дерзости повторить это.

Дрю достала из сумки бутылку с водой, которую всегда носила с собой, и сделала несколько маленьких глотков. Сейчас август, не Хэллоуин. Что могло заставить детей снова набезобразничать? Ответ появился, когда она ехала по Олд-Милл-лейн и увидела фуры и рабочих, заносящих мебель в дом. Интересно, кто бы мог сделать это, желая напугать новых владельцев? У нее перехватило дыхание, когда она увидела масштабы содеянного.

«Это серьезный ущерб, — подумала Дрю. — Вряд ли можно будет обойтись только закрашиванием испачканных досок. Все доски обшивки должны быть перекрашены заново, для приведения в порядок известняковых блоков необходимо нанимать специалиста, а газон изуродован так, что просто нет слов».

Дрю припарковалась за автофургоном местной телевизионной станции. Открыв дверь машины, она услышала шум вертолета над головой.

Она увидела двух репортеров и фотографа, побежавших за дом. Последовав за ними, Дрю догнала их. Она успела достать фотоаппарат и сфотографировать Силию, падающую в обморок.

Затем вместе с собравшимися репортерами она ждала, пока подъехала «неотложка» и из дома вышла Марселла Уильямс. Репортеры бросились к Марселле, засыпая ее вопросами.

«Марселла на вершине славы», — подумала Дрю, когда миссис Уильямс объясняла, что миссис Нолан пришла в себя, но сильно потрясена, а в остальном — все нормально. Затем, позируя перед объективами и говоря в микрофон, Марселла начала рассказывать подробности истории этого дома.

— Я знала семью Бартонов, — пояснила она. — Уилл Бартон был архитектором и сам сделал ремонт в этом доме. Это была ужасная трагедия.

Это была трагедия, которую Марселла была счастлива напомнить средствам массовой информации, углубляясь в мельчайшие подробности, включавшие ее убеждение, что десятилетняя Лиза Бартон отдавала себе отчет, что делает, когда вынимала пистолет отца из тумбочки.

Дрю протиснулась вперед и резко сказала:

— Никто этой версии не верит.

— Никто не знал Лизу Бартон так хорошо, как я, — огрызнулась в ответ Марселла.

Когда Уильямс ушла в дом, Дрю поднялась по ступенькам крыльца к входной двери, чтобы рассмотреть вырезанные на ней череп и кости. Она испугалась, когда разглядела вырезанные инициалы в каждой глазнице черепа: «Л» в левой глазнице и «Б» — в правой.

Кто бы это ни сделал, это на самом деле вызывает страх, — подумала Дрю. Это не было сделано на скорую руку.

Подошел репортер из «Нью-Йорк Пост» и начал рассматривать череп и кости. Он поманил рукой своего фотографа.

— Сними это крупным планом, — скомандовал он. — Думаю, что этот снимок будет помещен на первой странице нашего завтрашнего выпуска. А я посмотрю, что я смогу раздобыть о новых владельцах.

Именно этим собиралась заняться и Дрю. В том числе она намеревалась заглянуть к соседке новых владельцев, Марселле Уильямс, но интуитивно Дрю ждала возможного заявления от кого-то, кто представляет интересы Ноланов.

Ее интуиция оправдалась. Спустя десять минут Алекс Нолан появился перед объективами.

— Как вы понимаете, это — прискорбное происшествие, — заявил Алекс. — С моей женой все будет в порядке. Она переутомилась, упаковывая вещи для переезда, а шок от хулиганского поступка просто свалил ее. Сейчас она отдыхает.

— А правда, что вы купили этот дом в подарок ей на день рождения? — спросила Дрю.

— Это правда, и Силии он очень нравится.

— Как вы думаете, захочет она жить здесь, зная предысторию этого дома? — задала еще один вопрос Дрю.

— Это полностью зависит от нее. А теперь, я надеюсь, вы меня извините.

Алекс повернулся и пошел обратно в дом, закрыв за собой дверь.

Дрю медленно отпила немного воды из своей бутылки. Марселла Уильямс говорила, что живет совсем рядом.

«Я лучше пойду и подожду ее там, — решила Дрю. — Затем, после разговора с ней, буду изучать каждую деталь, которую только смогу обнаружить по делу Малютки Лиз.

Интересно, расшифровка стенограмм судебных заседаний по этому делу — ограниченного пользования? — размышляла Дрю. — Хочу написать статью по делу Малютки Лиз. Я ведь работала в «Вашингтон Пост», когда случилась эта трагедия. Будет ли интересно читателям, если я узнаю, где сейчас Лиза Бартон и как у нее складывается жизнь? Если она умышленно убила мать и пыталась убить отчима, существует вероятность, что она попала еще в какую-нибудь неприятную историю».

7

Когда я пришла в себя, я поняла, что лежу на кушетке, которую грузчики поспешно поставили в гостиной. Первое, что я увидела, был ужас в глазах Джека. Он стоял, склонившись надо мной.

Глаза Джека были такими же испуганными, как глаза мамочки в тот последний момент ее жизни. Инстинктивно я подняла руку вверх и притянула его к себе, уложив рядом.

— Со мной все в порядке, дружище, — прошептала я.

— Ты меня напугала, — прошептал Джек в ответ. — Ты действительно меня напугала. Я не хочу, чтобы ты умерла.

Не умирай, мамочка. Не умирай. Разве я не стонала так, когда трясла ее безжизненное.тело?

Алекс разговаривал по мобильному телефону, требуя объяснений, почему так долго нет «скорой помощи».

«Скорая помощь». Тэда выносят из дома на носилках к «машине скорой помощи»…

Не отпуская Джека, я приподнялась на локте.

— Мне не нужна «скорая», — сказала я. — Со мной все в порядке. Я действительно чувствую себя хорошо.

Джорджет Гроув стояла у подножия кушетки.

— Миссис Нолан, Силия, я на самом деле думаю, что будет лучше, если… — взмолилась Джорджет.

— Вам действительно требуется тщательный осмотр, — сказала Марселла Уильямс, перебивая Джорджет.

— Джек, с мамочкой все в порядке. Мы встаем, — сказала я.

Я сделала несколько пробных движений ногами и, превозмогая головокружение, опершись одной рукой на спинку кушетки, чтобы не потерять равновесие, встала на ноги. Я увидела выражение протеста на лице Алекса и беспокойство в его глазах.

— Алекс, ты ведь знаешь, какой сумасшедшей была эта неделя, — сказала я. — Все, что мне необходимо, — это чтобы грузчики поставили твое большое кресло в одну из спален. Надо положить на него подушку для сидения и оставить меня в покое на пару часов.

— «Скорая помощь» уже выехала, Силия, — сказал Алекс. — Ты ведь позволишь им осмотреть себя?

— Да.

Мне необходимо было избавиться от Джорджет Гроув и Марселлы Уильямс. Я посмотрела на них.

— Я знаю, вы должны понять, что мне просто хочется отдохнуть в тишине, — сказала я.

— Конечно, — согласилась Гроув. — Я позабочусь, чтобы все привели в порядок во дворе.

— Может, вы хотите чашку чаю? — предложила Марселла Уильямс, явно не желая уходить.

Алекс взял меня под руку.

— Мы не хотим вас задерживать, миссис Уильямс. Просим нас извинить, — сказал Алекс.

Вой сирены оповестил нас, что машина «скорой помощи» приехала.

Врач «скорой помощи» осмотрел меня в комнате на втором этаже, которая когда-то была моей игровой комнатой.

— Я бы сказал, что у вас был глубокий шок, — заметил врач. — И, учитывая то, что случилось снаружи, я могу понять, почему. Не думайте об этом в течение сегодняшнего дня, если возможно. Чашка чаю с глотком виски вам не повредит.

Звук от вносимой и расставляемой мебели, казалось, шел отовсюду. Я вспоминала, как после суда дальние родственники отца из Калифорнии — Келлоги приехали, чтобы забрать меня с собой. Я попросила их проехать мимо нашего дома. Во дворе проходил аукцион, на котором распродавались мебель, ковры, фарфор и картины.

Я вспомнила, как выносили столик, который стоял в том углу, в котором я рисовала картинки красивых комнат. Вспоминая, каким ужасным был тот момент для той маленькой девочки в машине, которая уезжала из своего города с фактически незнакомыми ей людьми, я ощутила, как по щекам катятся слезы.